в три стадия, шириной в один, но с постройками, занимающим по четыре югера, на 250000 мест[4974], — разве не к великолепным сооружениям относятся Базилика Павла, замечательная своими колоннами из фригийского мрамора[4975], Форум божественного Августа[4976], храм Мира императора августа Веспасиана[4977], эти прекраснейшие из сооружений, какие когда-нибудь видел мир? А крыша Дирибитория, построенного Агриппой[4978], хотя еще до этого архитектор Валерий из Остии сделал крытым театр в Риме для представлений, устроенных Либоном?[4979]

XXIV.103. Мы поражаемся пирамидам царей, между тем как диктатор Цезарь только участок для постройки своего Форума купил за 100000000 сестерциев[4980], а, — если на кого-то производит впечатление расточительство, поскольку души охвачены корыстолюбием, — Клодий, тот, которого убил Милон, жил в доме, купленном за 14800000 сестерциев[4981],

XXIV.104. чему я лично поражаюсь ничуть не иначе, чем сумасбродству царей, поэтому и то, что у самого этого Милона был долг в 70000000 сестерциев, я считаю одним из извращений человеческого духа[4982]. Но тогда старики поражались огромному протяжению городского вала[4983], подпорным сооружениям Капитолия[4984], кроме того, клоакам — сооружению, о котором следует сказать более всех других, поскольку для этого были прокопаны холмы, и город, подобно тому, о котором мы сообщили немного выше[4985], стал висячим и под ним проплывали на лодках во время эдильства Марка Агриппы после его консульства.

XXIV.105. Под ним протекают, сведенные вместе, семь рек и стремительным течением, подобно бурным потокам, неудержимо все увлекают и уносят, а усиленные вдобавок лавиной дождей, сотрясают дно и стены, иногда Тибр, раздувшись, устремляется против их течения, и сталкиваются внутри встречные потоки, — и все же прочность этого сооружения непоколебима.

XXIV.106. Поверху волокут такие громады, а полости этого сооружения выдерживают все это, их потрясают обрушивающиеся со стремительной силой сами собой или обваливающиеся от пожаров здания, сотрясается почва от землетрясений, а они держатся со времен Тарквиния Приска вот уже 700 лет почти несокрушимые. Не следует опускать памятный пример, тем более, что у знаменитых историков это опущено.

XXIV.107. Так как Тарквиний Приск строил это сооружение руками народа, и трудно сказать, каким больше был этот труд, тяжелым или долгим, многие квириты, чтобы избавиться от этой изнурительности, стали кончать жизнь самоубийством. Этот царь нашел новое средство, не придумывавшееся ни раньше, ни после: распинать на кресте тела всех таких покойников на показ гражданам и вместе с тем на растерзание зверям и птицам.

XXIV.108. Вследствие этого свойственное римлянам чувство стыда за честь римского имени, которое часто спасало безнадежное положение в сражениях, пришло на помощь и тогда, но на этот раз они краснели за тот срам, которому будут подвергнуты после смерти, поскольку живые испытывали стыд так, словно они будут испытывать его и мертвыми. Передают, что величину полостей он сделал такой, чтобы по ним мог пройти обильно нагруженный сеном воз[4986].

XXIV.109. Все эти чудеса, о которых мы сказали, незначительны, и все они, вместе с новыми, которых я еще коснусь, должны быть приравнены к одному чуду. В консульство Марка Лепида и Квинта Катула, как в том сходятся добросовестнейшие авторы, не было в Риме дома красивее, чем дом самого этого Лепида, но, клянусь Геркулесом, лет через 35 этот же дом не занимал и сотого места[4987].

XXIV.110. Пусть, кто захочет оценить его, подсчитает громаду мраморов, произведения живописцев, царскую расточительность, и пусть оценит соперничавшие с этим красивейшим и прославленнейшим домом те сто домов, и впоследствии вплоть до наших дней превзойденных бесчисленными другими. Конечно, пожары карают роскошь, и всё же люди этих нравов никак не могут понять, что существует кое-что более смертное, чем сам человек.

XXIV.111. Но все их превзошли два дома. Дважды мы видели по целому городу в пределах дворцов принцепсов Гая и Нерона, причем дворец Нерона, чтобы в нем не было никакого недостатка, — Золотой[4988]. Ну разумеется, так жили те, которые сделали эту державу такой великой, уходившие на покорение народов и завоевание триумфов от плуга или очага, чьи и поля занимали меньше площади, чем залы вот этих![4989]

XXIV.112. Действительно, невольно приходится задумываться о том, какой частью этих дворцов были те участки, которые выделялись по государственному решению победоносным полководцам для постройки домов. И высшим почетом для таких домов было, — как, например, у Публия Валерия Публиколы, первого консула с Луцием Брутом, после стольких его заслуг, и у брата его, который дважды, во время одной и той же своей магистратуры, одержал победу над сабинянами, — когда к решению делалось добавление о том, чтобы двери их дома отворялись наружу и вход был обращен к общественному месту[4990]. Это было славнейшим отличием и домов триумфаторов.

XXIV.113. Я не могу допустить, чтобы эти два Гая, или, если угодно, два Нерона[4991], пользовались хотя бы такой славой, и мы покажем, как даже их сумасбродство превзойдено постройками на личные средства[4992] Марка Скавра. Не знаю, не эдильство ли его больше всего погубило нравы и в чем было больше зла от Суллы, в его ли проскрипциях стольких тысяч граждан или в таком могуществе его пасынка[4993].

XXIV.114. В свое эдильство Марк Скавр создал сооружение, величайшее из всех, которые когда-нибудь были созданы рукой человека, не только кратковременных, но даже рассчитанных навеки. Это был театр[4994]. Сцена у него была из трех частей в высоту, с 360 колоннами[4995], — и это в том государстве, которое не смогло стерпеть шести гиметтских колонн без осуждения выдающегося гражданина[4996]. Нижняя часть сцены была из мрамора[4997], средняя — из стекла (такая роскошь была неслыханной даже после этого)[4998], верхняя — из покрытых золотом досок. Нижние колонны были, как мы сказали, по тридцати восьми футов[4999].

XXIV.115. Медных статуй между колоннами, как мы указали, насчитывалось 3000[5000]. Самих мест в театре было на 80000 человек, тогда как в Театре Помпея, несмотря на то, что город уже настолько увеличился и народу стало настолько больше, их хватает самое большее на 40000 человек[5001]. Остального убранства, заключавшегося в атталийских тканях[5002], картинах[5003], прочих сценических принадлежностях, было столько, что когда излишек этой повседневной роскоши был отвезен в Тускульскую виллу, то при пожаре в вилле, подожженной озлобленными рабами, сгорело на 30000000 сестерциев[5004].