не одна, вроде есть друзья и семья, можно сказать, так почему они не тормошат её, не выпытывают всё, что у неё накопилось в душе? Почему он, будучи ей врагом, чувствует её намного лучше и присматривает за ней куда более внимательно? Хотя сейчас Антихрист винил себя не меньше. Надо было убить Дарена сразу же, как девушка начала избегать общения с ним. Или как только он похотливо взглянул на неё месяц назад.

— Я смотрю, она тебе прямо-таки всё рассказывает. Вы, мужчины, с вашим нежным самомнением, считаете, что знаете всё лучше всех, но на деле не знаете нихрена. Корделия молчала и будет молчать, потому что не хочет чувствовать себя обузой для кого-то, спасибо её мамаше, которая внушила ей…не важно. Она не любит, когда лезут в её личное и прячет все видимые и невидимые следы чего-либо. Так что даже не смей судить меня. Я люблю Корделию и умру за неё, если будет нужно. А напыщенным петухам вроде тебя вообще не советую совать нос в чужие дела! И кстати, если ты заметил неладное уже давно, какого лешего Дарен ещё живой? Порядок наведи в этом гадюшнике, коли мнишь себя главным. Несмышлёный идиот.

— Советую не выражаться, ты сама сказала, что терять тебе нечего, — впрочем, что Майкл, что Миртл злились на самих себя куда больше, чем друг на друга. — Спасибо за совет, но со своим аванпостом я разберусь сам. И вообще, если бы я не помог, твоя святоша уже давно лежала бы мёртвая на прогнившей земле, — козырять таким было не в меру пошло, но ему нужны были хоть какие-то козыри, потому что Миртл отчитала его, что называется, по полной программе и высказалась вполне правдиво.

— Извини, дорогуша, в ноги не упаду, но спасибо, да, что снизошёл до простых смертных, — ведьма сделала намёк на поклон и развернулась, теряя интерес к этому диалогу, думая о том, что действительно упускает многие эмоции своей дорогой почти что дочери.

Взбешённый Антихрист подметил про себя, что Корделия по качеству экспрессии и эмоциональности со своим спокойным нежным голоском и рядом не стояла с этой всклочной стервой.

* * *

Майкл, в конец доведённый и взъерошенный, влетел в свой кабинет, громко хлопнув дверью. Дарен, раскинувшийся в кресле, выжидающе глянул на него, снисходительно улыбнувшись.

— Мистер Лэнгдон, у вас тяжёлый ботинок, хочу Вам сказать, — актёр придержал бок рукой, слегка поморщившись. Чувство боли у мужчины было сильно преуменьшено, поэтому такой сильный удар не очень сломил его, но обескуражил предостаточно.

— Расскажите мне, мистер Кинг, я рассказывал всем прибывшим гостям и лично Вам правила поведения на аванпосте? — Антихрист мерил спокойными шагами кабинет, скрестив руки за спиной, наблюдая за реакциями Кинга, но тот даже не напрягся.

— Рассказывали, мистер Лэнгдон, — он встал со своего места и наглым образом облокотился на стол Майкла. Управляющий посмотрел на актёра с хитрой усмешкой, и Дарен не понял, почему вдруг ноги понесли его обратно в кресло.

— Повторите мне, пожалуйста, чего нельзя делать, проживая здесь, — в глазах Антихриста не прослеживались никакие эмоции. Майкл прекрасно понимал, что ничего в себе не изменит, если будет постоянно действовать импульсивно.

— Хм, — парень театрально потёр подбородок, закидывая ногу на ногу, — нельзя друг друга калечить, нельзя не слушаться Вас, нужно предохраняться и, — тут он наклонился в сторону смотрящего на него сверху вниз Лэнгдона и положил голову на руку, — нельзя трогать ваших шлюх.

— А ты не из робких, да? Я вот только одного не понимаю, неужели ты настолько не ценишь свою жизнь, что позволяешь себе игнорировать мои запреты? Думаешь, я просто пошутил про то, что наказание — смерть?

— Мистер Лэнгдон, я всего лишь сделал то, что должен был, поставил самоуверенную стерву на место. Уж простите, не знал, что Вас это так заденет. Но спешу Вас уверить, я, к сожалению, не успел трахнуть это нежное создание.

Майко обошёл Дарена, вставая за его спиной, положив руку на шею актёра, сжав пальцы с такой силой, что темноволосый начал глотать воздух.

— Ты знаешь, я даже не буду говорить о том, что Корделия не заслужила такого, а ты, как минимум, не заслужил Корделию, я просто отмечу, что если девушки не видят в тебе ничего особенного, то проблема в тебе, а не в них. Сын блядоватой модельки и престарелого педофила. Думаешь, деньги отмыли репутацию твоего отца?

Дарен откашлялся, когда Майкл отпустил его, вскочил с кресла и попытался ударить Антихриста, но тот, взмахнув рукой, швырнул парня в стену. Кинг удивлённо посмотрел на управляющего.

— Что за чёрт?! Мало ведьм на аванпосте, так и ты ещё колдовскими штучками страдаешь? Теперь понятно, что вы все в сговоре. А остальные знают про вашу секту?

— Не задавай лишних вопросов, Кинг. Лучше скажи, ты предпочитаешь умирать от удушья или от того, что твоя голова валяется в противоположном конце комнаты?

Злость и затаённый страх на лице актёра заставляли Майкла чувствовать себя сильнее, насыщаться страхом и отчаянием, и он вдруг вспомнил о своей тяге убивать, как пару лет назад, когда он наполовину неосознанно валил всех, кто как-то задевал его. И как он мог забыть о своей природе?

— Мне жаль Вас, мистер Лэнгдон. Корделия дала Вам пару раз, а Вы уже готовы плясать под её дудку, неужели вокруг нормальных девочек мало?

«Интересно, где я был, когда мне дала Корделия?» — со смехом подумал Майкл.

— Отвечай на мой вопрос, Дарен! — он обратился белоликим демоном, решив, что по другому этого ублюдка не напугать.

Актёр пытался отползти назад, смотря в чёрные глаза на белоснежном шереховатом лице, но позади была лишь холодная коричневая стена. Услышав гортанный смех, Дарен растерял весь свой апломб и сжался, но до последнего не хотел признавать своего поражения.

— Я бы предпочёл не умирать, если Вы действительно желаете знать. Подумайте, что Вам даст моя смерть? Почувствуете себя героем? О, доблестный рыцарь, что защитил свою даму от злобного дракона. Как это противно, — натянув маску спокойствия, расслабив мышцы лица, мужчина прижался к стене и попытался расслабиться. Подумаешь, демон. Не так страшен чёрт, как его малюют.

Лэнгдона это всё уже порядком бесило, и он решил просто свести с ума этого ублюдка, внушив ему видение. Вот мама Дарена, красивая худенькая брюнетка с тёмными глазами приближается к нему, садясь рядом. В её взгляде есть что-то неестественное, кукольное, пугающее. Женщина ласково поглаживает его щёку и с нежной, любящий улыбкой шепчет:

— Ты ничтожество. Мне жаль, что я вырастила такого урода.

— Что