Внутренне обмирая при мысли о том, что меня ждет, я спустилась к обеду. Села за высоким столом вместе с прочими аристократами и ела с ними. А когда обед уже подходил к концу, Риддл предложил мне прогуляться вместе с ним и Неттл верхом. Глаза его светились добротой, но губы были сдержанно сжаты. Я церемонно приняла приглашение, и леди Симмер препроводила меня обратно в мою комнату. Кэшн приготовила одежду для прогулки. Наряд оказался зеленый с желтым, цветов Ивового Леса. Это заставило меня задуматься о моем месте в иерархии Видящих.

Я спустилась вниз, заранее приготовившись увидеть толпу сопровождающих. Но там не было никого. Няня с младенцем остались в замке, и Риддл отпустил всех конюхов, даже Пера, который с надеждой слонялся неподалеку. Риддл без церемоний подсадил меня, а Неттл вскочила в седло сама, без чьей-либо помощи. Мы отправились спокойным шагом, но пустили лошадей медленной рысью, едва выехали за ворота Оленьего замка. Мы не разговаривали. На лесной дороге пришпорили лошадей и галопом добрались до уединенной поляны у реки. Там мы спешились и напоили лошадей.

И тогда Неттл сказала:

– Я знаю, что ты приходишь к лорду Олуху каждую ночь. Тебе следовало бы знать, что бегать по замку в ночной рубашке никому не подобает.

Я потупилась и попыталась сделать вид, что ошеломлена.

– И? – требовательно спросила она.

– Он мой друг. Он учит меня музыке Силы. Мы играем с его котом. У него всегда есть что-то вкусное. Вот и все.

– И заодно ты научилась поднимать стены так высоко, что я едва могу отыскать тебя днем.

Я отвечала, не отрывая глаз от травы под ногами:

– Это чтобы заглушить музыку. Он говорит, нельзя играть музыку слишком громко, чтобы не мешать спать магам-ученикам.

– Опустишь стены, чтобы я смогла услышать музыку, которой ты научилась?

Это было испытание. Доверяю ли я ей настолько, чтобы опустить стены и дать ей самой убедиться, что я говорю правду? Если я откажусь… Нет. Отказываться нельзя. Я рывком опустила стены. Разум Неттл коснулся моего. Я завела мурлыкательную песенку…

Волк-Отец ворвался в мою голову так резко, что я шлепнулась на траву:

Надо найти королеву!

Королева Эллиана знает тебя?

Голова у меня шла кругом, словно от удара под дых. Неттл вскрикнула, Риддл поспешно опустился на колени рядом со мной, но сейчас важнее был волк.

Как ты здесь очутился, если мой отец мертв? – спросила я его.

Он не умер. Пока нет. И мне нужно к королеве, той, что охотилась со мной. Королеве Кетриккен. Я хочу попрощаться с ней.

Попрощаться?

Да.

Чувствовалось, что он что-то скрывает. Волк-Отец был не лучше моего другого отца.

Ладно. Я сделаю все, что смогу.

Я подняла взгляд на Неттл и Риддла. Простых способов объяснить им, что произошло, не было. Я бы не стала и пытаться.

– Я не больна. Ко мне пришел Ночной Волк. Я должна немедленно встретиться с королевой Кетриккен. Мой отец не умер. Ночной Волк хочет попрощаться с ней. – Следующие слова я выдавила через силу: – Мне кажется, они умирают в эти самые минуты.

Риддл присел рядом на корточки и положил руки мне на плечи:

– Объясни как следует. С самого начала.

Паника волка снедала меня изнутри. Я попыталась объяснить:

– Иногда, когда отец не мог быть со мной, ко мне приходил Волк-Отец. Он говорил со мной мысленно. Ночной Волк. Ты ведь знаешь, кто он такой! Он был связан с моим отцом Даром, а когда волк умер, он остался жить в моем отце.

Я переводила взгляд с одного встревоженного лица на другое. Неттл и Риддл смотрели на меня так, будто я спятила.

– Когда меня похитили, Волк-Отец был со мной. Он пытался помогать мне, предостерегал или подсказывал, что делать. Но иногда, когда я слишком сильно укрепляла стены, он не мог говорить со мной. Когда мы встретились с отцом, Ночной Волк вернулся к нему. А сейчас, когда я опустила стены для Неттл, он снова явился ко мне. Он говорит, что должен повидать леди Кетриккен. Потому что мой отец умирает. – Я покачала головой и спросила Волка-Отца, одновременно мысленно и вслух: – Как вышло, что мой отец умирает сейчас, если Любимый сказал, что он уже мертв? Зачем Любимый солгал мне? Зачем он бросил отца умирать?

Он не умер, Би. Но один он долго не проживет. Он думает, что наберется сил и сможет вернуться домой. Но я знаю, что это неправда. Он должен остаться там. Нам пришла пора создать нашего дракона.

– Би!

Что?

– Би! Ответь мне. У тебя есть Дар? – спросила Неттл.

– Нет. Не думаю. – Я засомневалась. Вопрос казался совершенно неуместным сейчас, когда я силилась понять слова Ночного Волка. – Не знаю. Кошки говорят со мной, но они говорят со всеми, точнее, со всеми, кто готов слушать. Но это же не Дар. Не думаю, что это Дар. Он мой Волк-Отец. Пожалуйста! Отведите меня к Кетриккен! Это важно!

Неттл положила мне руки на плечи и медленно проговорила:

– Би, наш отец мертв. Я понимаю, что тебе трудно смириться с этим, мне и самой хочется думать, что это не так. Но он мертв. Шут рассказал нам все. Его придавило рухнувшей балкой, он не мог выбраться, и у него сильно кровоточила рана, нанесенная мечом. Он отдал остаток своих жизненных сил Шуту. Чтобы Шут сумел спасти тебя. Наш отец не мог выбраться оттуда, а выжить – и подавно.

– Я бы не был так уверен, – серьезно сказал Риддл. – До тех пор, пока не увижу его тело. Идем. Нам нужно вернуться в замок.

– Поговорить с целителями? – неуверенно спросила Неттл.

– Поговорить с Кетриккен, – возразил Риддл. – Неттл, я понимаю, ты обязана сомневаться. Но мы должны исходить из того, что это правда! Пойдем к Кетриккен и спросим, что она думает. А потом уж решим, и насчет того тоже.

– Идем к Кетриккен, – неохотно согласилась она.

* * *

Старая королева не очень хорошо себя чувствовала, когда пришло известие о гибели моего отца. По пути в ее покои Неттл рассказала мне, что, по мнению некоторых целителей, эта весть ее и добила.

– Мне страшно, – призналась Неттл Риддлу. – Стоит ли снова тревожить ее, когда она так слаба?

– По-моему, слабость – это не про нее. Мне кажется, она просто сдалась, Неттл.

Я видела Кетриккен всего лишь раз, вскоре после нашего возвращения. Та встреча вышла неловкой. Королева была очень больна и расстроена. Окна в ее покоях были закрыты и задернуты шторами. Но теперь нас провели в комнату, где створки были распахнуты настежь и солнце заливало ее. Мебели здесь почти не было, да и та, что была, выглядела очень просто. Кресла, низенький столик – и почти ничего больше. В вазе высотой почти с меня стоял букет из камыша и трав. Вот и все. Выложенный плиткой и вымытый до блеска пол не закрывали ковры.