Дернулась, сама насаживаясь глубже, облизала распухшие губы, посмотрела умоляюще.

— Значит, наказа-а-ать, — протянул, наслаждаясь игрой Фьялбъёрн. — Что ж…

Вытащив пальцы, он поднес их к лицу, вдохнул пьянящий аромат разгоряченной женщины. Заглянул напоследок в чернильные пятна зрачков, безмолвно спрашивая — Йанта решительно кивнула. Глупышка, будто он и правда сделает ей больно.

Хмыкнув, Фьялбъёрн перекатился набок, сбрасывая ворожею с себя, обхватил тонкие запястья одной своей ладонью. Заставил привстать, а потом, подхватив другой ладонью под живот, поставил на колени. Выпрямив и слегка выгнув спину, Йанта закинула назад голову, широко развела бедра, упираясь в мех постели коленями.

Стоя на коленях сзади и немного сбоку, Фьялбъёрн наклонился, медленно лизнул ложбинку между смуглыми лопатками, провел языком вверх, к основанию шеи. Шепнул, сдув с уха смоляные завитки:

— Хочешь быть моей? Примешь меня?

— Да, — жарко выдохнула девушка. — Приму. Все, как ты захочешь…

Подалась назад, прильнула, подчиняясь требовательным рукам, слегка наклонилась… Удерживая её за руки и под живот, Фьялбъёрн потянул на себя, уперся головкой члена между припухших потаенных губок. Всхлипнув, Йанта сама двинулась навстречу, помогая, покоряясь, отдаваясь целиком. Застонала, потерлась спиной о грудь Фьялбъёрна, без слов прося продолжать. Легонько подавшись назад, Фьялбъёрн снова двинул бедрами, медленно раздвигая горячий, восхитительно плотный проход. А потом их накрыло обоих.

И были стоны и всхлипы — непонятно чьи. Было жаркое, до боли и изнеможения, удовольствие, тоже на двоих. И покорность, которая требовала больше, чем любая ненасытность, и яростная нежность между болью и лаской… Йанта, его девочка, его ворожея с небес, стонала и сбивчиво просила еще, всхлипывая на каждом толчке, И Фьялбъёрн давал ей просимое, и сам брал, пока не понял, что оба уже на той грани, где наслаждение вот-вот обернется пыткой. И был один на двоих вскрик, долгий, тягучий полустон-полухрип. И одно на двоих рваное дыхание, которое они делили, целуясь, рухнув на постель в обнимку.

А потом Фьялбъёрн, обняв влажное от любовного пота девичье тело, сам такой же мокрый и горячий, заглянул еще раз в полуприкрытые от усталости и неги глаза на осунувшемся лице. Заглянул с внутренней тревогой… Потянувшись к нему, обнимая за шею, Йанта улыбнулась ясно и открыто, выдохнула, опускаясь щекой на его плечо.

— Моя… — шепнул ей Фьялбъёрн, любуясь линиями разомлевшего тела, бисеринками пота на безупречной, золотисто светящейся в полумраке коже.

— Вот тебе и мучиться, — пообещала его ворожея.

Приподнялась, коснулась губами губ Фьялбъёрна в легком нежном поцелуе и опять опустила голову ему на плечо.

Смоляной шёлк тёк сквозь пальцы Фьялбъёрна, мягко грел ладонь, так и звал сжать руку, чтобы в очередной раз убедиться, что это не сон. Йанта дышала тихо и спокойно, обнимая драуга, прижимаясь щекой к плечу. Интересно, она хоть шевелилась ночью? Или как заснула, так и всю ночь проспала?

Не прекращая поглаживать девушку по волосам, Фьялбъёрн смотрел на тёмный потолок. Ему сна требовалось куда меньше, чем живому человеку. Раньше мог и неделями не спать, но теперь, согретое чужой жизненной силой, тело вспоминало, как быть живым. А все ворожея… Сейчас бы разбудить и заласкать, повторить вчерашнее, сделать так, чтобы громче просила не останавливаться.

Драуг вздохнул, губы сами искривились в ухмылке. Не выдержит же. Да ещё и обидеться может, что ярл не в состоянии придумать ей занятия поинтереснее.

Фьялбъёрн коснулся губами виска ворожеи. Та улыбнулась во сне и прижалась крепче. Нарочно, что ли? Нет, не удержаться.

Он осторожно отвёл руку от волос Йанты и запустил её под подушки. Пальцы тут же нащупали гладкий гребень — подарок Вирвельвина. Ещё вчера он его сюда сунул, думал подарить вечером, только после ярмарки не до того было.

Стараясь не разбудить девушку раньше времени, Фьялбъёрн поднёс гребень к кончикам смоляных прядей и начал мягко их расчесывать. С каждым разом приходилось подниматься всё выше и выше, сквозь чёрное море завитков, разметавшихся по плечам и одеялу.

Йанта тихонько выдохнула и приоткрыла глаза. Полежала, не шевелясь, потом обняла драуга за шею и провела носом по скуле.

Фьялбъёрн улыбнулся, рука с гребнем замерла.

— Как спалось?

Ворожея довольно выдохнула и снова прикрыла глаза, вставать ей явно не хотелось.

— Хорошо. Только мало. Я бы ещё немного…

— Это можно, — благодушно разрешил Фьялбъёрн, наклоняясь к губам девушки.

Та лениво ответила на поцелуй, еще теснее прижавшись всем телом. Ворожея казалась бессовестно горячей, такой разомлевшей и желанной, что драуг не выдержал и обнял ее обеими руками, не давая отодвинуться.

Йанта неожиданно охнула. Заметив, что зубцы гребня впились в её плечо, Фьялбъёрн ослабил объятия и виновато поцеловал тут же начавшую краснеть кожу.

Девушка то ли удивленно, то ли обиженно выдохнула:

— Решил меня заколоть магической вилкой?

Чуть обернулась, чтобы рассмотреть, что было в руках драуга, и… замерла. Перевела растерянный взгляд на лицо Фьялбъёрна — в черных глазах плескалось непонимание. Открыла было рот, чтобы что-то спросить, но потом вновь закрыла его. Сделала глубокий вдох и уставилась на гребень. Фьялбъёрн молча наблюдал, тоже ничего не понимая.

— Что это? — наконец, выдавила Йанта, словно не могла поверить увиденному.

Драуг недоуменно воззрился в ответ. Она что, гребень впервые видит?

— Гребень, — честно ответил он.

Второй вопрос Йанты оказался еще лучше:

— Я вижу… А для чего?

Что самое интересное, ворожея даже не думала издеваться — это было видно по её лицу. Решив, что благоразумнее промолчать, Фьялбъёрн мягко провёл гребнем по волосам девушки, внимательно наблюдая и пытаясь понять, что именно её так беспокоит.

Ворожея еще раз глубоко вдохнула, осторожно выдохнула и замерла под прикосновениями, будто боясь шевельнуться. И даже глаза прикрыла…

Драуг чуть нахмурился, на мгновение остановился:

— Тебе не нравится?

— Нравится, — чуть помедлив, отозвалась Йанта. — Даже слишком.

Незаметно облегчённо выдохнув, Фьялбъёрн снова провёл гребнем по её волосам, едва сам не урча от удовольствия. Вот же хороша, маргюгрова дочь!

Уткнувшись лицом в подушку, Йанта лежала молча, дыша все быстрее и прерывистее, пока не взмолилась, запрокидывая голову назад:

— Ох, да хватит… Не могу больше. Или прекрати, или сделай уже что-нибудь.

Вот и пойми этих женщин. Ладно бы целовал или грудь гладил, но волосы… Усмехнувшись, Фьялбъёрн уронил гребень на постель, запустил пальцы в пушистую вьющуюся копну и чуточку потянул на себя, заставив запрокинуть голову ещё больше. Слегка повернувшись, Йанта потянулась к нему навстречу — всем телом. Ответила на поцелуй, прикрыв глаза и розовея щеками, раскрыла губы. Фьялбъёрн крепко прижал ее к себе, не давая вывернуться, углубляя поцелуй, скользя языком по краешкам зубов, лаская изнутри губы и язык, мягко поглаживая нёбо: