в Индии, в Самнии в Италии и в Испании у Океана[5137].

LXVII.198. При помощи особого окрашивания получается и обсиан для столовой посуды, и сплошь красное и непрозрачное стекло, названное гематином[5138]. Получается и белое[5139], и подражающее мурринам[5140] или гиацинтам и сапфирам[5141], и всем другим цветам, и нет сейчас другого материала, более податливого, или даже для живописи — более удобного[5142]. Однако больше всего ценится прозрачное белое стекло, имеющее как можно ближайшее сходство с хрусталем.

LXVII.199. А в употреблении для питья оно вытеснило металлы серебро и золото. Но оно не выдерживает горячего, если предварительно не налить в него холодной жидкости, тогда как стеклянные шары с водой раскаляются на солнце до такой степени, что сжигают одежду[5143]. Осколки его можно только скрепить между собой, разогрев их, снова полностью плавить их невозможно[5144], кроме как на отдельные капли[5145], подобно тому как получаются камешки, которым некоторые дают название по глазам[5146], (...). Стекло, сплавленное с серой, скрепляется в камень[5147]. (...)

LXVIII.200. (XXXVI (68)) Подвергнув рассмотрению все, что возникает благодаря изобретательности, заменяющей искусством природу, мы приходим в изумление при мысли, что почти все совершается с помощью огня. (27.) Он принимает песок, из которого выплавляет то стекло, то серебро, то миний, то разные виды свинца, то краски, то лекарства. Силой огня камни превращаются в медь, силой огня родится и укрощается железо, силой огня обрабатывается золото, силой огня сжигается камень, который связывает стенную кладку домов.

Вопросы техники в Naturalis Historia Плиния Старшего // Вестник древней истории, 1946, № 3. [ЗАКЛЮЧЕНИЕ О СИЛЕ ОГНЯ]

LXVIII.201. Иные вещества бывает полезно жечь много раз, и та же самая материя после первой обработки огнем дает одно, после второй — другое, иосле третьей — еще новое, а самый уголь получает силу, уже погаснув, и как раз тогда, когда его уже почитают выдохшимся, проявляет наибольшую мощь. Необъятна лукавая стихия природы, о которой трудно сказать, больше ли она разрушает или творит.

Вопросы техники в Naturalis Historia Плиния Старшего // Вестник древней истории, 1946, № 3.

Книга XXXVII. Драгоценные камни и изделия из них [компиляция фрагментов][5148]

I.1. Для того чтобы в предпринятом труде не было упущено ничего, остается сказать о геммах — воплощенном в наименьших пределах величии природы, для многих ни в чем другом не проявляющемся более поразительно: такое они придают значение разнообразию, цветам, материалу, красоте, считая недопустимым нарушать целость некоторых даже для печаток, — для чего и предназначены геммы, — а некоторые ставя вне всяких цен и оценки человеческих богатств, что очень многим для высшего и совершенного созерцания природы достаточно одной какой-нибудь геммы.[5149]

I.2. Каким было происхождение и с каких начал разгорелось до такой степени это восхищение, мы в какой-то мере сказали, когда говорили о золоте и кольцах.[5150] Мифы передают, что первоначало было от утеса Кавказа, давая роковое истолкование оковам Прометея, — что впервые обломок этой скалы был оправлен железом и надет на палец: это было кольцом, а то геммой.[5151]

II.3. С этих начал пошло признание их, возросшее до такой любви, что Поликрату Самосскому, тирану островов и побережья, за свое счастье, которое признавал чрезмерным даже сам этот счастливец, казалось, что, если сделать нечто такое же, что и изменчивая Фортуна, будет достаточно умилостивительной жертвой добровольная утрата одной геммы, и он безусловно полагал, что с избытком откупится от ее зависти, если пострадает в одном этом, пресыщенный непрестанной радостью. И вот, отплыв на корабле, он бросил кольцо в пучину.

II.4. Но рыба, по своей исключительной величине рожденная для царя, это схваченное ею как пищу кольцо, для того чтобы совершить знамение, обратно вернула на кухне хозяину рукой строящей козни Фортуны. Известно, что эта гемма была сардониксом, и ее, если верить тому, показывает в Риме в храме Согласия вправленной в качестве дара Августы в золотой рог, занимающей почти последнее место среди многих предпочтенных.[5152]

III.5. После этого кольца прославлена гемма другого царя, того самого Пирра, который вел войну с римлянами. И действительно, говорят, что у него был агат, на котором были видны девять Муз и Аполлон с кифарой — не при помощи искусства, а по воле природы пятна расходились так, что и каждой Музе были приданы свои знаки отличия.[5153]

III.6. И потом о других, о которых стоит передавать, знаменитых геммах у авторов не говорится, кроме того, что хоравл Исмений обычно носил много сверкающих гемм, и по поводу его тщеславия рассказывают: когда на Кипре была указана цена в шесть золотых за смарагд, где была вырезана Амимона, он велел отсчитать их, а когда ему вернули два золотых, снизив цену, он сказал, что это, клянусь Геркулесом, плохо, — ведь достоинство геммы намного убавилось.

III.7. Это он, кажется, ввел в обычай, что все музыканты стали оцениваться и по такому щеголянию, как, например, Дионисодор, его современник и соперник, пытавшийся и в этом казаться равным, хотя он был в то время третьим среди музыкантов. А у Никомаха, как передают, было просто много гемм, но выбранных без всякой разборчивости.[5154]

III.8. Однако эти примеры приведены в начале тома как-то случайно, против тех, кто усваивает себе такое щеголяние, так что совершенно ясно, что они преисполнены тщеславием флейтистов.

IV. Гемма Поликрата, которую показывают, не затронута никакой работой.[5155] Во времена Исмения, через много лет после этого, видно, что резьба стала обычной даже на смарагдах.[5156] Это мнение подтверждается также указом Александра Великого, которым он запретил вырезывать его на этой гемме кому-нибудь другому, кроме Пирготела, несомненно, самого знаменитого в этом искусстве.[5157] После него прославились Аполлонид и Кроний,[5158] а также Диоскурид, тот, который воспроизвел с исключительным сходством изображение божественного Августа, которым последующие принцепсы ставят печать.[5159]

IV.9. Диктатор Сулла всегда ставил печать с изображением выдачи Югурты.[5160] Есть у авторов сообщение и о том, что тот интеркатиец, отца которого убил на поединке по вызову Сципион Эмилиан, ставил печать с изображением этого боя, и всем известна острота Стилона Преконина, сказавшего, что же он стал бы делать, если бы Сципион был убит его отцом.[5161]

IV.10. Божественный Август вначале ставил