не буду торопиться с выводами, — хмыкает Дэнчик.

— Вредина!

— Я твой лучший друг, козел, — ох уж эта его коронная фраза. И ведь всегда заставляет улыбаться, как в первый раз.

Я хоть и всячески старался облегчить Алисе с Дэном жизнь, периодически высвобождаясь от их почти ненавязчивой поддержки, все же я не совсем прям умирающий, но даже так, по грязной и скользкой тропинке, движение было затруднительным. Даже останавливаться мне для, чего уж выеживаться, необходимой периодической передышки не требовалось, такая вот была наша скорость передвижения. Поэтому очень обрадовался, когда мы наконец-то вышли на нормальную дорогу, в конце которой поблескивали знакомые ворота. Настолько, что на мгновение забыл о пульсирующей боли везде, где только можно. Да и нельзя, думается, тоже.

— Сейчас бы на шоу в виде бомбящей Панамки не нарваться, пока до медпункта добираемся, через весь лагерь ведь тащиться придется, — поморщился Дэнчик, внимательно вглядываясь в сторону лагеря.

— Какой еще медпункт? — вскидываю бровь. Почему-то эта затея показалась мне крайне сомнительной. — Из-за пары царапин и сколотого резца? Уж перебьюсь…

— Идиот! — хлопнул себя по лбу мой друг. — У тебя все ссадины в грязи и черт знает, в чем еще. Ты же врач, мать твою за ногу! Хочешь гнить начать заживо из-за какой инфекции?

Чертыхнувшись, я попытался найти поддержку в лице Алисы, но по одному взгляду девушки было понятно, что хрен мне по всей морде. Да и, строго говоря, ей бы и самой в медпункт не мешало бы сходить. Вдруг у нее сотрясение или что-то в этом роде…

— Ладно, хорошо, — сплюнул я. Количество крови в слюне уже изрядно подсократилось, но все равно наличествовала, родимая. — Вот уж Виола обрадуется, что ее помощник будет у нее же лечение проходить…

— Конечно обрадуется. С молодым и красивым, вдвоем, в уединенном помещении…

— Язык прикуси там, кудрявый! — возмутилась Алиса.

— Во, узнаю Двачевскую! — обрадовался Дэнчик. — Да и потом, положа руку на сердце, мне тоже не мешало бы подлечиться. Внутрипочечно.

Я бы, может, и посмеялся, не трещи мои несчастные ребрышки. Оставалось только широко улыбаться. Вот почему, когда перед нами внезапно выросла фигура в дождевике, из-под капюшона которой проглядывали две золотистые косы, я все еще улыбался.

— Ну и как это все понимать? — тут же накинулась на нас активистка, когда мы медленно приблизился к ней. Улыбка тут же померкла. На самом деле какое-то мгновение она еще играла на моих губах, растянутых в стороны, хотя чувств, которые ее вызвали, уже, в общем-то, не было.

До этого все весело прыгающая и разбрызгивающая лапами грязь по всей округе Жулька от такого натиска невольно попятилась. Что довольно ясно говорило, что ничем хорошим эта встреча не закончится.

— Вынужденная необходимость, — я весь ощетинился, готовясь к защите, хотя мне вовсе этого не хотелось, поэтому постарался сделать тон шутливым.

— Макс, давай сейчас без этого, — успокаивающе произнес Дэнчик. — Славь, я сейчас все объясню, ты только…

— Что «только»? — перебила его девушка. Только сейчас я заметил ее чересчур непроницаемое выражение, как у человека, которого заставили пожалеть о его доброте. — Что ты вообще тут делаешь? Опять его выгораживать собрался? Прости, но в этот раз уже не получится. Ты хоть представляешь, что твой друг натворил? Сбежал, нахамил вожатому! И конечно же Двачевская тут как тут, куда же без нее!

— А тебя ничего не смущает сейчас, святоша хренова? — злобно сверкнула глазами Алиса.

— А что меня должно… — на какие-то секунды выражение ее лица оставалось неизменным, только потом ее глаза в ужасе расширились. — Максим, что с твоим лицом?

— Говорю же, вынужденная необходимость была, — повторил я, выдавив самую невинную улыбку, на которую был способен.

— Что произошло? — Славя выключила свой официоз, во мгновение вернувшись в свое типовое состояние. — Кто это так с тобой?

— Ты чего вот докопалась, Ясенева? — Алиса мягко выпустила меня из-под своей руки и, подбоченившись, вышла вперед, как бы загораживая нас с Дэнчиком. — Свали к такой-то матери с дороги, человеку в медпункт надо, а не нотации твои с Панамкой слушать.

— Ты всегда по умолчанию включаешь стерву? Открою тебе секрет, это работает только пока ты молодая и симпатичная. Я вижу, что ему в медпункт надо, не слепая, — отозвалась Славя. — Но мне нужно знать, что случилось. Ради его же блага.

Ради моего блага. Скверно.

— Славь… — начал было Дэнчик.

— Меня он защищал, ясно? — взорвалась Алиса. — Я вляпалась в историю, а Максим меня защитил! Заступился за меня, хотя отчетливо понимал, что ничем хорошим это не кончится! Поступил как настоящий мужчина! И если с кого и надо спрашивать, что весь этот долбаный лагерь на ушах стоит, то с меня! Но не сейчас. Сейчас ему нужна помощь, ты это можешь понять?

Сердце у меня колотилось. Я прокручивал в памяти все наши со Славей разговоры и пытался понять, изменилось ли ее отношение ко мне. Ведь она когда же охарактеризовала меня как хулигана, но все же с головой на плечах. И вряд ли она бы стала говорить такое после первого или второго дня в лагере.

— Я понимаю, — взгляд активистки был устремлен сквозь нас, на дорогу, а руки теребили подол дождевика. — Так, хорошо… У меня в голове не укладывается, что я действительно собираюсь это сделать… Я сейчас постараюсь отыскать Ольгу Дмитриевну, отвлеку ее как-нибудь, а заодно аккуратно введу в курс дела.

— Было бы еще желательно с ней сегодня не пересекаться, — робко вставил я. — А то сорвется еще в тупую. Отложить все встречи до завтра, думаю, будет куда разумнее.

— Это уже не гарантирую, она сейчас вся на нервах, но… — Славя замешкалась, подбирая слова. — Твое предложение действительно разумно. Что-нибудь придумаю. Но, опять же, ничего не обещаю.

— Спасибо, золотой, — нежно улыбнулся Дэнчик.

— А с тобой, — как-то неожиданно яростно сверкнула девушка своими голубыми глазами, которые сейчас очень походили на цвет яркой молнии. — Еще сегодня поговорим. Как Максима в медпункт отведешь — жду у себя. И не смотри на меня так. Я устала от…

Так и не договорив, Славя фыркнула, круто развернулась на каблуках и зашагала прочь. Провожающая ее взглядом Жулька тихонько заскулила.

— Достанется мне сегодня, — цокает языком мой друг.

— Ты меня, конечно, извини, но я не понимаю, чем ты думал, когда решил с ней сблизиться, — покачала головой Алиса. — Не, так-то сиськи у нее что надо, но все же…

— Оставим этот разговор на потом, на после моей смерти, например, — покраснел Дэнчик. — Других дел сейчас полно.

— Как скажешь, — хихикает рыжая лиса. — Только это, давай-ка ты его дальше сам. А