Когда Спаситель забрал Джареда и Кроуфорда, Лили тоже смотрела. Просила его подумать, пощадить Джареда, но он к ней не прислушался. Убаюкал своим голосом и вынудил смотреть за тем, как он пользовался человеческим оружием, — охотничьим ножом её отца — чтобы унизить их. Показать, что они не достойны его прикосновений. Кроуфорда, который назвал Спасителя тварью, Александр пронзил каминной кочергой сам и помог тому забрать их обоняние.

Александр — самый преданный жрец. Лили улыбается. Она знает, что он не просто жрец.

Стефан и Джессика подставили себя сами. Спаситель выманивал наружу не их, а доктора Харта — самого неприятного соперника. Но и их он не пощадил. Лили наблюдала, как длинные щупальца вкладывали дробовик в руки Александра и видела, как спокойно, без промедления тот выстрелил. Спаситель лишил их осязания.

Когда они заглянули в часовню полчаса назад, на алтаре неприглядной кучей валялись все нужные части тела. Потому-то шторм и успокоился. Они всё сделали правильно.

***

— Хватит нести бред! — срываясь, кричит Эшли. — Нет никакого Спасителя, Лили! Как нет больше и Александра! Это всего лишь байка, придуманная нашими предками в далеком прошлом. Ты их убила, понимаешь?! Убила!

Лили тяжело выдыхает. Ей неприятно смотреть на искаженное болью и яростью лицо племянницы. Когда-то она считала её своей подругой, считала, будто та сумеет поверить. Будто та достойна спасения.

Она ошибалась.

— Попробуй успокоиться, Лили, — в отличие от Эшли, доктор Харт не кричит. Он говорит размеренным тоном, смотрит в глаза. — Сядь, расслабься и попробуй рассказать нам, что говорит тебе «спаситель».

Несколько секунд они молчат. Лили чувствует фальшь. Никогда этот человек не пытался вникнуть в тонкости веры, никогда не приходил на службы и отказывался даже смотреть в сторону стоящей у леса каменной часовни. И она никогда ему не поверит.

Он просто пытается спастись.

— Меня у вас отравить не получится, — она едва заметно улыбается. — Моя вера — искренняя, и таким глупостям её не поколебать.

— Глупостям?! — Эшли будто с цепи срывается — мечется на месте и пытается передвинуться поближе к Лили, несмотря на стягивающие конечности веревки. — Ты называешь это глупостями?! Я до последнего верила, что с тобой всё в порядке! Что ты просто… травмирована. До последнего, Лилс! А ты… ты…

Эшли пытается схватить ружье связанными руками, рычит от злости и валится на пол.

— Я не стану дарить спасение таким людям, — говорит Лили Александр, когда вкладывает ружье в её руки. Тяжелое. — Даже твоя вера, Лили, не сумеет искупить их грехов.

Лили опускает взгляд. Она знает — он прав. Спаситель не простит, если она продолжит колебаться. Заберёт её вместе со всеми остальными, отберёт у неё самую важную, самую драгоценную в жизни вещь.

Александра.

— Лили, положи ружье, — доктор Харт пытается говорить спокойно, но она слышит дрожь в его голосе. — Это не выход, ты всё ещё можешь остановиться.

Щелчок. Лили взводит курок и ей кажется, что делает она это далеко не впервые. Оружие лежит в руках как влитое. Выстрел. Лили слышит, как кричит от ужаса Эшли и морщится, когда кровь доктора Харта попадает ей на руки, пачкает темно-зеленое платье.

— Господи! — а ведь когда-то Эшли говорила, что не верит в богов. И здесь солгала. — Нет! Нет!

Лили стреляет второй раз. Светлые волосы племянницы темнеют от крови, она видит, как длинные скользкие щупальца пробираются той прямиком в голову. Сквозь пробитое дробью отверстие, до самых мозгов.

Спаситель хочет забрать их память.

— Ты молодец, Лили, — Александр мягко поглаживает её по волосам. Сердце Лили бьётся слишком быстро. — Твоя вера — самая чистая, самая искренняя. Поэтому я всегда буду рядом. Всегда, Лили.

***

Шторм наконец-то стих. Снаружи всё ещё влажно и пахнет озоном, где-то вдалеке снова кричат притихшие под натиском стихии надоедливые чайки. Сквозь темнеющие вдалеке тучи с трудом, но можно разглядеть красное, словно кровь, закатное солнце.

Лили выходит на крыльцо поместья и отбрасывает в сторону пустую канистру. Она взяла их в кладовке — сначала одну, потом вторую, третью. Из поместья отчетливо несёт смесью бензина и керосина. Ими залиты мебель, полы и цветастые гобелены. Некоторые из них отец заказывал у мастеров специально для семьи, и на одном из них изображена пятиконечная звезда, внутри которой бьются темно-зеленые щупальца Спасителя. Этот гобелен Лили даже жаль, но Спаситель сам велел избавиться от дома.

Пропитанного ложью, неверием и неуважением.

Всего одна спичка — и в холле мгновенно вспыхивает огонь. Пожирает бюсты давно погибших членов семьи Стоун, уничтожает ковры и начинает подгрызать пол. Лили стоит на крыльце ещё несколько долгих мгновений, глядя на жадное, голодное пламя.

Александр черной тенью возвышается за спиной. Темная мантия делает его выше, чем он есть на самом деле, и Лили не может понять, как кто-то может считать его мертвым.

Её Александр никогда не умирал — он просто переродился. И он остается с ней до самого конца. Даже тогда, когда на Хемлок Айленд прибывает полицейский катер, а всё поместье давно охвачено огнём. Поместье, сарай с садовой утварью, беседка — всё горит.

Нетронутой остаётся лишь небольшая каменная часовня у самой кромки леса. Часовня, где на алтаре ждёт Спасителя кровавое подношение. Теперь он наконец-то успокоится и больше никогда не обрушит свой гнев на их дом.

Лили надеется на это, рассказывая полицейским о случившемся. Всю её семью забрал Спаситель — они осквернили его. А она… Она верит искренне, ведь правда, Александр?

Эпилог

Среди развалин когда-то красочного, красивого и живого фамильного поместья семьи Стоун на Хемлок Айленд не найти живого места. Обломки в своё время величественных зданий поросли мхом, их почти не видно из-за льющего стеной дождя. От розового сада остались лишь заросли болиголова — главного растения Спасителя.

Остался и сам Спаситель. Тот наблюдает за своим домом, охраняет единственное сохранившееся за пять десятков лет здание. Дорога к небольшой часовне заросла сорняками, к дверям давно уже не пробиться, их не открыть из-за проржавевших насквозь петель.

Но у Лили всё-таки получилось. Здесь давно не пахнет свечным воском, старый витраж из цветного стекла разбит — осколки рассыпаны по каменному полу, сквозь который тут и там пробиваются тонкие стебли болиголова. Тот растет на острове повсюду.

Она улыбается. Выглядывает из-за дверей и смотрит на пламя точно так же, как и много лет назад. На этот раз горит вовсе не дом её семьи — горит покосившаяся деревянная сторожка. Ей известно, что там всё ещё живёт мистер