— с готовностью подхватила Уна. Она спокойно выдержала мой гневный взгляд и я, не выдержав, улыбнулся и шумно выдохнул.

— То есть… Если я просто помолчу на завтрашнем заседании, меня оправдают?

— Да… — Зинтариэль поморщилась под моим тяжелым взглядом и четко произнесла, — клянусь лесом, я сказала правду.

Еще одна зеленая вспышка. Очередная ложь? Вряд-ли… С принцессы спала ментальная защита, и впервые за все время она была для меня как на ладони. Признание, благодарность, щенячья нежность и… страх? Страх быть отвергнутой?

Ничего не соображаю… А ведь начинало казаться, что я понимаю женщин!

— Что ж, понятно, значит используем тебя… — я смерил Зину оценивающим взглядом, и та поняла меня по-своему. Пришлось останавливать стягивающую с себя рубашку эльфийку. — Нет, не так. Поводишь Бельскую за нос. Скажешь ей, что я совсем отчаялся и готов сотрудничать. Только не доверяю Исааку. Посмотрим, захочет ли она встретиться лично.

— Где назначить встречу? — деловито осведомилась эльфийка.

— В каком-нибудь тихом месте, где нас не смогут подслушать, — шестеренки в голове закрутились, выстраивая очередной хитрый план.

— Я плохо знаю город… Возможно ли предложить номер?

— Мне без особой разницы. В постель ее тащить не планирую…

«А зря! — даже не сомневался, что Уна вмешается. — Она не только красивая, но и занимает высокий пост! Нам нужны связи!»

«То есть ты не хочешь просто затащить ее в постель?»

«Хочу, конечно! Но одно другому не мешает. Приятное с полезным, сам говорил!»

Напутствовав Зинтариэль никому не рассказывать о случившемся, я выпроводил эльфийку и вернул Исаака. Адвокат выглядел не слишком довольным тем, как его выставили. Пришлось поправлять его моральное состояние очередной денежной пачкой. Я попросил его не выполнять предыдущие распоряжения, оставив в силе только одно — освобождение Зинтариэль.

Да, она очень сильная, и ее способности будут просто неоценимы в сражении за Нижний Новгород. Думаю, ей по силам завалить самого Бутурлина-старшего, но… не мог я ей больше доверять. Плевать на ее красоту и «отработку ущерба». Пусть катится на все четыре стороны, в этот раз навсегда!

Ариэль же пока безопаснее при мне. Нападение на нее равно нападению на меня, эльфы точно больше не осмелятся. Освобожу ее, когда закончу гребаную Академию… гори она в аду!

— Интересно, что же вам такого сообщила ваша рабыня, что вы резко передумали?

— Завтра вы все непременно узнаете. Приходите на суд и ни о чем не переживайте!

Кажется, я только добавил ему переживаний. Да и все равно. Не его же судят.

Оставшись наедине с Уной, я шумно выдохнул и упал в ближайшее кресло. На плечи тут же опустились сильные изящные пальчики, массируя напряженные мышцы.

— Спасибо, — я прикрыл глаза. Никак не мог понять, как относиться к сложившейся ситуации. Решение Зинтариэль логично: на тот момент я был для нее никем, как и она для меня. И сейчас вряд ли что-то сильно поменялось, несмотря на сообщение Системы.

— Может, скажем остальным? Волнуются ведь...

— Пока рано. Скажу им, чтобы не переживали, а всю правду — уже после суда. Нельзя допускать утечек, нас все же могут подслушивать. Нет, не здесь, снаружи. Вдруг Марфа обмолвится или эльфийки будут обсуждать… Лучше без лишнего риска.

— Недооцениваешь ты Марфу, хозяин, ох недооцениваешь, — Уна покачала головой и дальше не спорила. Моя фея, конечно, молодец — умела проявить такт в нужный момент.

В дверь осторожно постучали. Неужели Зина так быстро вернулась с Бельской? Вряд ли. Баронессе больше делать нечего, кроме как караулить меня на первом этаже. Открыв дверь, я увидел на пороге смущенную Симонову.

— Проходи, — дружелюбно улыбнулся я, чуть было не добавив «не задерживайся». Нужно следить за своей речью, а то во всей этой атмосфере всеобщего праздника говорю, как гопник из подворотни. — Хочешь чаю?

— Нет, спасибо, — Симонова осторожно присела на краешек кресла напротив, — я хотела поговорить… если можно.

— Конечно. Чем я могу тебе помочь? — вот и узнаем, почему она решила поехать с нами. Пока я ощущал только дикое смущение девушки, забивающее все прочие эмоции.

— Мне? — искренне удивилась она. — Нет-нет, у меня все хорошо… я просто хотела сказать…

Уна отпустила мои плечи и, пошебуршав за угловым столиком, подала нам по большой чашке горячего шоколада с миниатюрными зефирками. Настоящая амброзия сразу улучшила нам настроение и раскрепостила Симонову. По крайней мере, говорила она гораздо быстрее и громче:

— Я просто хотела сказать, чтобы ты не переживал… Имперские суды всегда мягко относились к дворянам.

— По-моему, сейчас ты переживаешь больше, чем я, — мягко улыбаюсь.

— Возможно… Просто тот адвокат сказал, что ты отпускаешь всех, а кого не можешь — перепоручаешь Ире. Она тоже хочет с тобой поговорить, но я попросилась вперед…

Ну Исаак, ну гад! Не слышал про адвокатскую тайну?! Как непрофессионально!

«Зуб ставлю, это Ира подслушивала! Для воздушников такой фокус провернуть — раз плюнуть, а мы поначалу не ставили защиту!»

«То есть весь гарем реально думает, что я собрался на каторгу? Кошмар!»

«Ты вообще-то собирался всего полчаса назад!» — с укоризной заметила фея.

«Бес попутал», — коротко ответил я и перевел прояснившийся взгляд на Симонову:

— Не волнуйся, у меня все под контролем. Прости, до суда не могу раскрыть всех деталей, просто знай — все хорошо.

— Я тебе верю, ты всегда найдешь выход. Просто… — щеки девушки пылали огнем вовсе не из-за шоколада. Ее смущение достигло пика и превратилось в сумасшедшую надежду. — Понимаешь… я многое сделала для своего будущего. Имперский стипендиат, при должном старании — хорошее назначение и карьера. Если повезет, выйду за какого-нибудь барона или графа и буду тихо жить в родовом поместье, — мечтательная улыбка Симоновой отдавала заметной долей грусти, — сейчас же… я готова отказаться от всего. Ради тебя. Я чувствую и знаю, что тебя ждет великое будущее, и прошу взять меня с собой, чем бы не закончился завтрашний суд.

— Ты хочешь быть со мной только из-за будущего величия? — как-то многовато признаний для одного вечера, попытаюсь перевести разговор в другое русло…

— Нет! — горячо ответила девушка. — Еще потому, что ты очень добрый, умный, заботливый и поешь хорошо…

Она совсем смутилась и затихла. Е-мае, от ее щек можно было свечи зажигать!

— Я понимаю, что мне не сравниться с принцессами, княгинями и феями…