– Так вот в чем проблема, – прошептал Каладин. – Я дал две клятвы и не могу сдержать обе. – Ох буря! Не это ли уничтожило Сияющих рыцарей?

Что случается со спреном чести, когда он оказывается перед подобным выбором? Как ни старайся, одну из клятв придется нарушить.

«Придурок!» – обругал Каладин себя. Похоже, в последнее время он утратил способность поступать правильно.

– Сил, что мне делать? – прошептал он.

Она взлетела и зависла в воздухе прямо перед ним, глядя ему в глаза:

– Ты должен произнести слова.

– Я их не знаю.

– Так разыщи. – Она посмотрела на небо. – Разыщи их быстрее. И нет, если ты скажешь Моашу, что не станешь помогать, это не поможет. Мы слишком далеко зашли для такого. Ты должен сделать то, в чем нуждается твое сердце. – Она взмыла вверх.

– Останься со мной, – прошептал он, глядя ей вслед. – Я все исправлю. Просто… не теряй себя. Прошу. Ты нужна мне.

Неподалеку шестеренки в механизме моста Далинара завертелись, когда солдаты повернули рукоятки, и вся конструкция начала раздвигаться.

– Стоп, стоп, да стоп же! – Вихрем рыжих волос и синего шелка подлетела Шаллан Давар в шляпе с широкими и мягкими полями, оберегавшими от солнца. Два ее охранника бежали следом, но Газа среди них не было.

Каладин завертелся, встревоженный ее криком, и стал искать признаки Убийцы в Белом.

Шаллан, пыхтя, прижала защищенную руку к груди:

– Вот буря, да что с этими носильщиками паланкина? Они совершенно не способны двигаться быстро. «Это недостойно», – сказали они. Что ж, а мне и не нужно достойно. Ладно, дайте мне минутку, а потом сможете продолжать.

Она уселась на камне возле моста. Солдаты изумленно таращились, как она достает альбом и начинает рисовать.

– Ну ладно, – сдалась она. – Действуйте. Я весь день пыталась нарисовать серию набросков моста во время установки. Буря бы побрала этих носильщиков!

Ну что за странная женщина!

Солдаты, поколебавшись, продолжили размещать мост, раздвигая его под внимательным взором трех инженеров Далинара – овдовевших жен его павших офицеров. Несколько плотников стояли наготове, на случай если мост застрянет или какая-нибудь деталь сломается.

Каладин, крепко сжимая копье, пытался разобраться в своих чувствах по поводу Сил и обещаниях, которые дал. Он точно сможет как-то все исправить. А как иначе?

Видя перед собой мост, юноша невольно вспомнил про вылазки с мостом и порадовался возможности отвлечься. Он понимал, почему Садеас предпочитал простой, хоть и жестокий метод, основанный на мостовых расчетах. Передвижные мосты были быстрее, дешевле и доставляли меньше проблем. Эти массивные штуковины выглядели громоздкими, как большие корабли в узком заливе.

«Мостовики в латах – вот лучший вариант, – подумал Каладин. – Люди с щитами, с полной поддержкой войска, позволяющей навести мост. Можно заполучить быстрые передвижные мосты, не посылая мостовиков на верную смерть».

Конечно, Садеас хотел, чтобы их убивали, поскольку тем самым он отвращал стрелы от своих солдат.

Один из плотников, помогавших с мостом, – он осматривал ряд из деревянных опорных штырей и говорил, что надо бы вырезать новый, – показался Каладину знакомым. У этого крепыша было родимое пятно на лбу, наполовину скрытое шапкой, какие носили все плотники.

Может, это один из солдат Далинара, из числа тех, кто утратил боевой пыл после бойни на Башне? Некоторые из них занялись в лагере другими делами.

Он отвлекся, когда подошел Моаш и поднял руку, приветствуя Четвертый мост, который ответил радостными возгласами. Блистающий осколочный доспех – Моаш перекрасил его в синий цвет с красными отметинами на сочленениях – выглядел на нем на удивление естественно. Еще не прошло и недели, а Моаш уже с легкостью передвигался в этих латах.

Он приблизился к Каладину и опустился на одно колено, бряцая доспехом. Отдал честь, прижав руку к груди.

Его глаза… они посветлели, сделались светло-коричневыми, а не карими, как раньше. Он носил осколочный клинок в специальных ножнах, пристегнутых к спине. Еще день – и между ними возникнут полноценные узы.

– Моаш, не надо отдавать мне честь, – попросил Каладин. – Ты теперь светлоглазый. Ты выше меня по положению на милю, если не на две.

– Кэл, я никогда не стану выше тебя, – ответил Моаш. Забрало его шлема было поднято. – Ты мой капитан. Навсегда. – Он широко улыбнулся. – Но я не могу тебе передать, до чего смешно смотреть на светлоглазых, которые пытаются разобраться в том, как со мной быть.

– Твои глаза в самом деле меняются.

– Ага, – согласился Моаш. – Но я не один из них, ты меня слышишь? Я один из нас. Четвертый мост. Я наше… секретное оружие.

– Секретное? – переспросил Каладин, выгнув бровь. – Да про тебя наверняка прослышали уже и в Ири. Ты первый темноглазый за целую вечность, которому достался осколочный клинок и доспех.

Далинар даже наделил Моаша землями и регулярным содержанием – роскошной суммой, не только с точки зрения мостовика. Моаш по-прежнему заходил поесть с ними похлебки, но не каждый вечер. Он стал слишком занят – обустраивался в новом жилище.

В этом не было ничего плохого. Все шло естественным путем. Отчасти поэтому Каладин и отказался от клинка – и, возможно, это объясняло его боязнь продемонстрировать свои силы светлоглазым. Даже если бы они и не нашли способ отнять его дар – он знал, что это неразумный страх, но все равно боялся, – им удалось бы забрать у него Четвертый мост. Его людей… его суть.

«Возможно, не они это у тебя заберут, – подумал Кэл. – Ты все сделаешь сам лучше любого светлоглазого».

От этой мысли его затошнило.

– Мы уже близко, – негромко произнес Моаш, когда Каладин взял у него мех.

– Близко? – Кэл опустил мех и бросил взгляд через плечо, на плато. – Я думал, нам до мертвой куколки еще пару часов.

Она располагалась далеко, почти так же далеко, как приходилось идти армиям во время вылазок на плато. Бетаб и Танадаль вскрыли ее накануне.

– Я не об этом. – Моаш огляделся. – Я о другом.

– А-а. Моаш, ты… я…

– Кэл, ты ведь с нами? Ты сам сказал.

«Два обещания». Сил велела ему прислушаться к своему сердцу.

– Каладин, – проговорил Моаш серьезнее, – ты дал мне эти осколки, хотя и был сердит за то, что я не подчинился тебе. Должна быть какая-то причина. Ты знаешь в глубине души, что я поступаю правильно. Это единственное решение.

Моаш снова огляделся и встал, бряцая доспехом. Наклонился и прошептал:

– Не переживай. Грейвс говорит – тебе почти ничего не придется делать. Нам просто нужен шанс.

Каладин почувствовал, как накатила дурнота.