— Хозяйка Цитадели, уже вся площадь занята простыми людьми, которые во всеуслышание жалуются на несправедливость по отношению к Пику Сышэн. Как вы думаете, не пора ли выйти и что-то им сказать?

Со скучающим выражением лица Му Яньли ответила:

— Нет необходимости что-то им объяснять. Люди подобного сорта только и могут, что воздух сотрясать. Поорут немного, а как почувствуют, что могут нарваться на неприятности и навлечь на себя всеобщее осуждение, тут же сами уйдут.

— Но сейчас там уже… — ученик замялся, — за стеной у ворот собралось больше тысячи человек.

Это заявление немного потрясло Му Яньли:

— Больше тысячи?

Она грациозно поднялась с кушетки для курения[287.2] из красного палисандра и, ступая по толстому ковру из шкур, подошла к окну.

Му Яньли посмотрела на резную решетку с причудливым орнаментом, украшавшую окно, после чего ее взгляд скользнул дальше на площадь перед воротами Цитадели Тяньинь, которая сейчас казалась огромным белым полем. Все это были простые люди в холщовых траурно-белых одеждах. Кто-то из собравшихся у ворот громко ругался и извергал проклятия, а кто-то с прямой спиной уселся прямо на земле с таким решительным видом, словно планировал пустить здесь корни.

Между бровями Му Яньли пролегла глубокая морщина.

Ее личный ученик с особой осторожностью сказал:

— И так уже два дня. Никто не уходит, наоборот, люди все прибывают. Из больших городов и мелких деревень Сычуани, весь этот простой люд спешит как можно скорее добраться до Цитадели Тяньинь. Если все так и дальше пойдет, будет сложно скрыть тот факт, что мы нашли людей для дачи ложных показаний, и вся правда о том деле выйдет наружу.

Му Яньли: — …

— Хозяйка Цитадели, как нам быть?

Му Яньли поджала губы. Прежде, чем она успела ответить, за ее спиной раздался нежный, как яшма, мужской голос:

— Не можешь скрыть, не скрывай.

Отодвинув жемчужный занавес, в комнату неспешно вошел Ши Мэй. Заметив его, ученик поспешил склонить голову в приветственном поклоне:

— Старший мастер.

— Почему ты пришел? — Му Яньли еще больше нахмурилась. — Разве ты не должен охранять Тасянь-Цзюня?

— Осколки духового ядра уже полностью вплавились в его сердце, но очнется он еще не скоро, — Ши Мэй подошел к окну и равнодушно взглянул вниз. — Кажется, и впрямь пришло очень много людей, и, похоже, им действительно нечем заняться.

На лице Му Яньли отразилось некоторое беспокойство:

— И сколько ты еще будешь иронизировать? Сейчас только благодаря репутации Цитадели Тяньинь ситуация все еще не вышла из-под контроля, но я не знаю, сколько еще это будет удерживать их. Среди совершенствующихся очень много болванов, но встречаются и не такие уж непроходимые тупицы. Если эта толпа простолюдинов продолжит создавать проблемы, боюсь, что ситуация может сильно измениться еще до того, как очнется Тасянь-Цзюнь.

Ши Мэй в ответ лишь рассмеялся:

— Старшая сестра Му, не волнуйся. Какими бы огромными ни были изменения, Цитадель Тяньинь выстоит.

— Почему ты так говоришь?

— Все совершенствующиеся в конечном итоге хотят вознестись и стать небожителями. А раз так, еще на земле им ни в коем случае нельзя навлечь на себя гнев потомков богов. На самом деле неужели ты думаешь, что в глубине души все эти заклинатели не знали, что Пик Сышэн невиновен? Неужели не очевидно, что это было ложное обвинение?

— …

— В то время они просто выбрали поверить в это, потому что боялись, что на Пике Сышэн зреет заговор, кроме того, их пугала техника Вэйци Чжэньлун Мо Жаня. Именно потому, что они сами замыслили искоренить эту школу, эти люди были готовы поверить на слово нескольким десяткам простолюдинов, — Ши Мэй погладил пальцами оконную решетку и холодно закончил. — И в сердце своем они все это прекрасно понимают.

Стоящий в стороне личный ученик возразил:

— Но не дело, если теперь эти простолюдины будут тут стоять и орать. Необходимо дать им хоть какое-то объяснение.

— Вот поэтому я и сказал: не можешь скрыть, не скрывай.

— И что это значит? — спросила Му Яньли.

— Все просто, прогоните их и все.

— Но… Цитадель Тяньинь никогда не запрещала людям высказываться и не прогоняла людей без всякой причины. Если поступим, как ты говоришь, это наверняка навлечет на нас критику и осуждение, — возразила Му Яньли.

— Неужели только что я неясно все тебе растолковал? — холодно ответил Ши Мэй. — Права Цитадель Тяньинь или ошиблась, каждый в глубине своего сердца уже вынес вердикт. Однако в ближайшее время они точно не поднимут бунт. Пока школы соберутся, раскачаются и раскрутят эту мельницу… наш Наступающий на бессмертных Император уже очнется. А ты же понимаешь, что это значит?

Похоже, Му Яньли хотела что-то ответить, к тому же сейчас она испытывала весьма противоречивые чувства, но, в конце концов, закрыла глаза и, повернувшись к личному ученику, отдала приказ:

— Иди, прикажи разогнать их.

Когда этот самый преданный ее ученик ушел, в комнате остались только Му Яньли и Ши Мэй.

Вдвоем они стояли у окна, наблюдая за происходящим внизу.

Адепты Цитадели Тяньинь вышли к людям и выстроились перед ними в линию. Одеяния и головные уборы цвета белого золота ярко сияли на солнце. Когда простолюдины в белых одеждах из холщевины это увидели, то, видимо, решили, что наконец с ними поговорят, и стали один за другим подниматься с земли. Очень быстро толпа окружила заклинателей.

Из-за отделявшего их расстояния Ши Мэй и Му Яньли не могли расслышать, о чем они говорят, однако возмущение толпы было видно невооруженным глазом.

Вдруг, неизвестно почему, кто-то из толпы выскочил вперед и, вцепившись в ученика Цитадели Тяньинь, отвесил ему звонкую пощечину…

Поднялся бунт!

Широко распахнув глаза Му Яньли смотрела, как людской поток нахлынул на десяток окруженных со всех сторон учеников Цитадели Тяньинь, обрушившись на них с пинками и кулаками.

Разве это не слишком? Несмотря на то, что Му Яньли смогла сохранить выдержку, когда у нее на глазах толпа начала бить ее учеников, ей было сложно не вмешаться. Она собиралась распахнуть окно, чтобы приказать своим людям использовать магию для самозащиты, но ее руку поймали на полупути.

— Пусть их бьют, — сказал Ши Мэй.

— В Цитадели Тяньинь есть правило — без специального приказа заклинателям запрещено давать отпор простым людям, — ответила Му Яньли. — Если я не отдам приказ, боюсь,