Возможно, кому–то покажется, что собранные на нескольких страницах этого раздела не красящие войска Воронежского фронта факты подобраны тенденциозно и необъективно отражают реальную действительность. Но от них никуда не денешься, все это происходило в реальной действительности и напрямую влияло как на результаты операции, так и на потери. А цитируемые документы готовились ответственными офицерами не с целью «очернительства» наших войск и их личного состава, а с задачей выявить реальную картину состояния дел, исправить негативные тенденции и не допустить их впредь.

Воронежский фронт в ходе Курской битвы в отношении организации взаимодействия войск на поле боя или количества чрезвычайных происшествий особо не выделялся. Приведенные выше события и факты — это лишь маленькая толика реальной жизни не только тех двух фронтов, действовавших в районе Курского выступа, но и всей действующей армии в целом. Мне не раз приходилось беседовать с ветеранами об этих проблемах, и все они от рядового до командира полка высказывали схожую оценку: это реальность, с которой они сталкивались на фронте ежедневно. Факты неувязок, обстрелов своих войск, плохое взаимодействие, как на уровне соседних [824] батальонов, так и на уровне дивизий, корпусов и родов войск, случались практически ежедневно. При стабильном фронте — реже, в ходе наступления или маневренной обороне — по несколько раз в день, даже в одних и тех же дивизиях. Часто случаи подобного рода просто не регистрировали на бумаге и не докладывали наверх, если не было жертв. Причины их разные, от стечения обстоятельств и отсутствия связи до элементарного головотяпства, безответственности и слабой подготовки военнослужащих. И как ни покажется странным, участники войны в один голос отмечали, что, даже если настраивать весь личный состав на выполнение уставных норм, вырабатывавшихся десятилетиями, требований инструкций и наставлений, ежедневно контролировать это командирами всех уровней, при скоплении на небольшой территории значительного числа вооруженных людей избежать чрезвычайных происшествий удается редко. Их количество снизить можно, но полностью устранить нельзя.

И в завершение несколько личных впечатлений. Увы, но как бы мы, живущие через шестьдесят с лишним лет после тех событий, ни старались понять логику и поступки их участников, полностью сделать это не удастся. Ибо невозможно вернуться назад, в то время и жить их жизнью. Сегодня практически неизвестен огромный пласт информации о межличностных отношениях в среде высшего командного состава Красной Армии. Абсолютно не освещены в мемуарной литературе стиль работы и методы управления корпусного и дивизионного командного звена нашей армии, а также ряд других сторон жизни действующей армии. Кроме того, по–прежнему остаются закрытыми и ряд фондов фронтовых управлений, НКО и Ставки ВГК. Но работа исследователей продолжается, и есть надежда, что придет то время, когда все–таки будет написана, возможно, и не в деталях, но тем не менее честная и объективная история минувшей войны. Надеюсь, что приведенный выше материал, который лишь недавно открыли архивы, поможет читателю глубже разобраться в тех страшных событиях, узнать иные факторы, влиявшие на события и процессы, всесторонне оценить решения и поступки участников столь грандиозного события нашей истории, каковым была битва на Огненной дуге.

Содержание «Военная литература» • Военная история

9 июля. Время менять планы

На 9 июля перед Готом по–прежнему стояла главная задача: разгромить танковые соединения русских перед фронтом 48‑го тк, 2‑го тк СС и сомкнуть их фланги, создав сплошной фронт прорыва. При этом было важно оттеснить русских с [825] прохоровского направления как можно дальше на север. Без достижения этих целей он не видел никакой возможности двигаться дальше на северо–восток. Первая попытка решить проблему смежных флангов корпусов провалилась 8 июля. Русские дополнительно ввели в бой значительные подвижные резервы на глубоком правом крыле Хауссера и, нанося ими сильные удары, не позволили ни на одном из участков достичь заметного успеха. Хотя врагу и был нанесен значительный урон, только командир 2‑го тк СС сообщил об уничтожении 121 танка, тем не менее русским удалось не допустить и прорыва обороны, и разгрома своих войск. Отвоеванную двумя дивизиями СС территорию вновь пришлось оставить к исходу дня. Лишь корпус Кнобельсдорфа хотя и медленно, но двигался вперед. Однако он один переломить ситуацию был не в состоянии.

Таким образом, ударный клин армии хотя и глубоко вошел в оборонительную систему врага, но, по сути, продолжал топтаться на одном месте в огненном полукольце и перспективы, особенно если учесть провал наступления 9‑й А, были явно неутешительные. Командующий 4‑й ТА, отмечая высокую активность русских танковых соединений и систематическое усиление рубежей перед фронтом его армии, считал: в ближайшее время необходимо учитывать реальную возможность того, что Советы{777} попытаются окружить ее боевой клин. Конфигурация фронта для этого была очень удобной. В журнале боевых действий 48‑го тк за 8 июля отмечено:

«Вечером авиаразведка сообщает о большом скоплении танков в глубине вражеской обороны перед восточным флангом танкового корпуса СС, перед фронтом танкового корпуса СС и 48‑го тк и, на западном фланге, перед 52‑м ак до Дмитриевки.

Перед корпусом 30–40 танков по фронту, 80 танков северо–западнее Верхопенье и 35 танков у Сырцево. У Дмитриевки, на фланге 52‑го ак, тоже около 50 танков. Высокая концентрация сил на флангах указывает на стремление противника окружить весь клин войск, участвующих в операции «Цитадель»{778}.

После стремительного рывка в первые двое суток ситуация на участке корпуса СС складывалась очень неудачно. Сильное, подготовленное соединение быстро теряло ударную мощь уже на первых двух позициях врага, отражая многочисленные танковые атаки. Неудачи АГ «Кемпф» и сильное [826] давление русских на флангах заставили Хауссера не только обороняться, но и даже отходить. Поэтому 9 июля его ударной группе пришлось начинать все заново. Готовясь к запланированному удару на Прохоровку, Гот понимал, что без усиления боевого клина 2‑го тк СС ожидать от него существенных результатов не следует. Поэтому было решено провести перегруппировку, выведя в центр боевых порядков корпуса дивизию Виша. Гот рассчитывал, что в течение 9 июля Хауссеру все–таки удастся оттеснить врага за линию Кочетовка — Сухо — Солотино, а мд «Мертвая голова» тем временем сумеет форсировать Псел и создать плацдарм на его правом берегу. Это позволит более уверенно осуществлять намеченный рывок на восток.

В ночь на 9 июля командующий армией внимательно следил за сменой войск на правом крыле Хауссера. К утру мд «Мертвая голова» должна была полностью передать участок на Липовом Донце 167‑й пд (без одного полка и артдивизиона) и выйти к излучине Псела. Следовательно, на глубоком правом фланге корпуса оборону должны будут удерживать основные силы 167‑й пд и мд СС «Дас Райх», а его клин, состоявший до этого только из боевых групп «Лейбштандарт» и «Дас Райх», получит мощное подкрепление — целую дивизию.

Вечером 8 июля генерал–полковник Г. Гот подписал важный для понимания дальнейших событий документ — приказ по армии № 4. В нем ставилась задача всем трем корпусам армии, но особенно интересный пункт, касавшийся 2‑го тк СС. Ударной группе Хауссера, которая теперь состояла из дивизий «Лейбштандарт» и «Мертвая голова», предстояло решить очень непростую задачу, над которой корпус бьется уже два дня, — смять рубеж 31‑го тк и отбросить его за реку Солотинка. Это должно существенно уменьшить угрозу смежным флангам обоих корпусов и расширить коридор прорыва на прохоровском направлении. После чего 2‑й тк СС должен был повернуть на восток — непосредственно к Прохоровке. В 21.20 8 июля этот приказ поступает в войска. Вот его основные пункты: