для нас, - отчитывается Асано.

Киваю, приказывая:

- Сжечь. Потом идем дальше.

- На Север? – уточняет заместитель.

- Да, - глянул я в нужную сторону света. – На Север. Семья Кальберих долго пряталась от нас. Пора бы им уже пасть.

Асано кивнул, ничего не говоря. Но его взгляд красноречиво задержался на моей правой брови. На единственном шраме, маленьком, но заметном. Единственная метка этой войны от чужого удара, настигшего меня.

Генрих Кальберих оставил это мне на память, вместо того, чтобы достать мои мозги стрелой через глаз. Атака была очень быстрой и яростной. Еще бы… Ведь я прикончил седовласого папашу этого парня, прямо у него на глазах. Главу Семьи.

Забавное совпадение, что сынок оказался в разы сильнее отца, прямо как я. Правда, Генриху уже чуть за тридцать. Быстр, силен, знает, когда отступить. Один из тех, кому не застила глаза Гордость Квинси. Поняв, что промахнулся, свалил только так, сразу треснув три Приманки.

Мы столкнулись с ним в большой битве под Розендорфом, где наши силы разбили коалицию Семей Квинси. Выжившие разбежались, как тараканы, во все стороны. Это было еще в начале войны. Только сейчас у Лейтенанта дошли руки до разборок с выжившими и прячущимися врагами, отправил мой отряд разобраться.

Сколько найдем, столько и убьем, невыполнимого Танабэ не требовал.

Искать каждого до последнего невозможно, да и не требуется. Квинси, как Раса… Больше никогда не поднимутся в Мире Живых. После Истребления несколько выживших Семей продержатся пару-тройку поколений и все. Это аналитика подтверждалась моими знаниями о будущем. Так и будет.

Если бы не скрытый Яхве мир в Тенях, с его заначкой «еды» на черный день, то о Квинси можно было бы забыть навсегда.

Все шинигами ощущали, как души Квинси «уходят», так же, как и должны. Но чего мои товарищи не знают, так это того, что никто из Богов не позволит душам своих так легко уходить из рук в должный Круговорот Душ.

Боги, они очень жадные ублюдки. Никогда не выпустят то, что считают своим.

А Яхве, как не крути, полноценный Бог своей Расы. И он, сволочь такая, не совсем мертв. Каждый, кого мы убили – усилил Яхве. Хотя в большинстве земные Квинси слабы, но если эти капли собрать вместе, получится озеро. А из него Яхве сделает Шрифты, которым наградит верных.

Думается мне, одним Истреблением мы сейчас создали в будущем двух или трех Штернриттеров.

Но по мне лучше сейчас так, чем в будущем он сожрал бы более расплодившихся грязнокровок Аусвеленом и тогда создаст в десять раз больше врагов уровня Капитана на наши задницы.

Как это говорится в Азии? Пить яд, чтобы утолить жажду? Хорошая поговорка. Похоже, да. Но этот яд, по крайней мере, не смертельный. Мы урезаем будущие ресурсы врага, очень сильно. Стратегически это победа, даже если кроме меня в Готей 13 о ней никто не знает.

Но плевать мне сейчас на это. Рука поднялась, пальцы ощупали косой шрам на брови, который даже под Кайдо будет сходить годами из-за заражения рейши Квинси… Я чуть не помер тогда.

И за это, по-настоящему умрет тот, кто это сделал. Я, оказывается, очень мстительный человек. Но в таком жестоком мире это даже неплохо. Главное, к друзьям добрым оставаться… Мрачным эмо чмом я ни за что не стану, хоть сто шрамов мне оставят.

Смерть стала для меня работой, не требующей эмоций. Но Генрих Кальберих сделал это личным. Его я убью с удовольствием от сделанной работы.

Ну… Или он меня. Я уже убедился, что бессмертных на этой войне нет. Все умирают. Забавно ли то, что мне уже давно не страшно?

Лагерь квинси стал пеплом. Погасив остатки огня, шинигами подошли ко мне. Я оглядел парней. Ран нет, силы в норме, настрой боевой. Отлично.

- Выдвигаемся.

Глядя на кроны деревьев и слыша шелест крон, поймал себе на мысли, что скучаю по тихим садам поместья, карпам в пруду и персиковому варенью.

После этой миссии я должен выбить себе отпуск. Пофиг, как важно что-то там-то для Танабэ.

Глава восемьдесят четвертая. В поисках Квинси.

Несколько дней спустя. Полдень.

Небо затянуто хмурыми тучами, нависая над лесами и полями и не пропуская свет солнца.

Мы остановились в лесу, в паре километров от одной из деревень, далеких от больших городов и живущих своим простым промыслом. Люди ходят по реке на маленьких лодках с сетями для рыбалки, да обрабатывают поля.

Заброшенная избушка охотника в лесу служит нам временным пристанищем.

Крыша избы слегка просела, между сухими бревнами вылез мох, открывая щели, а дверь так перекосило, что пришлось выбить, чтобы войти. Но если пойдет дождь, старая изба еще послужит нам укрытием в последний раз.

Рядом с домом тихо журчит ручей, извилисто выгибаясь между кустами и камнями. Неподалеку от него три шинигами устроились возле костра, подкидывая сухие поленья и устанавливая сбоку уже выпотрошенных кроликов. Еда физического мира слабее восстанавливает силы шинигами, но на безрыбье и рак рыба.

Не возвращаться же им каждый раз в один из общих лагерей за пайками. Проще охотиться или забирать припасы у смертных, рождая новые байки о духах, барабашках или екаях, крадущих еду.

Хотя мой отряд этим еще не занимался. Охотились или брали припасы убитых Квинси, как трофей победителя.

Остальные три рядовых выполняют мое задание в деревне. А я сижу у дома на бревне, вырубленного в роли скамьи и вытачиваю ножом из небольшого бруска. Звуки срезания дерева и запах придают умиротворения, стружка падает у ног.

Проходит минута за минутой и брусок медленно превращается в полне узнаваемую фигуру рычащего медведя, стоящего на задних лапах. Хотя я вырезаю из дерева практически впервые, в целом, как традиционный аристократ Сейретей, я не чужд искусствам. Получается неплохо.

Капля реацу на лезвии позволяет резать древесину как масло, легко и быстро. Закончив с лапами я доделал клыки и глаза, на том и остановился. Повертел, показывая наблюдающему человеку.

Все это время за мной наблюдал призрак. Душа охотника, старого и сгорбленного, в поношенной одежде и с бородой лопатой. Его глубоко посаженные глаза цепко оглядывают изделие из-под кустистых бровей. Старик кивнул.

Взмахом руки я подозвал рядового, бросил ему статуэтку. Савада, позевывая на ходу, ушел за дом, через минуту вернулся с пустыми руками. Встал рядом с призраком охотника. Я скрестил пальцы и вытянул их, похрустев суставами, а потом сказал призраку:

- Теперь твои кости лежат в земле,