демонстративные антибританские высказывания привели Ба Мо и его сторонников в тюрьму, и резидентура была вынуждена начать поиски новой опоры, по-прежнему не обращая внимания на такинов из Бирманской революционной партии.

Аун Сань собрался эмигрировать и продолжать борьбу за независимость своей страны из-за границы. Перед отъездом отпущенный под денежный залог до суда Ба Мо устроил ему аудиенцию у японского консула в Рангуне, но тот совершенно не воспринял бирманца всерьез. Тем временем находившийся в Бангкоке и не имевший никакого представления о новом добровольном кандидате в союзники полковник Судзуки разработал развернутый “План независимости Бирмы”, состоявший из трех этапов. На первом из них бирманских волонтеров следовало отправлять в созданные японскими военными для этой цели учебные лагеря в Таиланде, второй этап предусматривал их шестимесячную специальную подготовку и организацию приграничных баз снабжения и складов оружия, а на завершающем третьем этапе планировалось поднять общее восстание бирманцев под руководством обученных партизанским действиям добровольцев и примкнувших к ним офицеров. Тем временем Аун Сань с несколькими единомышленниками прибыл в Таиланд, где с огорчением выяснил, что беседа с консулом не привела к каким-либо результатам. Японцы отнюдь не стремились выйти с революционером на связь и вообще ничего не знали о его высокой миссии. Деньги у такинов заканчивались, они жили впроголодь, вернуться же на родину уже не могли.

План полковника Судзуки получил одобрение в Токио. Теперь требовалось отыскать желающих создать национальное марионеточное правительство, с которым можно было бы вести переговоры, но, к большому разочарованию резидента, все приемлемые кандидаты сидели в тюрьмах. Внезапно он совершенно случайно и с большим удивлением обнаружил, что практически идеальная для этой цели фигура, оказывается, уже давно находится на контролируемой японцами территории. В октябре 1940 года полковник отбыл в Токио, и лишь в декабре, после длительных согласований и утверждений, туда же для дипломатических переговоров доставили изголодавшегося и вконец отчаявшегося Аун Саня.

После быстрого решения принципиальных политических вопросов работу с ним продолжила разведка. Резидентура Минами кикан по-прежнему отвечала за подготовку восстания в Бирме, поэтому 30 такинов отправили на Тайвань, где до октября 1941 года они прошли интенсивную подготовку по программе обучения партизанских формирований. К этому времени полковнику Судзуки удалось создать четыре базы снабжения и их резервные филиалы на бирманско-таиландской границе, а его агенты уже разведали все перевалы и были готовы выступить в качестве войсковых проводников через горы. Разведка сделала все для подготовки восстания и полного прекращения снабжения Китая по Бирманской железной дороге, однако этого не произошло. Судзуки получил из Токио строжайший запрет на любые дальнейшие действия в этом направлении, а Минами кикан немедленно перебазировали из Бангкока в Сайгон. Создалось впечатление, что японцы спешно уносят ноги из ставшего опасным для них региона, и это повергло резидента в полное недоумение. Но все объяснялось совершенно иначе. К этому времени правительство Тодзио уже приняло твердое решение атаковать британские и голландские колонии в Юго-Восточной Азии и всеми силами маскировало подготовку к агрессии. Лишь офицерам разместившейся еще зимой 1940 года около Тайбэя “части № 82” было позволено знать о предстоящих событиях. Они занимались планированием и разведывательной подготовкой вторжения в Юго-Восточную Азию, а всем остальным, даже многократно проверенным резидентам, из соображений конспирации до последнего времени предстояло оставаться в неведении. Резидентура Минами кикан возвратилась к прежнему месту дислокации лишь после нападения на Перл-Харбор, но поскольку в Юго-Восточной Азии тогда уже шли бои, ее подчинили командованию 15-й армии.

4. БРИТАНСКИЕ ВЛАДЕНИЯ

Азиатские резидентуры секретных служб Великобритании в первую очередь предназначались для обеспечения сохранения целостности империи, поэтому основным направлением их деятельности являлся контроль за национально-освободительными и леворадикальными партиями и группировками. Внешняя угроза, в особенности со стороны Японии, беспокоила главным образом морскую разведку и в существенно меньшей степени — политическую. Однако постепенно это направление начало вызывать в Лондоне тревогу, и в марте 1938 года заместитель директора воздушной разведки (АИ) подполковник авиации X. Уигглсворт был направлен в трехмесячную инспекционную поездку для оценки степени эффективности расположенных к востоку от Суэца резидентур.

Из соображений бюджетной экономии британские спецслужбы не имели на Дальнем Востоке отдельных “станций”, взамен которых в Гонконге, Шанхае и Сингапуре были созданы “Объединенные разведывательные бюро” (КИБ). Крупнейшим из них являлось образованное в 1935 году “Гонконгское объединенное разведывательное бюро” (КИБГК), в обиходе часто именовавшееся “Дальневосточным объединенным бюро” (ФЕКБ). В мирное время основная задача этого органа заключалась в своевременном предупреждении о предстоящей агрессии со стороны потенциального противника, а в период войны бюро должно было снабжать местное командование информацией из Лондона и сообщать в центр об обстановке в своей зоне ответственности: Китае к югу от Фучжоу, Тайване и Филиппинах. При принятии решения о размещении резидентуры представители армии настаивали на Шанхае, для моряков же более удобным местом представлялся Сингапур. Чтобы не порождать конфронтации между спецслужбами двух видов вооруженных сил, КИБГК было открыто в Гонконге по соседству с существовавшей ранее резидентурой СИС, и предпосылки к возможному конфликту исчезли.

Бюро не проводило самостоятельные агентурные операции. Оно поддерживало связь с органами морской разведки Великобритании на Тихом и Индийском океанах, добывавшими первичную информацию на широком пространстве от Восточного берега Африки до Западного побережья Северной и Южной Америки, с военной и военно-воздушной разведкой на Дальнем Востоке, с открытым несколько позднее Дальневосточным отделением Оперативного разведывательного центра, а также с рядом британских дипломатических и консульских учреждений. Контакты КИБГК с британской миссией в Таиланде категорически запрещались ввиду крайних симпатий возглавлявшего ее Джозия Кросби к правительству страны пребывания, что с учетом тесных связей между Бангкоком и Токио не исключало возможность утечки информации. Однажды бюро по ошибке все же запросило информацию у посланника в Бангкоке, на что тот подготовил сразу два ответа. Первый из них представлял собой краткую записку в Форин офис с замечанием о необходимости направления всех запросов по обычным дипломатическим каналам. Второй, более пространный ответ адресовался непосредственно руководителю КИБГК. В нем Кросби предупреждал о том, что если поднятые в письме вопросы действительно находятся в сфере интересов его автора и при этом затрагивают Таиланд, то любая утечка информации может повлечь за собой непредсказуемые и крайне негативные последствия. В любом случае, извещал посланник, его сотрудники слишком заняты и не располагают свободным временем для переписки с разведчиками. На этом таковая прекратилась.

Первым руководителем КИБГК являлся капитан 1-го ранга Дж. у. А. Уоллер, которого в целях конспирации называли “капитаном штаба командующего Китайским флотом”. Фактически его должность именовалась “руководитель разведывательного штата” и в этом варианте могла упоминаться