шока, наверное, сознание потеряла. Когда меня грузили в одну машину, её относили в другую, в пластиковых стяжках. А потом я тоже потерял сознание, и очнулся только в воскресенье утром. Как я это узнал? Лежал и проживал вторую жизнь, точнее, первую.

А вообще, с этим раздвоением надо было что-то делать. Самый простой вариант — синхронизироваться ежедневно, тогда объем передаваемой памяти будет меньше, и не придётся гадать, что же такое скрывалось в тех процентах, которых не хватало до ста. Стоил этот процесс вроде бы недорого, всего 10 единиц за раз, но светило мне такое счастье, если верить инструкциям координаторов, не раньше нового года. И то, если я долг закрою, иначе вместо одного Димки Куприна станет двое — уже навсегда.

Перевернулся со спины на бок, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной тьме, и задел что-то на тумбочке. Это что-то упало и разбилось, через несколько секунд в темноте появился освещённый прямоугольник, а в нём — чей-то силуэт.

(17). Сторона 1. 3 мая, воскресенье

(17). Сторона 1. 3 мая, воскресенье.

— Ещё раз меня пихнёшь, в лоб дам, — пообещали с другого края кровати. — Ты чего такой беспокойный?

Димка не ответил, поднялся и пошлёпал в туалет. Майя, так звали новую лаборантку. С короткой разноцветной стрижкой, пирсингом в пупке и левой брови, татуировками по всему телу и маленькой грудью. Он добрался до унитаза, опёрся рукой о стену. Алкоголь — враг организма.

И правительство. Вот кто им посоветовал сделать длинные выходные на май? Новый год ещё как-то можно пережить, народ тренированный, готовится заранее, и погода холодная, особо на улице не посидишь. А тут — весна, солнышко, листья распустились, травка упругим плотным ковром подпирает надувной матрац, костёр весело трещит под казаном, а в нём и мясо, и катрошечка, и перчик. Если пиво в покрытых капельками ледяной воды бутылках, это если эстет, или в пятилитровой баклажке, когда важно количество, а не содержание и форма.

Первого, в пятницу, все вроде как дома разгонялись, а второго собрались большой компанией на большом участке. Воронцовы принесли домашнее вино, сосед достал очередную бутыль черноплодки, и понятно, что пришлось выяснять — чьё лучше. Две семилитровые бутылочки на тринадцать человек, разве это много, по весне да под закуску в самый раз. А вот пиво было уже лишним. Димку, как самого трезвого и вообще хозяина дома, послали в магазин, там он Майю и встретил, девушка орала на продавщицу. Та решила, что лаборантке ещё нет восемнадцати, и вообще она засланный казачок, из проверяющих, поэтому сигареты продавать без паспорта отказывалась. Пришлось помочь — Димку-то знали хорошо, местный, продавщица за кассой стояла, когда он под стол только ползал. Слово за слово, к компании прибавился четырнадцатый участник, Майя от пива гордо отказалась, и пила только самогон, который у Дмитрия стоял уже второй год в погребе, всё никак не заканчивался.

Корм для унитаза закончился, молодой человек спустился вниз, на кухню, открыл и закрыл холодильник. Тётя Света, уезжая, всего наготовила на неделю, но вчера до последней крошки подмели, даже пельмени и пирожки из морозилки. Два яйца, молоко, по запаху — прокисшее, и полбатона хлеба.

— Я бы сейчас тоже пожрала, — раздался сзади голос. — Чего тут? А в морозилке? Может у тебя ещё один холодильник есть?

Всё это Майя говорила, обшаривая кухню.

— Нет, другого нет.

— Слышь, скорострел, дама кушать желает, — лаборантка икнула. — И вообще, у меня отходняк от твоей спиртяги, ты когда в следующий раз гнать будешь, хвосты тщательнее отсекай.

— И откуда ты такая умная взялась, — Димка вздохнул, и пошёл к двери в подвал.

Майя увязалась за ним, а когда спустилась в полутёмное помещение, присвистнула.

— Ого, да ты, оказывается, не такой уж лох, как на первый взгляд. Чего тут, огурчики? А это сало, да? И лечо! А вот это что за хрень?

— Баклажаны острые.

— Ага, сойдёт. Не, тушёнку не хочу, это надо макарошки варить, а мне лень.

Она подхватила четыре литровые банки, и быстро, словно кто-то отбирал, полезла обратно. И когда Димка вернулся на кухню, уже эти банки открла. Парень взбил яйца, кинул кусочки сала на сковородку и сел ждать, когда они поджарятся.

Лаборантка ждать не собиралась, она напилила жирную просоленную свинину толстыми ломтями, и заедала её баклажанами.

— Ты сам это делал? — прочавкала она.

— Ага.

— Никому не говори, особенно девке какой-нибудь, тебя любая вокруг пальца обведёт и на себе женит. Кстати, кто такая Оксана?

— Какая Оксана?

— Тебе лучше знать, ты всё там кряхтел — Оксана, нет, не надо, Оксана, — девушка кое-как изобразила бормочущего дебила. — А потом язык вывалил и слюну пустил.

— Не знаю, приснилось что-то, — Димка покраснел.

— Ого, да ты по ночам просто жеребец, — Майя засмеялась, подавилась, и еле откашлялась. — Я так сдохну от этой жрачки. А это что?

Она подцепила жирными пальцами повестку от следователя, валявшуюся на столе в коробке с квитанциями.

— Да следователь вызывал.

— Чего ему от тебя нужно-то?

— Тут один старичок то ли сам помер, то ли грохнули его, а я труп забирал. Вот и прицепились ко мне. Нефёдов.

— А, знаю, дедулька мой, — лаборантка посмотрела на лечо, на живот, вздохнула и полезла ложкой в банку. — Сдох, сука.

— Погоди, — Димка опешил. — А второй, которого из реки вытащили…

— Дядя Кирилл? Тоже тот ещё козёл, и тётя Лена — сучка. Вся эта семейка друг друга стоит, ну кроме папашки моего, единственный приличный человек. Хорошо, что ты этого старого засранца только мёртвым видел, он, гад, бабку мою со света сжил, дядя бандитом стал, отец от него сбежал, едва школу закончил, а женился — взял фамилию матери.

— А мой отец у него водителем работал, — зачем-то сказал молодой человек, выкладывая яичницу с салом на тарелку. — Пропал без вести, как под землю провалился. Я не родился ещё тогда.

Майя как сидела с открытым ртом, так и замерла. Потом вытерла губы салфеткой, встала, с лица исчез румянец.

…! — сказала она. — Ты — Куприн.

— Ну да.

— Вот я дура, сразу не сообразила. И мы с тобой трахались. И целовались!

— В другом порядке. И что, сама так захотела.

— Ты дебил? — лаборантка взяла банку, явно собираясь швырнуть её в молодого человека, но усилием воли вернула на стол, — твой отец — Киря, то есть дядя Кирилл, то есть… Мля, это получается, я со своим братом двоюродным. Меня сейчас вырвет.

— Какой ещё Киря?

— Ты тупой, Дмитрий Куприн? Твоя мамашка