с этим делом. Поглядев в сторону, Зена увидела, что Нелос отчаянно пытается выдернуть пригвоздившую его к стене стрелу и освободиться. Ему стоило приложить больше усилий, потому что последствия его неподвижности оказались ужасны: Зена с размаху ударила его обеими ногами в грудь, и Нелос безвольно повис на торчащей стреле. Его одежды наконец порвались, и негодяй очутился на полу. Мягко приземлившись после прыжка, Зена склонилась к своей жертве и прощупала пульс. Он еще бился.

Под столом захныкал Кнолио: он ползал от черепка к черепку, выискивая осколки, полные вина, и старательно вылизывал их. Воительница решила не обращать на него внимания: малый был слишком пьян, чтобы заметить развернувшуюся вокруг него битву, не говоря уже о том, чтобы принять в ней участие.

Философ снова был на ногах. Он стоял, прислонившись спиной к двери, и пытался нащупать в складках туники свой кинжал, когда створка вдруг распахнулась и швырнула его вперед. Зена ловко отступила и сзади наподдала потерявшему равновесие мужчине. Сжимая в левой руке кинжал, на пороге появился Миккели, прицепивший к доспехам бронзовые пластины. Гнусная улыбка кривила его губы.

— Ты застала меня врасплох, — поведал он. — Дважды это не пройдет.

— Тогда не стану и пытаться, — промурлыкала Зена. — Иди сюда, великан, я так тебя боюсь! — гортанно добавила она, и глаза Миккели сощурились от ярости, он перебросил кинжал в правую руку и обратно. Воительница рассмеялась, широко развела руками и вдруг резко выбросила их вперед, перехватывая нож негодяя. Миккели грязно выругался. Зена удивленно приподняла брови и поймала противника за запястье. Он вскрикнул от боли и зарычал в бессильной ярости, когда воительница сорвала с него дорогие доспехи. Она усмехнулась одними губами, схватила противника за густые волосы и с силой ударила лбом о медные пластины доспехов. Негодяй закатил глаза и обмяк. Зена отпустила его и бесстрастно поглядела, как он повалился на доски.

За ее спиной послышался шорох: Кнолио все еще рыдал над пролитым вином, пытаясь собрать из черепков целый кувшин. Сбоку от него стоял Философ; прищурив глаза и облизывая губы, он отчаянно раздумывал, как бы незаметно обойти Зену и выбраться из тесного, опасного помещения в ночную тьму.

Воительница сложила на груди руки и улыбнулась ему. По спине у Философа побежали мурашки, но он выпрямился и широко развел руки:

— Я безоружен, — спокойно сказал мужчина, — и не хочу с тобой драться.

— Решения принимаю я, — ответила Зена.

— Понимаю. Но у меня есть предложение, надеюсь, ты его выслушаешь. Если я правильно понял, этот бедняга, — Философ осторожным движением указал на Кнолио, — когда-то был на твоей стороне.

— Да, и я сделала для него все, что могла. Судьба Кнолио была в его руках.

— Я тоже сделал для него, что мог…

Зена невесело засмеялась, мужчина прикусил губу.

— Что именно? — спросила она. — Привел его к Бризусу? Следил, чтобы товарищу хватало вина и женщин?

— Посмотри на него, — произнес Философ. — Кнолио не пил несколько месяцев. Я не взял бы его на дело, если б знал, что мы наткнемся на погреб. Да что об этом говорить! Что было, то прошло. Нам всем одни неприятности вышли от этого вина.

— Я заметила.

На некоторое время в комнате повисла тишина. У дальней стены кто-то застонал, с улицы доносились приглушенные голоса и лошадиное ржание.

— Вот что я предлагаю, — нарушил молчание Философ. — Позволь мне забрать Кнолио с собой. Я верну владельцу драгоценности и деньги до последней монеты, а друга отведу в безопасное место, где он больше не найдет приключений, — тишина в ответ. — Ты должна согласиться, воительница.

— Я никому ничего не должна. И потом, сомневаюсь, что богатство вернется к владельцу.

— Ты победила; заложники, Бризус, предатели во дворце, стражи — ты все знаешь, все в твоих руках. — Философ переменил позу. — Если мы не вернем сокровища, сможешь нас наказать, хотя богач и не заметит пропажи. Отнесу все обратно, обещаю. Дал бы слово, но ты ему не поверишь.

Зена подняла руку:

— Помолчи минуту, дай подумать.

Что-то забормотал Миккели, воительница сделала шаг в его сторону и с ожесточением пнула его ногой, тот снова потерял сознание. Философ закрыл глаза, а справившись с собой, попятился и отступил к Кнолио, принявшись тихо, терпеливо шептаться с ним. Наконец Зена тяжело вздохнула:

— Ладно, но я ставлю свои условия. Манниуса знаешь?

Философ покачал головой, а Кнолио хмуро сдвинул брови и взглянул на нее:

— Ух ты! Это ж Зена! — он удивленно посмотрел на пол, словно не понимая, как очутился здесь, потом встал, подошел к упавшему стулу и принялся усердно его поднимать. — Зена, как дела? Много воды утекло…

Вдруг Кнолио всхлипнул и покраснел, а воительница закатила глаза. Он, раскачиваясь, балансировал на одном месте, пока товарищ не схватил его за одежду и не поставил ровно.

— Прекрасно выглядишь! Не видел тебя уже… уже…

— Давно, Кнолио, — мягко произнесла Зена. — А вот ты явно не в форме. Опять не с теми связался?

— Я только… Пришел Бризус… Он…

— Знаю. Оставим эту тему. Кнолио, на этот раз я тебя прощу, но взамен ты кое-что мне обещаешь, хорошо? — она скрестила руки и дожидалась ответа; пропойца серьезно раздумывал. Наконец он торжественно кивнул.

— Для тебя что угодно, Зена. Клянусь.

— Тогда слушай. Ты и твой друг Философ вернете драгоценности и остальное законному владельцу…

— Только не вино! — перебил Кнолио.

— Нет, не вино. Вино вы оставите здесь, от него один вред, особенно тебе.

— Ну-у!

— Ты сделаешь это, Кнолио, — веско произнесла Зена. Пустой пьяный взгляд уперся в нее, потом в Философа, и пропойца закусил губу. — Когда ты пьешь, ты теряешь контроль над собой, связываешься со сбродом вроде Миккели и попадаешь в беду. Не хочу больше видеть тебя в такой компании, — заявила она.

— Ладно, — несчастным голосом простонал Кнолио.

— Молодчина. Вернешь все, что похитили, потом уедешь прочь из Афин. Немедленно и навсегда. Отправишься вдоль побережья в Фивы, — она бросила быстрый взгляд на Философа, тот кивнул. — Манниус там, нянчит Циклопа.

Философ вздрогнул и чуть не уронил беднягу товарища:

— Циклопа? Боги, зачем же его нянчить?

— Он слеп и людьми не питается. — Зена тронула пьянчугу за плечо, выведя его из дремоты. — Приятель, хочешь повидать Манниуса?

— Манниус? Это мой друг. Где он? — недоверчиво спросил Кнолио.

— Далеко отсюда. Ты разыщешь его и станешь помогать товарищу, — сказала Зена и повернулась к Философу: — Не бойся, Циклоп тебе понравится. А надоест он — отправишься к Сфинксу.

— Еще и Сфинкс! Это чудище пожирает путников!

— Говорить ему нравится больше, чем есть. Кстати, здесь тебе оставаться опаснее.

Философ