— Почему вы не говорили мне об этом раньше?

— Я думала, это не имеет отношения к делу, — призналасьМурсаева, — никто, кроме моего брата, об этом не знал. Формально деньги шли наего счет, потом переводились в офшорную зону, и десять процентов всехотчислений шли губернатору. Поэтому я была уверена, что письмо всего лишьугроза. Губернатор не захочет лишиться такого источника дохода.

— А Мясников об этом не знает, — кивнул Дронго, — думаю, чтоу вице-губернатора будут большие проблемы, если его начальник узнает о письмеГаврилова. Ах как жаль, что я не знал этого факта. Я бы разговаривал с АлексеемАлексеевичем совсем по-другому. Вот почему он так боялся огласки. Наверно,знает про десять процентов.

— Наверно, догадывается, — ответила она, — вы же знаете, чтокаждому нужно давать его проценты. Думаете, брату оставалось так много? Ещесвои проценты нужно было оставлять в правительстве, в Министерстве экономики,где предоставляют право на внешнеторговую деятельность, в банке — в общем,везде… Все хотели свои проценты…

— В любом случае нужно было сказать мне об этих десятипроцентах, — мрачно сказал Дронго. — Выходит, вся ситуация резко меняется.Губернатор был лично заинтересован в стабильности поставок и в процветании«Прометея». Очевидно, он выходил на президента компании, который и контролировалпоставки. А Мясников, явно пользуясь моментом, решил через Гавриловапротолкнуть собственное решение. К тому же пользуясь поддержкой в Москве. СамМясников может и не стоять за убийством вашего брата. Но люди в Москве, которыесобираются получить контроль над компанией «Прометей», вполне могли решиться наэто. Возможно, они считали, что и сами могут обеспечить компании солиднуюподдержку и нужный объем нефтепоставок. А отказ Северной нефтяной компанииразорит «Прометей», и без того поставленный на грань банкротства.

— Может быть, — согласилась она, доставая сигареты. Пока онрассказывал, она не курила, настолько поглощена была его историей. Но сейчасвспомнила и про сигареты.

— Вы сказали, что вам удалось узнать, кто именно звонилМясникову из Москвы, — напомнила она, щелкая зажигалкой.

— Он сказал мне фамилию, — кивнул Дронго, — у нас былоджентльменское соглашение. Он говорит мне фамилию, а я забываю о пленке. Я дажене мог себе представить, какой убойной силой обладала эта пленка. Если бы я заранеезнал про десять процентов губернатора! Конечно, Мясников кое-что слышал. Именнопоэтому он так боялся, что его разговор с Гавриловым дойдет до губернатора. Онне боялся разоблачения, я должен был это понять. При поддержке губернатора онбы сумел вывернуться. Но только при его поддержке. А если бы тот узнал, чтоМясников действует за его спиной, то тогда Алексею Алексеевичу пришлось быочень трудно.

— Я не думала, что это так важно, — призналась женщина, — выже знаете, сколько взяток приходится всем давать. Бедный Салим, он все времябыл в напряжении. И все-таки, кто это был? Кто звонил Мясникову?

— Ну зачем вам знать? Вас должен интересовать результат. Ктоименно отдал приказ об убийстве вашего брата. Пока этого человека я не нашел.

— И тем не менее я настаиваю, — вспыхнула она, — мне важнывсе подробности этого дела.

— Какой-то Сушков. Кажется, он работает в правительстве, —сообщил Дронго.

— Ефим Сушков, — вдруг назвала она незнакомца по имени, —Салим так и думал. Он его всегда подозревал…

— Вы слышали об этом человеке? — удивленно сказал Дронго.

— Конечно. Он от имени правительства введен вГосударственную нефтяную компанию. Как раз ту самую, которая владеет двадцатьюпроцентами акций «Прометея».

— Значит, мне нужно будет завтра с ним встретиться, — сказалДронго. — Если вы знаете еще какие-нибудь имена или факты, то сообщите мне ихсегодня и сейчас, чтобы я не ездил за ними так далеко. Это и в ваших интересах,Эльза.

Она улыбнулась. Потушила сигарету в пепельнице. И затемсказала:

— Нет. Я больше ничего не знаю. А если что-нибудь вспомню,то обязательно сообщу.

— Я слышал еще одну фамилию, — вспомнил Дронго, — в Севернойнефтяной компании работал какой-то Мехти Самедов. Говорят, что он исчез сразупосле убийства Авдеечева. Вы не слышали такую фамилию?

— Самедов? Никогда не слышала.

— Говорят, что ваш брат с ним встречался.

— Может быть, — пожала она плечами, доставая еще однусигарету, — он наверняка знал многих в Северной нефтяной компании. Салимработал с ними и близко знал некоторых сотрудников. Но у нас этот Самедовникогда не был. Иначе я бы слышала его фамилию. И Салим мне про него нерассказывал. А как Сафиев? Вы его уже нашли?

— Почему вы так уверены, что это был Сафиев?

— Я убеждена, — тихо ответила она, — и для меня самое важное,чтобы вы его нашли. Брат должен был встретиться в Париже именно с этимнегодяем. И я хочу знать, кто заказал ему убийство Салима.

— Я попросил сотрудников французской полиции найти следыэтого Алика. Сейчас его ищут по всей Европе. Во всяком случае, он пока вШенгенской зоне.

— Ну вот, видите, — кивнула она, — значит, нужно начинатьименно с него.

— Я думаю, что мне еще придется встретиться со многимилюдьми, чтобы узнать подробности. Не забывайте про звонок, который мне сделалинеизвестные. Они не хотят, чтобы я продолжал расследование, а значит, либоимеют отношение к убийству, либо собираются провести собственное расследование.Во всяком случае, мне придется рано или поздно встретиться и с позвонившим мненегодяем, и с самим господином Сушковым.

— Вы думаете, что он вам что-нибудь расскажет? — спросилаона недоверчиво.

— Я умею убеждать людей, — кивнул Дронго, — посмотрим, какпойдут наши дела.

— Да, — сказала она, потушив вторую сигарету, — вы умеетебыть убедительным. Иногда я жалею, что не встретила вас двадцать лет назад.

В ее словах был вызов. Дронго улыбнулся, разведя руками.

— Я тоже, — сказал он, — но в жизни не всегда бывает так,как мы хотим.

Это была завуалированная форма отказа. У него были своипринципы, и он не собирался им изменять. Нельзя допускать интим с женщиной, скоторой связывают чисто деловые отношения. Вот после того как он найдет убийцее брата… Или не найдет. Но в любом случае он имеет право думать о ней толькопосле завершения дела. В этом было нечто унизительное — соблазнять женщину,которая платила ему за расследование. И недостойное.

Она все поняла. Поднялась и пошла к выходу.

— Моя машина вас ждет, — напомнил Дронго.

— Не сомневаюсь, — ответила она, не улыбнувшись, — вы всегдапомните о своей работе. До свидания. Надеюсь, вы меня пригласите, когдапоявятся новые сведения.