— Есть, господин Серданов.

— Я понял. Благодарю вас, сеньор Канте, за справедливое решение.

— Я всего лишь исполняю свои обязанности.

— Всем бы так их исполнять! Еще раз благодарю. Если что, я на связи.

— Удачи вам!

Серданов спешно направился к модулю, в котором размещалась российская команда.

Хенри и Хукес уединились в тени старого дерева.

— Ну и что, Сильвен?.. — спросил британец.

Француз развел руками.

— Принято решение о проведении проверки участка «А», той полосы, на которой работали русские.

— Какого черта? Против этого должны были голосовать ты, Боуген, Ридсон, Камре.

— Так оно и было.

— Но это же большинство. Решение не могло быть принято.

— Оно и не было бы принято, если бы в голосовании не участвовал комиссар Канте. Он использовал свои чрезвычайные полномочия, не только уравнял голоса, но и определил исход дела. Его мнение оказалось решающим. Посему и принято решение о проверке, которая пройдет завтра.

— Черт возьми! — Хукес в раздражении ударил ладонью по стволу дерева.

Хенри с удивлением посмотрел на него и проговорил:

— А что, собственно, произошло, полковник? Ты прекрасно знаешь, что никакая проверка ничего не выявит. Разве что виновность самих русских, отравивших собак кормом, привезенным из России. Даже если не будет результата ни на участке, ни у русских, то послезавтра состязания продолжатся. На старте второго этапа вы будете иметь фору в двадцать восемь минут. Это очень хороший запас.

— Ты ни черта не понимаешь, Сильвен. Думаешь, Серданов рассчитывает на какие-то результаты? Да ему плевать на них и на всю эту комиссию. Он желал выиграть время и добился своего.

— Ты считаешь, что русские успеют перебросить сюда дублирующую команду?

— Да, они сделают это.

— Но людям и собакам надо пройти акклиматизацию.

— Ты что, не знаешь этих русских? Они возьмут только своим упорством.

— Они — упорством, ты — профессионализмом. У тебя будет фора. Она уже есть, Вильям.

— Можно ли сейчас изменить решение?

— Нет, уже поздно.

— Даже если предложить китайцу или чеху хорошие деньги за то, чтобы они потребовали пересмотра решения?

— Вильям, ни Сун, ни Доучек не возьмут денег. Более того, предложи я им взятку, они тут же доложат об этом комиссару. А это автоматическая дисквалификация. Причем пожизненная. Я не желаю из-за твоих проблем лишиться положения, которое меня вполне устраивает.

— Но ты же взял триста тысяч.

— Да. Но никто не докажет, что доллары, поступившие на счет моего двоюродного брата, как-то связаны с моей профессиональной деятельностью. Я отработал их, сделал все, что от меня зависело. Так что успокойся, готовь свою команду ко второму этапу или молись. Все. Я пошел!

— Ты подлец, Хенри!

— Нет, Хукес, это ты подлец. А я просто немного заработал на твоем моральном облике. Всего вам доброго, сэр! — Хенри повернулся и пошел прочь.

Британец плюнул ему вслед.

— Проклятый лягушатник! Не мог он!.. Ладно. Придется задействовать план «В». Хорошо, что в Лондоне не отвергли его.

Серданова ждала вся команда, даже ветеринарный фельдшер.

— А ты чего, Чуйко, здесь делаешь? Где должен быть?

— Состояние животных остается тяжелым, но стабильным. Я выполняю рекомендации капитана Бережной. Сейчас собаки спят.

— Им хоть немного полегчало?

— Разве что немного. Сильное отравление.

— Что по нам, командир? — спросил помощник.

Полковник ответил:

— Комиссару не без труда удалось добиться проведения проверки полосы, на которой пострадали собаки. Она начнется завтра. Если комиссия обнаружит отравляющее вещество, то она отложит финал до получения результатов расследования, которое проведет Противоминный центр ООН. Если отрава не обнаружится, то старт второго этапа послезавтра в восемь утра. Независимо от состояния животных.

— Без собак мы проиграем, — проговорил Пахомов.

— Знаю. — Полковник повернулся к помощнику: — Холин, срочно обеспечь мне связь с Москвой!

— Станция в режиме ожидания. Она находится у вас в служебной секции.

— Идем! — Командир взглянул на саперов и повара. — Всем остальным заниматься по распорядку дня.

— Легко сказать, — проговорил Снегирев. — Вы, товарищ полковник, напомните начальству, чтобы не только группу прислали, но и врачей с техникой, лекарствами.

Серданов взглянул на Снегирева, промолчал, прошел в свою служебную секцию. Там на столе лежал кейс со спутниковой станцией. Он посмотрел на часы: 15.40. Значит, в Москве 10.40. Сколько бы ни было, Адаксин все равно ждет его звонка.

Начальник российской команды набрал номер.

Генерал ответил тут же:

— Да, Леонид Андреевич!

— У нас есть сорок часов для замены группы саперов. Высылайте самолет с ребятами старшего лейтенанта Галдина, медицинским оборудованием, персоналом, лекарствами, в общем, со всем, что будет нужно здесь.

— Честно говоря, не ожидал, что жюри предоставит нам время.

— Это заслуга комиссара ООН Андре Канте. Он не страдает русофобией и смотрит на вещи трезвыми глазами.

— Данный факт, конечно, радует, но…

— Что «но», товарищ генерал?

— У нас не сорок часов, а гораздо меньше.

— Не понял!

— Тебе известно, что такое «не везет» и как с ним бороться?

— Что-то не так?

— Борт, который должен был вылететь в Суринам, технари забраковали, нашли какой-то посторонний шум в работе одного двигателя.

— Это уже не просто невезение, а чертовщина какая-то, — воскликнул Серданов.

— Согласен. Но ты не паникуй. У нас два «семьдесят шестых» задействованы на тушении пожаров в Пермском крае. Ситуация там стабилизировалась. Я отозвал один самолет в Москву.

— Когда он сможет вылететь в Суринам?

— Давай произведем предварительный расчет. Сейчас у вас пятнадцать сорок три, так?

— Да.

— Самолет сможет отправиться в Москву никак не раньше двадцати часов. В двадцать один тридцать борт будет на аэродроме. Резервная команда и врач Бережная уже подняты и находятся в центре. Медицинское оборудование на аэродроме. Свободных экипажей у нас сейчас нет. Тому, который прилетит из Перми, придется вести «семьдесят шестой» и в Суринам. Значит, пилотам нужен полноценный отдых. В общем, так, Леонид Андреевич. Борт майора Суровцева вылетит к вам завтра, ориентировочно в девять часов утра. Напоминаю, по суринамскому времени. Полета ему с дозаправкой, сам знаешь, где-то двенадцать часов. Следовательно, в Парамарибо он прибудет где-то в 23 часа местного времени. Мы загружаем на борт еще одну машину для группы саперов и фургон с оборудованием и медикаментами, чтобы ускорить разгрузочно-погрузочные работы. За завтрашний день решим все формальности с властями Суринама. С этим поможет Противоминный центр ООН. К отбою резервная группа будет в Санкери. Врач с фельдшерами займутся больными собаками. Группе Галдина удастся отдохнуть. Утром восьмого числа на построении представишь комиссару и жюри резервную группу. Дальше, Леонид Андреевич, работа. На втором этапе наши ребята должны как минимум сократить отставание от британцев до показателей, позволяющих обойти их на третьем этапе. Если будет обнаружено отравляющее вещество и Канте отменит финал, все внимание больным собакам. Вылет из Суринама по моей команде. Да еще вот что. Как только борт Суровцева поднимется в воздух, я отзову и «семьдесят шестой» Шутова с обоими экипажами.