меня, мама, отдай!» Мама, услышав эти слова, Марат не в шутку подавился куском баранины. Кто бы мог подумать, что эта медийная топовая гадалка и нищий колдун деревенский кладбищенский сторож находятся в кровном родстве, да ещё и каком, мама и сын, вот это да! Он ведь всю дорогу иначе как старой ведьмой эту Ивашкину и не называл, а теперь, оказывается, «мама», да и не похожи они, он такой с национальной внешностью коми народности, а она вроде как русская, а хотя хрен его знает, сколько пластики себе делала, может, она вообще всё полностью лицо себе от молодой женщины пересадила, сейчас всё что хошь может быть, вон какое лицо гладкое, без морщин, и ресницы густые и рыжие, и губы… и Сейф опять залюбовался и расфантазировался… Стёпа же никак не отреагировал, будто это для него и не новость, будто каждая вторая баба рожает после пятидесяти и бросает своего ребёнка, можно сказать, на помойку, а сама живет, купаясь в роскоши, и будто и нечему тут удивляться. «Дурак ты, Тарабукин», — отвечала на требование Ёгуша его властная мамаша, и отец твой был дурак, не зря я от него к Ивашкину сбежала…

Угу а он от тебя на тот свет сбежал, или ты ему помогла, а мама?

— Я сотни раз тебя просила не называй меня мама!!!

— А я сотни раз тебя простил отдай мне чёртовы пальцы!!! Отдай!!! Все готово я готов мы сейчас поедим и все сделаем, мы активизируем наконец-то этот камень лжи, ты потом ещё сама мной гордиться будешь! Геля я тебя прошу!

— неужели ты сам не понимаешь, насколько слаб, у тебя сил нету не только камень активизировать ты на ногах стоять не можешь.

— это все ты ты! И твой проклятый золотой дворец, а я в порядки, я уйду отсюда и опять все будет нормально.

— вот и иди никто тебя не звал и никто тебя не держит, а мне вообще работать пора идти.

— Нет, Галина Ивановна, без чёртовых пальцев я никуда отсюда не уйду!

— Радуйся, что свои на месте и голова тоже, а то ты меня выведешь, я охрану позову, или ты думаешь пожалею тебя из-за родства нашего и не надейся даже….

— Подожди, стой! Ты сама обещала, что в эпоху ретроградного меркурия, в наступившей эре водолея на 10 новой луне придёт новый миссия и….

— Да, с чего ты взял, что я говорила про тебя?

— Ну, а кто???? Про кого ещё ты могла говорить ведь я твой единственный сын! Получив власть камня лжи, я направлю ее тебе во служение, я буду верен тебе, Ма….Галя, я никогда не придам тебя только мне ты можешь доверять полностью, зачем нам кто-то ещё вся власть должна быть сосредоточена только в наших руках как то и было из покон веков.

— Ну….допустим….даже если я отдам тебе пальцы, ты ещё слаб….я вижу ты не готов к такому….

— Главное, что я готов морально, что я настроен на победу….

— Ладно, чёрт с тобой!

Эти ведьмины слова мало были похожи на материнское благословение, но лицо Егуша просияло надеждой, ведь старушка-молодушка все же пошла в дом, видно, за тем, что он так вымалевал. Битых полчаса парни ждали ее возвращение, и если для окосевших от вина Сейфа и Петрушкина это время пролетело быстро, то голодный и мученый тошнотой и ожиданием Ёгуш весь извёлся…

В конце концов, завидя ведьму ещё издалека, он хотел было пробежать навстречу, чтобы помочь ей донести кейс, который она держала в правой руке, но, сообразив, что ноша ее блестит золотом, резко передумал и сел на место.

Чемоданчик был немаленький и вправду золотой, украшенный россыпью рубинов и граната темно-красного цвета. Марат даже подумал в тот момент, что, если бы Егуш забрал содержимое кейса себе, а ему бы отдал его пустым, ведь все равно он золото на дух не переносит, тогда бы можно было все органы подкупить и без всякого бы волшебного камня сняли бы с него судимость и реабилитировали бы… Вот и сказочке пришел бы конец…. Хотя со Степаном делиться бы пришлось, конечно, вон он тоже как уставился на чемоданчик этот.

Пока вдовица набирала цифровой пароль на сенсорном замке кейса, Сейф думал, что вот сейчас ларец откроется, а там лежат когтистые, толстые, поросшие черной, как у кабана, щетиной отрубленные или откусанные пальцы черта, и у него даже сердце забилось в предвкушении и ужасе.

Что же касается колдуна, так он, бедолага, и вовсе не дождался того вожделенного момента, когда наконец извлекут выклянченный им артефакт. Не вынеся близости золота, он убежал блевать…

А когда вернулся, кейса поблизости не было, а Петрушкин и Житин с интересом взяли себе каждый по пальцу и вертели в руках оставшееся три лежали на черной бархотке на столе, и он схватил их со словами: «Спасибо, спасибо, мамочка!» «Балбес!» — ответила Галина…

Наблюдая с каким благоговением Егуш и Степа рассматривают эту ерунду, Сейф искренне возмутился: «И что это за хрень? И где тут пальцы черта-дьявола, это просто ерунда какая-то хранить в золотом сундуке эти осколки корбанатовой трубки какой-то, они ж даже не драгоценные! И не пальцы! Это просто какой-то камень только длинной формы булыжник и всё. И Сейф, не сумевший сдержать возмущения, обматерил никчемный на его взгляд предмет…

Петрушкин поспешил заступиться за магический артефакт: «Это не камень, нет, вернее теперь уже камень, по прошествии сотен лет, ну а вообще-то когда-то это был вполне себе живой моллюск. По-научному он называется белемнит. Но люди прозвали его чёртов палец за то, удлиненную форму и чертовскую магическую силу!»

«Баламут, ты, а не белемнит», — ответил вечно скептически ко всему настроенный Сейф и передал так называемый палец в жадные руки колдуна, то же сделал и Петрушкин.

«Я не понимаю!» — продолжал бубнить уже в сотый раз обманутый в своих ожиданиях Житин, — как? Что можно такого намудрить с этими штуками? Ведь это ж хоть и необычной формы, но просто камни ведь…