«Линорм», так и покачивающийся на волнах, подбросило чуть сильнее. Ударил резкий порыв ветра, басовито гудя снастями корабля, как струнами. Словно морское чудовище подало могучий голос. Йанта стиснула зубы, ожидая хоть чего-нибудь, упрямо не уходя. Изнутри поднималась холодная отчаянная горечь… Да лучше бы и правда тогда ударил — хотел ведь. Или сейчас рявкнул что-нибудь… Она вдохнула запах отсыревшей кожи, заставляя себя разжать пальцы, как-то незаметно вцепившиеся в плащ драуга, отступить хотя бы на шаг. Один шаг, первый! А потом уж…

Корабль снова качнулся, и Фьялбъёрн, развернувшись, сгреб её в охапку, сжал в объятиях, прижимая, распахивая плащ и снова смыкая широкие полы за спиной Йанты. Обнял, притиснул, кутая, укрывая то ли от пронизывающего ветра, то ли от всего мира вокруг. Шепнул куда-то в макушку:

— Глупая маленькая ворожея.

Глупая — это точно. И «маленькую» Йанта приняла смиренно. Стояла, укутанная плащом, прижимаясь к груди Фьялбъёрна, пряча пылающее лицо у него на плече, и млела от неправдоподобного тепла несмотря на ледяную ночь вокруг. Тепло поднималось откуда-то изнутри, заливало от ушей до кончиков пальцев на ногах, катилось горячими волнами, и от них подкашивались ноги, а губы сами тянулись в дурацкой счастливой улыбке. Как и всегда, она ничего не чувствовала от драуга, ни тени тех ощущений, что волной шли от живых людей. Но это было и не нужно. Рукам и телу Фьялбъёрна она верила больше, чем своей магии.

* * *

Дурочка. Ох, какая же дурочка… Хотя и он сам тоже хорош. Гнать надо было мерикивскую гадюку сразу, пока не раскрыла ядовитую пасть. Ведь умудрилась укусить гордую до глупости ворожею в самое больное место. А теперь обоим паршиво. Стоя у бортика и глядя на ночное море, Фьялбъёрн чего только ни передумал и сейчас был рад, что успел остыть. А в голосе Йанты звенели боль и стыд. Вот ведь… девчонка. Напридумывала…

— Простишь? — тихо спросила Йанта, не отрываясь от его плеча.

И хотелось бы свести все к шутке, мол, как попросишь, но эта же опять за чистую монету все примет. Еще правда начнет искупать вину… И Фьялбъёрн буркнул, прижимая сильнее, сомкнув руки на горячей гибкой спине, чтоб не вырвалась:

— Забудем.

Ворожея вздохнула, потерлась лицом о его плечо — неужели знает, паршивка, как это действует? — подняла голову, заглядывая в глаза.

— Пойдем в каюту, а?

С палубы они ушли молча и рядом, соприкасаясь плечами, будто боясь оторваться друг от друга. Разве что из-под плаща Йанта все же вынырнула, а Фьялбъёрн ей это безмолвно позволил: до каюты шагов пятнадцать, а уж там не замерзнет.

Вместе шагнули в дверь, едва не столкнувшись, Фьялбъёрн щелкнул пальцами, отдавая приказ, и свечи загорелись, озаряя мрак чрева «Линорма» теплом и уютом. Йанта так и замерла посредине каюты, опустив глаза, не подходя к постели. То ли ждала чего-то, то ли боялась. Фьялбъёрн подошел к ней, обнял, шепнул в макушку:

— Все хорошо. Если не хочешь — не надо. Еще будет время…

— Хочу, — выдохнула ворожея и подняла глаза.

Если гневной она была красива, то сейчас казалась просто ослепительной. Впервые Фьялбъёрн видел, как тьма может сиять, а тьма глаз Йанты действительно сияла чем-то, чему драуг и названия бы не подобрал.

— Хочу тебя, — повторила Йанта, закидывая ему руки на шею, приникая всем телом.

Не в силах оторваться от раскаленного мрака зрачков, Фьялбъёрн стянул с девушки старую рубашку, мимолетно подумав, не сжечь ли ее, как змеиную шкурку сказочной королевны. Хотя в сказке от этого и пошли все неприятности…

За рубашкой последовали штаны — сапоги ворожея скинула сама — и Фьялбъёрн прижал к себе обнаженное горячее тело, поцеловал радостно раскрывшиеся навстречу губы. Йанта млела и таяла, подставляясь под ласки и с упоением лаская сама, гладила плечи и спину Фьялбъёрна, тихо постанывала и едва не облизывалась, как кошка на сметану. Будь это кто-то другой, а не его ворожея, Фьялбъёрн бы заподозрил игру, так не похожа была нежная, откровенно льнущая к рукам и телу красавица на ту яростную колючку, что бросала ему в лицо злые глупости. В самом деле вину искупает, что ли?

Что ж, если и так, самой Йанте это нравилось не меньше, чем ему. Подхватив охнувшую от неожиданности девушку на руки, Фьялбъёрн опустил её на кровать, навис сверху, опираясь на ладони по бокам Йанты. Та, шало улыбаясь, распустила шнуровку на рубашке Фьялбъёрна, потянула ее, помогая снять, взялась за пояс. Лицо ее разрумянилось, налившиеся розовым соски торчали, как крупные спелые земляничины. Фьялбъёрн, позволяя себя раздеть, положил ладонь на упругую грудь, погладил, приласкал, а потом осторожно сжал тугой сосок подушечками пальцев. Запрокинув голову, Йанта прошипела что-то, переходящее во всхлип.

Фьялбъёрн, усмехнувшись, лег рядом на бок, обнял немедленно придвинувшуюся девушку, просунул колено между её бедер. Склонившись к его груди, Йанта игриво обвела кончиком языка сосок, легонько прикусила его и тут же зализала, принялась за второй… Не переставая ласкать шелковистую кожу, Фьялбъёрн опрокинулся на спину, укладывая ворожею на себя, та лишь слегка привстала, чтоб было удобнее лечь, опираясь коленями и ладонями по обе стороны от драуга. Потерлась животиком об уже вздыбленную плоть Фьялбъёрна, улыбнулась, чуть склонив голову набок.

— Как ты хочешь? — хрипло спросил Фьялбъёрн.

— Вопрос в другом, — усмехнулась Йанта, напоказ проводя кончиком языка по нижней губе полуоткрытого влажного рта. — Как я могу заслужить прощение, мой ярл?

— Подумай сама, — предложил Фьялбъёрн, принимая игру и борясь с желанием немедленно завалить дразнящую его негодницу.

Та и правда будто задумалась, опять наклонившись и не переставая играть горячим ртом с сосками Фьялбъёрна, то прикусывая и зализывая, то посасывая их.

— Быстрее… — предупредил Фьялбъёрн.

— Глубину моего раскаяния нельзя измерить, — со вздохом сообщила Йанта, поднимая на драуга совершенно пьяный взгляд и снова отираясь об него бедрами. — В любом случае, полагаю, что наказание я заслужила…

Фьялбъёрн медленно провел ладонями по спине ворожеи, по-кошачьи выгнувшейся навстречу, задержался на тугом округлом задике, погладил стройные напряженные бедра. Дождался всхлипа, шепнул на ухо снова прильнувшей к нему девушке, вдыхая запах возбужденных тел:

— И как же тебя наказать, строптивая ты моя? Выпороть — шкурку жалко. Она у тебя нежная…

В подтверждение снова огладил, доказывая: и впрямь нежная, вон как загорается под ладонями.

Ворожея тихо постанывала под его пальцами, ласкающими сзади ложбинку между раскрытых бедер. Вскрикнула тягуче и томно, когда Фьялбъёрн двинул их внутрь, в горячее, скользкое, тугое…

— Правда, хочешь? — усмехнулся Фьялбъёрн дразняще. — Не пожалеешь потом? Не обидишься?

— Не-е-ет, — выдохнула Йанта, раздвигая колени шире, подставляясь под пальцы, гладящие её изнутри. — Прошу тебя…