превратился?» — ехидничает внутренний голос. Лютый поводит плечом: нехорошо это — без суда и следствия людям головы откусывать. Да и за Тори боязно: регенерация регенерацией, но получить ножом в горло — то еще удовольствие.

Как хорошо, что все-таки тоже поехал: в каком ужасе она была бы здесь одна!

У лестницы на второй этаж нет половины ступеней — будто в кошмарах. Лютый прикусывает язык до крови, но, к сожалению, заброшка не сменяется родной спальней. Зато их заводят в комнату — хоть какое-то развитие событий!

Здесь гораздо чище: нет досок и осколков кирпичей, окна завешаны обрывками ткани, посреди комнаты стоят стулья, а возле стены — стол, правда, без чайника и чашек. Значит, чаепития не будет и розыгрышем это не окажется. Жаль, жаль.

«Ничего, прорвемся!» — подбадривает себя Лютый. И гладит хтонической лапой полную страха Тори: держись, что-нибудь придумаем.

Лютого и Тори усаживают на стулья в центре комнаты, не отпуская волос и не убирая ножей. Мужчина, оседлав стул напротив, подпирает голову кулаком.

— Как же вас, хтоней, тяжело поймать! С виду — совсем как люди, в толпе не отличить, если не присматриваться.

«И не надо нас ловить», — ворчит Лютый, чувствуя, как футболка липнет к спине. Что за странная шайка? Зачем им хтони? И сколько тут человек: с этими тремя справиться бы, а вдруг сейчас еще десять вылезет?

— Хорошо, что брат рассказал, как у вас просто, — продолжает мужчина, почесывая небритый подбородок. — Один звонок — и вы как миленькие едете в заброшку!

Кто бы мог подумать, что о чаепитии попросит такая мразь! Лютый скрипит зубами: он не любит ругаться, но, если бы не нож у горла, точно бы не сдержался.

— И зачем мы вам? — подает голос Тори.

Мужчина разводит руками:

— Изучить хочется. К сожалению, никто не разрешит с людьми обращаться как со зверушками. Вот, выкручиваемся.

— В сети мало написано? Кто умеет искать — все, что надо, найдет.

Какая смелая девочка! Не боится, что эти придурки за дерзость вскроют глотку?

— Прочитать — это одно, а вот увидеть своими глазами!..

— Что вы хотите увидеть? — влезает Лютый. И морщится: надо же, голос осип.

Неприятно ухмыльнувшись, совсем не как Вик, мужчина встает со стула и скрещивает руки на груди. Это выглядит до того пафосно, что Лютый фыркает: будто злодей в дурацком фильме. Кто-то пересмотрел шаблонной супергероики?

— Для начала — ваши хтонические облики. Потом взять анализы крови…

Анализы крови? Серьезно? А лаборатория у них в подвале — чтобы по всем канонам?

— Вы что, безумный ученый? — смеется Лютый. Чувствует: это истерика, — но не помогают ни сжатые зубы, ни царапающий горло нож. Смех щекочет глотку, рвется наружу пополам с хриплым кашлем; воды глотнуть бы — но где тут вода, если они не собирались пить чай?..

— Успокойте его, — морщится мужчина.

Чем успокоят, ножом в горло?

Парень-конвоир, отпустив волосы, отвешивает пощечину до искр в глазах — и Лютый, захлебнувшись смехом, замолкает. Пока он смаргивает слезы и восстанавливает дыхание, мужчина потирает подбородок:

— О чем я?.. А, да. После анализов мы посмотрим, из чего вы состоите: правда ли строение хтони не отличается от строения человека?

— В агентстве знают, куда мы поехали! — в голосе Тори звенит отчаяние. — Если мы не вернемся…

— А кто сказал, что вы не вернетесь? — удивляется мужчина, и глаза у него лихорадочно блестят. — Мы не станем вас убивать. Так, накачаем кое-чем, вскроем, изучим внутренности, а потом полюбуемся на вашу хваленую регенерацию.

В комнате повисает гнетущая тишина. Они психи, да? Никто в здравом уме не будет вскрывать людей, только чтобы чем-то полюбоваться! Или они хтоней за людей не считают? С такими даже рядом находиться не хочется, не то что чай пить!

Происходящее все больше похоже на фильм — или на кошмарный сон. Только проснуться не удается, и никто не командует: «Стоп, снято!» Вот влипли-то, а!

Лютый сглатывает скулеж: удариться в панику всегда успеется, а сейчас надо что-то делать. Было бы и это как в фильме, когда герой после такой мысли немедленно придумывает гениальный план…

«Ты хтонь или кто? Сожри их!»

Может, и правда превратиться, подскочить, перегрызть глотки… А потом замучаешься объяснять, что это была самозащита, а не убийство.

«Дурак, не в том смысле!»

Вдоль позвоночника продирает холод: у него нет разрешения, он не имеет права. Хотя кое-что успел запомнить, и разве сейчас время волноваться о правильности и легальности?

Но для этого тоже надо превратиться. А впрочем, они ведь хотели посмотреть на хтонический облик… К черту волнение, решайся!

— Просто так вы нас не отпустите? — Лютый нарочно подпускает в голос побольше дрожи. А сам осторожно размечает вход и выход в пространстве тени.

— Разумеется, нет, — хмыкает мужчина, бесстрашно подходя ближе. Настолько верит в приставленные к горлу ножи?

— Что ж… Вы хотели посмотреть на хтонический облик? Давайте начнем с меня. — Интересно, насколько нервной выходит улыбка?

Тори вспыхивает: «Ты так легко сдался?!» Лютый дотягивается до нее хтонической лапой: «Тише, успокойся, главное — не лезь».

От горла убирают нож — и приставляют к горлу Тори.

— Учти: одна выходка — и твоей подружке конец.

— Понял, — кивает Лютый. Встает со стула, стараясь не делать резких движений, и медленно принимает хтонический облик: вытягивается вверх, обрастает шерстью, лапы мирно складывает на груди.

— Ни хрена себе, — шепчут за спиной, а мужчина, подавшись вперед, хищно, почти по-хтонически оскаливается.

Полоснуть бы когтями по лицам — да тоже нападением сочтут. Или нет? На руках все доказательства: позвали на заказ и встретили с ножами, угрожали опытами — что еще оставалось делать?

Но совесть загрызет, если с Тори что-нибудь случится, — и Лютый рывком уводит в тень всех троих.

Сердце подпрыгивает: только бы справиться!

В свое время Лютый не закончил обучение, потому что ему не понравилось пространство тени: слишком колючее и темное. Нет, не страшное, просто неприятное — будто окунаешь руку в грязную воду, полную ила. Ходить сюда по долгу службы? Увольте.

Теперь Лютый, оказавшись в грязной илистой воде, выдыхает с облегчением: здесь он хозяин, эти люди ничего не сделают. Но лучше поспешить: кто знает, насколько хватит сил.

Его колючки не трогают — а вот людям достается на славу. Лютый безжалостно тащит их за собой, и если одни слои эмоций отваливаются с концами, то другие повисают неопрятными лоскутами, наверняка доставляя немало боли. Но сейчас не до аккуратности: надо шокировать, выбить из колеи, выкинуть обратно в бессознательном состоянии — и бежать.

Пожалуй, он понимает, почему Вик любит пожирать: