не освободим заложников. Необходимо спрятать людей в надежном месте всего на пару дней: до тех пор, пока не покончим с троицей. Никому не говорите о нашем плане!

Воительница бросила на мужчин суровый взгляд; после короткого молчания пекарь робко кивнул, а его сын в упор посмотрел на нее и выпалил:

— Почему?

— Не знаешь тайну, не проболтаешься. Зачем впутывать в дело больше людей, чем требуется? — резко ответила Зена, и оба собеседника посмотрели на нее с внезапным ожесточением. Она принялась убеждать: — По секрету всему свету — это не про нас, правда? Мы трое тайну не выдадим: я не собираюсь говорить с Бризусом, и вам тоже вряд ли представится случай.

— Пойми, Адрик, она права, — успокаивал пекарь. — Я не утверждаю, что твои товарищи не умеют держать язык за зубами, просто иногда секрет раскрывают совершенно случайно. Вспомни прошлый день рождения мамы!

— Не помню, — заявил юноша и осекся. Он со вздохом закрыл глаза и, распахнув их через мгновение, сказал: — Твоя взяла, воительница. Сделаю все, что прикажешь.

— В точности, что прикажу, — мягко поправила Зена, и пекарю пришлось пихнуть задаваку сынка в бок, чтобы тот закивал. — Сейчас отведи меня на конюшню, приведем Арго и будем готовы выследить, где прячут заложников. Проследим за человеком, который приедет за хлебом. Пекарь, подумай, куда мы спрячем бедняг.

Уклосс задумался, уставившись на собственные руки.

— Дня на два, не больше, — пояснила Зена. — Лучше действовать быстро, не давая Бризусу опомниться.

Около часа спустя воительница, ведя за собою Адрика, прокралась вдоль внешней стены пекарни и прислушалась к доносившимся голосам. Коренастый крепкий коротышка, меньше Габриэль ростом, с взлохмаченными волосами, непроницаемыми темными глазами и режущим слух голосом приговаривал:

— Эй, пекарь! Хочешь убедиться, что сын твоего длинного приятеля еще жив? Тогда слушай: любимая игрушка мальчугана — деревянный крашеный змей.

— Знаю, Миккели, сам помогал Брезакиусу его раскрашивать, он не успевал ко дню рождения: сынишке исполнялось пять годиков.

— Веди себя хорошо, и, может быть, мальчишка доживет до шести, — издевался прислужник троицы. С помощью Уклосса он вытащил из пекарни огромную корзину хлеба, погрузил ее на повозку, крепко привязал и прыгнул на высокое, узкое сиденье возницы.

— Помни, стоит нам захотеть, как ты и твои близкие будут мертвы, — на прощание бросил Миккели и тронул поводья. Старенький ослик тяжело двинулся с места, и повозка ужасающе заскрипела.

Пекарь темным силуэтом застыл на фоне белеющих стен.

— Воительница! — окликнул он срывающимся голосом и проглотил подступивший к горлу комок.

— Все в порядке, Уклосс, — ответила Зена. — Миккели ничего не заметит, пока не станет слишком поздно. Я верну твоих соседей живыми и невредимыми, — она схватилась за поводья и вскочила на Арго. Адрик потрепал по холке осла, залез на раздобытую утром тележку и щелкнул кнутом. Ишак повел ушами и послушно тронулся в путь, следуя за воительницей.

Зена держалась недалеко от Миккели, ни на мгновение не выпуская из виду его скрипучую повозку, которая теперь представляла собой неясный черный силуэт, выделявшийся на пустынной улице. Выбравшись из города, воительница слегка отстала от своей жертвы и подождала Адрика.

— Скрип еще слышишь? — спросила она.

— Слышу.

— Меня видишь?

— Э-э… Кажется, вижу, — луна скрылась за тучами, и стало совсем темно. Зена схватила помощника за рукав.

— Не волнуйся, мы на главной дороге, и свернуть Миккели не должен. На боковых дорожках такие колдобины, что повозка развалится. Если он все-таки свернет, я дождусь тебя и предупрежу. Держись достаточно близко, чтобы слышать скрип повозки, но не подъезжай вплотную: тебя заметят.

— Ясно, — коротко ответил парень и поправил вожжи. Зена с сомнением поглядела на осла, но тот вел себя превосходно. Воительница приподнялась в стременах и тут же опустилась, заслышав поодаль душераздирающий скрип колес.

Они двигались не меньше часа; желтая луна заливала пустую дорогу обманчивым светом, а то и вовсе скрываясь за тучами. Время от времени когда-то принадлежавшая Уклоссу повозка оглашала окрестности таким ужасным скрежетом, что волосы вставали дыбом, — зато ее было трудно потерять. Раз Зене пришлось придержать Арго и указать пекарскому сыну путь через старую иссохшую дубраву. Кажется, где-то рядом было море: ее лица коснулся свежий морской ветер, оставив привкус соли на губах. Адрик что-то пробормотал, но Зена оборвала его резким взмахом руки. Впереди по-прежнему поскрипывала и верещала старая повозка добряка Уклосса.

Внезапно все затихло. Зена натянула поводья. Адрик, напротив, стегнул ишака и поравнялся с воительницей. Она улыбнулась ему, сверкнув белоснежными зубами, и прошептала:

— Мы у цели. Иди за мной и соблюдай тишину.

— Слушаюсь, — ответил Адрик, подтвердив слова кивком, и, спрыгнув с тележки, взял осла под уздцы и отвел его прочь с дороги. «Не так он глуп, как кажется», — подумала Зена. На карту было поставлено очень многое, и рано или поздно парень должен был это понять. Повернись судьба иначе, ему пришлось бы выручать собственного отца. У воительницы гора с плеч упала, когда паренек перестал быть ей обузой.

Вместо скрипа повозки впереди раздался ослиный крик и ругань погонщика; кто-то другой приказал ему замолчать. Вдруг оба голоса стихли. Зена перекинула ногу через седло и соскользнула с лошади, затем, схватив Адрика за хитон, прошептала:

— Там полный хаос. Воспользуемся этим.

Адрик долго молчал, потом улыбнулся:

— Что мне делать?

— Привяжи осла и следуй за мной, — велела она, обматывая поводья Арго вокруг стройного тополя; затем выбралась на дорогу и с трудом разглядела в темноте два строения. Рядом суетились несколько фигур. Грубый, раздраженный голос произнес:

— Эй-эй, погодите! Хлеба на всех хватит! Даже вашим рабам достанется по кусочку, — с гнусным смешком закончил он.

— Рабам? — усмехнулся хриплый голос. — Ты прав, они делают все, что мы ни прикажем.

— И правильно, потому что иначе не смогут делать вообще ничего, — сказал Миккели. — Часовые на постах?

— Зачем нам стража? Никто не посмеет бежать: как подумают о каре, трясутся, как зайцы.

— Молодцы, что не поставили часовых. Бризус велел передать вам, чтобы не тратили силы понапрасну. Незачем нянчиться с этим сбродом.

— Да уж! — загоготал кто-то; воительница едва разобрала слова. — Заложники нас боятся! Слышали б вы, как Зенозик грозил…

Три голоса сразу шикнули на горластого товарища, а кто-то сбил его с ног. Тот обиженно заворчал, поднялся и ушел в дом.

Миккели весело рассмеялся:

— Плевать на заложников! Слушайтесь Бризуса — и все с вами будет в порядке.

— Мы и так ему служим, как псы, — послышался подобострастный голос. — Вечно он меняет свои замыслы, но мы успеваем подстроиться, верно? Ни один пленник не сбежал от нас, он может на нас положиться.

— Да