Антон покосился в сторону центра столовой. Там сидели три девицы. Те самые, из «Двойной Луны». Это с той блондиночки, что слева, был слеплен кадавр? Похоже на то. Красивая девица. И ход – вырастить клона из биоматериала изящной девушки – интересный: внешность феи, а сила колосса.

Богдан проследил за взглядом друга, укоризненно вздохнул: мол, отчего ты, Олевский, такой неуступчивый? Уже согласился было с девицами поговорить повторно, но опять заладил: преподавательская этика, запреты. Но Антон настоял на своем: слишком сложно. Баронесса фон Райндорф совершеннолетняя, но еще студентка. Маготворчество ее должно нынче осуществляться в рамках учебной программы, а не «налево». У Ксении есть родители, их непременно нужно поставить в известность, а хуже уговоров самой девушки могут быть только уговоры ее родни. 

— Старинный особняк, — Антон ткнул в экран планшета пальцем, тем самым капнув дегтем в сладкий настрой Богдана. — Ты представляешь, сколько денег будет уходить на ремонт?

— Я там был, — возразил друг. — Еще полгодика здание потерпит, а потом… потом мы раскрутимся. Пойдут заказы… и деньги. Починим домик, а через три года глядишь, в аренду возьмем. Не менять же место? К нам и привыкнут там уже. Прикормим клиентуру.

Антон только вздохнул. На фоне разговора с Куделем идея агентства уже не казалась столь привлекательной. У Тони теперь перед графом должок. Лекции займут больше месяца, потом у его групп будут семинары и практические занятия. Хорошо, что Олевский не стал разбрасываться невыполнимыми обещаниями. Да, он зачислит Бронислава в свою семерку, по результатам общего отбора, разумеется – не хватало еще кумовство в Академии разводить. К удивлению Антона, граф согласился на отбор.

Первый день нового учебного года оказался утомительным, каким и полагалось быть первому рабочему дню после длительного отпуска.

На лекции Тони краем глаза наблюдал за младшим Куделем и его друзьями. Девица Гудкова строила Антону глазки. Иван Миронович упомянул, что брат и сестра были саламандрами. Гудковы еще двести лет назад озаботились прирастанием магии в роду: кто-то из их мужчин взял в жены «огненного духа». «Взял» и «в жены» - понятия, применительно к саламандрам, условные. Люди со второй, пламенной ипостасью хоть и любвеобильны, но капризны и независимы до крайности. У Богдана пару лет назад была огненная подружка – редкий случай, когда бросили его, а не он.

Интересно, кто в роду у Куделей? Во время разговора с графом Олевский слышал его коловрат – мощный, странный. Тони все время пытался вспомнить, в связи с чем запомнилась ему фамилия Ильи Мироновича.

Сидя в столовой после сытного и еще больше повергшего в сонное состояние обеда, Олевский раздумывал, перебирая в памяти все упоминания фамилии Куделей. Отвлекла его неожиданная фраза Богдана, сказанная другом каким-то расстроенным, виноватым тоном:

— Тут… про тебя.

Райяр даже взгляд отвел, передавая Антону планшет. Сетевая газета «Попечитель», только что выпустившая свой утренний номер, определив смену пользователя, выпустила в лицо Тони несколько ярких коловратных пузырей с заголовками: «Выставка-продажа банальных кукол. Потребитель устал от магии?», «Принц или Нищий? Правда ли, что самый знаменитый род Вендиго постепенно теряет Дар?», «Грид. Новая теория заговора? Ах, нет, все та же»

Антон выровнял внезапно сбившееся дыхание, кивнул в ответ на мрачное Богдановское ворчание:

— Это к предвыборной компании Владимира. Б.Д. – Большое Дерьмо, я так полагаю?

Тони пробежал статью глазами.

Начало? Пафосное: «Олевские Нью-Арконы, древний род, много лет дерзко и самонадеянно вещавший от лица магической расы вендиго, оказывается, скрывает в своих рядах паршивую овцу». «Вещавший»?

Нагнетание: «… не подозревали, что однажды простая случайность лишит младшего наследника Дара, выжжет его коловрат до точки невозврата».

На выходе – вполне ожидаемое: «… велит нам задуматься, стоит ли доверять место в Думе человеку, чей магический Дар может в любой момент растаять, подобно снегу по весне».

Однако журналист Б.Д. Доброжелательный искренне полагал, что Антона лишило Дара умертвие Горзулевича. И что Дар Вендиго – нечто такое, что исчезает при первом же серьезном потрясении носителя. Одна высосанная из пальца теория вела к другой, такой же размытой – все, как обычно. Хорошо, что инопланетян не помянули.

Ничего особо «сенсационного и шокирующего» в статье не было. У Тони отлегло от сердца. И все же… что-то царапало. Что? Намеки на неадекватность потерявшего Дар младшего Олевского – вот что. Они прошивали статью насквозь: «… странная отчужденность наследника… его явное равнодушие к женскому полу (а вот сейчас действительно обидно было)… подозрительные изыскания в областях опасной магии… тяга к фетишам». 

Ну ладно с «изысканиями», вряд ли это был намек на попытки Антона подчинить анти-коловрат, скорее всего журналист разнюхал что-то в Академии. Узнай кто-то о том, что младший Олевский с недавнего времени пользуется темным коловратом – Тони уже в другом месте знаниями бы делился.

Но фетиши? Серьезно?

На последних строках в воздухе проявился пузырь-рекламка: «Продолжение сенсационного расследования в одном из наших следующих номеров». Ладно, разберемся. Нужно поговорить с отцом. Он наверняка в курсе и потому продолжение статьи выйдет вряд ли. Антон отмахнулся от рекламки, как от назойливой мухи, и задумчиво сказал Богдану:

— Я вспомнил, где читал о Куделе. Он поддерживал теорию существования Грида.

— Грид… Грид… — Богдан пощелкал пальцами в воздухе. — Единый Злобный Дух? Так это вроде… мифология?

Антон ввел слово в поиск, пробежал глазами несколько абзацев из энциклопедии «Жизнь замечательных магов».

— Понятие сформулировал двести лет назад Рейнольд Фергюсон, альбионский волшебник, преподававший в Гиперборейском филиале Академии. Он обратил внимание на то, что в религии нашего мира отсутствует единое воплощение зла. Многоликий Бог, с его многочисленными инкарнациями, ведущими за собой человеческую эволюцию, имеется. Богиня-Мать, Белолика и Чернолика, присутствует. Есть демоны, — Тони многозначительно хмыкнул, — не те, на кого люди навесили ярлык, не особо вникая в тонкости, а настоящие. Ракшасы, дэвы, асуры, шушера мелкая нечестивая – этого добра в избытке. А вот с квинтэссенцией Зла… тут у нас существенный пробел, брешь, так сказать. В банальном мире с этим все в порядке: там Антипод, Дьявол или Сатана, а у нас как-то не сложилось. Но что если противоположность Творца в форме единой личности все-таки существует, но… как бы это выразиться… не на постоянной основе, а эпизодически, по требованию? Фергюсон утверждал, что при сильных преломлениях Граней и обильном проникновении фантомов в миры живых, такой вот Грид, объединение умертвий в единую информационную и энергетическую, наделенную огромной темной силой систему – скорее исторический факт, чем легенда. Дескать, такое уже в века стародавние бывало, а во времена Фергюсона чуть снова не случилось, но было, по счастью, предотвращено сильными магами. И предшествуют Гриду крупные прорывы с промежутком в двадцать-сорок лет. Так фантомы забрасывают в миры живых свой авангард. Кто прорвался – молодец, кто нет – не повезло, значит. А арьергардом идут самые сильные – мертвая элита. Чтобы занять места живых, им уподобиться и… как там дальше, в пророчествах Святого Изидора?