буду стоять перед регистраторшей в ЗАГСе, а оркестр сыграет марш Мендельсона — намёки с её стороны проскальзывали совершенно недвусмысленные. Прикольно, конечно, но обзаводиться семьёй в то ли игре, то ли симуляции, а может быть даже в настоящем параллельном мире, не хотелось, это ж дальше только унылое домашнее существование и полное отсутствие приключений. А если по сюжету дальше зомби-апокалипсис, то одиночество — логичный и самый разумный выбор.

— Николай, я иду готовить, а ты заканчивай через пятнадцать минут, и поднимайся обедать, — Оксана чмокнула меня в щёку и плавной походкой ушла к подъезду, покачивая шикарными, тут уж ничего не поделаешь, бёдрами.

Готовить доктор не умела, даже магазинные пельмени получались у неё плохо — или недоваренными, или разваренными в кашу, но Оксану это не смущало, потому что если не удались пельмени, то вместо них предлагались сосиски, жареная рыба из кулинарии, котлеты оттуда же или болгарские фаршированные перцы из банки. Несколько штук стояли на полке в ожидании чёрного дня вместе с банками югославского горошка и венгерской кукурузы. На другой полке лежали женские мелочи, в ванной появился ещё один стаканчик с зубной щёткой, Брумель потихоньку обживалась в однушке Соболева, ещё не догадываясь, что в пятницу наши отношения могут закончиться навсегда.

— Какая женщина, мечта поэта, — сосед Борька проводил докторшу восхищённым взглядом. — Палыч, ты чего, жениться решил?

— Слышь, поэт, ты чего не на работе? — ушёл я от ответа.

— Так эта, Палыч, болею я, — сосед старательно покашлял, — ангина или скарлатина, врачи ещё сомневаются.

— Нет проблем, вон она, — я ткнул на дверь подъезда, — тоже врач, осмотрит тебя, вылечит и пинком к станку.

— Вот ты зверь стал, когда трезвый, — Борька обиделся, — понял я, не лезу в чужие дела.

На обед мне предложили биточки из кулинарии и салат из парниковых овощей, местная электростанция обеспечивала теплом большое тепличное хозяйство. Биточки Оксана старательно обуглила, зато овощи нарезала идеально ровными кусочками. Пока я жевал, она сидела на стуле, выпрямив спину и пожирая меня томными глазами, тарелку забрала, стоило наколоть на вилку последний ломтик.

— Скажи, Коля, тебе нравится твоя работа? — спросила она.

— Ну да, — я отхлебнул сок из стакана, — свежий воздух, график свободный, опять же, жильцов к порядку приучаю. Один тут решил при мне окурок мимо урны бросить, так я его заставил пальцами все бычки по территории собирать. Но исключительно силой убеждения. Почти.

— Это хорошо, — почему-то обрадовалась врач.

— Ты почему спрашиваешь?

— Да так, — она вздохнула, — данные твои запросили. Мы ведь карты у себя храним, когда кто-то из спецконтингента на новую работу переходит, в другой район, или на повышение, забирают все документы подчистую. Или, если с работы сняли, в соседнее здание, к обычным пациентам. Позавчера просто копии ушли, и непонятно кому, но главврач аж побледнел. Такое было, когда по Нарышкину из райкома решали, то ли в в ЦК инструктором взять, то ли послать местным театром руководить, и всю подноготную проверяли вплоть до детских прививок. Вот и я подумала, уж не собрался ли ты куда-нибудь?

— Куда?

Оксана подняла глаза вверх.

— Туда. Думаешь, я не знаю, кем ты раньше был? Только если соберёшься исчезнуть, ты хоть меня предупреди.

— Хорошо, только зачем мне, — я вдруг почувствовал, как язык начал заплетаться, словно спирта неразбавленного хряпнул, — дворник… ик…

По телу разлилось оцепенение, рука со стаканом бессильно рухнула на стол, пальцы разжались, и томатный сок некрасивой красной лужей пролился на скатерть. Я попытался найти взглядом Оксану, но глаза тоже не слушались, смотрели в одном направлении, всё расплывалось.

Докторша нашлась сама, она деловито постучала меня по груди, пальцами раздвинула веки, пощупала шею, потом достала из сумочки телефон.

— Он готов, приезжайте.

Минут пятнадцать я сидел, тупо глядя в стену. Хорошо хоть не в окно, потому что зрачки, похоже, расширились, и свет доставлял дискомфорт. Оксана шуршала в комнате, я слышал стук открываемых ящиков, шорох перебираемых вещей, внутри поднималась злость. Эта тварь меня чем-то опоила, и одного только секса не хватит, чтобы теперь со мной расплатиться, дайте только пошевелюсь. И тогда моя месть будет такой ужасной, что все сдохнут. Всё, пацифизм закончился, бензопилу в руки и в рейд.

— Ты только не подыхай раньше времени, — моя подруга погладила меня по голове, — Колюня. Всегда такой доверчивый, аж жалко тебя. Проходи.

Это она сказала не мне, а кому-то ещё.

— Он в сознании? — спросил мужской голос.

— После такой дозы? Нет, он ничего не слышит и не видит.

— Жучки есть на нём?

С руки, которая всё еще держала стакан, сняли часы, положили рядом. Перед глазами появился предмет, похожий на теннисную ракетку, им поводили возле лица, периферическим зрением я кое-как видел, что и с остальными частями тела проделывают то же самое.

— Хорошо. Взяли!

Меня взяли и понесли. Похитителей, включая докторшу, было четверо. На улице врач-убийца сказала любопытным, что у меня сердечный приступ, но ничего серьёзного, а больницу везут на обследование, проверить на аппарате МРТ. Соседи ещё восхищались, как хорошо, что у Палыча дама сердца — врач, и вовремя его спасла. То есть спасает.

В машине скорой помощи Оксана уселась рядом со мной, а обладатель мужского голоса, блондин в очках, рядом.

— К чему такая спешка? — спросила докторша.

— Ты была права, забирают его. Завтра бы отправили на Урал, в спецклинику, нам туда не добраться. Ты уверена, что осколок у него внутри?

— Конечно. После той дозы, что я ему дала три недели назад, любой бы скопытился, а этот выжил. Колол себе витаминки, якобы секретной разработки, чтобы внимание отвлечь, но вы ведь их проверили?

— Да, обычный В12, без добавок. Как мы его найдём? Пропустим через рентген?

— Нет, на рентгене ничего не нашли, и на МРТ тоже, только недавно просвечивали. Придётся по частям отрезать и смотреть, проявится осколок или нет, — Оксана поёжилась, — а для этого он по возможности должен быть живым. Вы же понимаете, что мне теперь нельзя обратно на работу?

— Новые документы готовы, доберётесь до Читы, а там через закрытую зону вас проведут к базе. Всё, приехали.

Меня снова подхватили, вытащили на улицу. Участок, обнесённый высоким забором, одноэтажное здание с окнами, забранными решётками.

— Он вроде дёрнулся! — забеспокоился очкастый.

— Не говори глупостей, — голос у Оксаны звучал совсем не так, как раньше, в нём чувствовалась сталь, — хочешь, я тебе столько же налью, а потом посмотрим, как ты будешь бегать и прыгать.

— Ладно-ладно, верю, — примирительно сказал мужчина. — Так, давайте, кладём его на стол.

Более-менее чётко я видел только стену