— Ни за что! — замотал головой Илья. — Она должна понять, что вечно так продолжаться не будет. Сколько можно?

Маруся меланхолично размазывала пюре по стенкам тарелки. Настроение испортилось, и есть расхотелось. Сейчас он встанет…

Илья встал.

Скажет какую-нибудь глупость…

— Черт! Я же опаздываю на лекцию… — натянуто улыбаясь, «вспомнил» Илья.

И побежит догонять.

Илья махнул рукой и торопливо направился к выходу.

— Почему он так делает? — упавшим голосом спросила Маруся.

— Наверное, потому что он ее любит, — пожал плечами Носов.

— Тогда почему он клеится ко мне?

— Потому что ты ему нравишься.

— А в чем разница?

— В том, что в результате бегает он за ней, а не за тобой, — спокойно, словно это было математическое уравнение, объяснил Носов.

Теперь настроение испортилось окончательно. Не то чтобы Маруся была влюблена в Илью — это было бы слишком быстро и глупо, но сам факт…

— Но ведь ей плевать на него.

— Ничего себе плевать! — воскликнул Нос, отпивая компот. — Ты видела, как она швырнула эту папку? Я думал — стол проломится…

— Ревность и любовь — разные вещи! Если бы ей было не плевать, она бы не вела себя так… так… Ну, как акула! Ваша Алиса — обыкновенная собственница.

— Необыкновенная…

— Вот видишь. И ты туда же!

— Слушай, они вместе с первого дня, как мы тут очутились. И они правда любят друг друга. Просто Илья… он такой. Ну… Ростовский.

— Что значит «ростовский»?

— Наглый, красивый, самовлюбленный… Все у него всегда получается, все как по маслу! А еще он не может пропустить мимо ни одну симпатичную девушку. Непременно начинает флиртовать… Но любит по-настоящему только Алису.

— Как можно ее любить? — чуть громче, чем позволяли приличия, выкрикнула Маруся. — Она же холодная, неэмоциональная, грубая, вульгарная, злая и…

— Ты просто ее не знаешь.

— Хочешь сказать, она не такая?

— И такая и не такая. Она, конечно, не совсем обычная и не сама нежность… но с ее умом это простительно. Это даже придает ей какую-то…

— Ты что, тоже в нее влюблен? — совсем расстроилась Маруся.

— Шутишь? Где она и где я… — вздохнул Носов.

— То есть ты считаешь, что… — Маруся задыхалась от обиды, — что со мной ты можешь находиться рядом, а ее недостоин?

Носов с недоумением посмотрел на Марусю.

— Я так понимаю, сейчас прозвучало какое-то обвинение… Видимо, это что-то из области чувств, в которых я не слишком понимаю, — на удивление холодным тоном произнес он.

— Не слишком понимаешь? — сердито переспросила Маруся. — Хочешь сказать, что ты вообще ничего не чувствуешь и никого не любишь?

— Ну. Если честно, то меня не интересуют эмоции, — нахмурившись, ответил Нос. — И я люблю математику.

— Знаешь что! Отведи меня к Бунину. Я хочу отсюда уехать, — решительно сказала Маруся, отодвигая тарелку.

— Как скажешь, — согласился Носов, таким же резким жестом отодвигая свою.

Так и не поели.

До трамвайной остановки шли молча. Вернее, Носов несколько раз предпринимал попытки начать диалог, но отвечать не хотелось, поэтому дальше отдельных реплик разговор не шел.

— Сейчас он скорее всего в школе… или где-то рядом, — сказал Нос, глядя на часы.

— Пара остановок на трамвае и мы на месте… — сказал он через пять минут.

— Ну и жара сегодня…

— Ты знала, что у нас тут есть метро?

— Так и будешь молчать? — спросил он наконец.

— Так и буду, — не выдержала Маруся.

— Понятно…

Днем городок выглядел пустым. Хотя таскаться по такой жаре нормальному человеку ни к чему: скорее всего, ученики сейчас сидели в прохладных лабораториях и резали мышей, или кого там они режут в своих лабораториях.

— Видела наш трамвай?

— Ага.

— Вообще-то он музейный, но Бунин одолжил его для школы. Ну, типа, чтобы мы не забывали историю.

— Очень интересно, — полным равнодушия голосом ответила Маруся.

— А еще под землей есть лаборатории. Говорят, здесь раньше был бункер. Так что, если…

Странно, но никогда раньше Маруся не сталкивалась с конкуренцией среди девчонок. И даже не потому, что она всегда считалась самой красивой в любой компании, и не потому, что была наследницей огромного состояния и дочерью известного человека. Просто так складывалось с самого детства. Мальчишки влюблялись в нее без каких-либо усилий с ее стороны — она даже не представляла, что может быть как-то по-другому. И вдруг Алиса. Словно ее противоположность — с черными глазами и смоляными волосами, с непроницаемым лицом, которое словно не знало улыбки, с холодным сердцем и расчетливым умом. Непрошибаемая, как железобетонная стена… Да еще и талантливый ученый. На ее фоне Маруся чувствовала себя глупой, болтливой, чрезмерно эмоциональной пустышкой.

— Ты вообще меня слышишь?

— А?

— Зря ты так о ней.

Маруся нахмурилась. Похоже, некоторые фразы она пропустила мимо ушей и теперь потеряла нить разговора.

— В смысле?

— Я про Алису.

— Опять? Есть что-то еще, чего я не знаю и обязательно должна узнать? — огрызнулась Маруся.

— На самом деле, это она тебя спасла.

Количество «спасателей» росло в геометрической прогрессии. Такими темпами к вечеру окажется, что в битве с душевой кабинкой принимала участие вся школа.

— Я только позвонил и… ну когда…

— Когда подсматривал.

— А она разбила.

— Что она?

— Разбила кабинку.

Маруся постаралась сделать вид, что ей наплевать, но глубоко внутри у нее все перевернулось от удивления.

— Разбила кабинку, вытащила тебя, откачала…

— Откачала?

— Ну, ты уже наглоталась воды и почти не дышала. Она сделала тебе искусственное дыхание и вытряхнула воду из легких.

— Вот как… — Маруся никак не могла поверить в услышанное.

— И в комнате потом убралась…

Маруся вспомнила идеальный порядок, который царил в спальне, когда она проснулась. Аккуратно сложенные вещи, никаких луж или осколков.

— Я только помогал.

— Так ты был там? — вспыхнула Маруся, почувствовав, как запылали ее щеки.

— Ну… Я не смотрел. Честно…

Так вот чей голос она слышала. До сих пор Маруся надеялась, что это был кто-то другой или вообще звуковая галлюцинация.