обычно говорят: хозяева жизни. В минуты одиночества, когда, получается, мыслить здраво, я ни на секунду не заблуждаюсь на его счет. От каждого движения, наклона головы, небрежно брошенной фразы от него сквозит ничем не прикрытым превосходством и опасным, животным магнетизмом, которому сложно противостоять.

Не могу сказать, что я предвзято отношусь к состоятельным людям. Не все рождаются с золотой ложкой во рту, некоторые проходят весьма тернистый путь к успеху. Но одно я знаю точно: деньги и власть не должны убивать человечность.

Когда я впервые встретилась в суде с виновником аварии, в которой погибли мои родители, не увидела в глазах молодого мужчины ничего и отдаленно напоминающего раскаяние. Во время заседания он вел себя крайне развязно. Смотрел на всех свысока и своим видом выказывал скуку. Будто по его вине погибли вовсе не люди, а мелкие насекомые, не заслуживающие внимания или хоть толики сострадания. Молодой, красивый девятнадцатилетний мальчишка, только выпорхнувший из-под крыла матери, и уже не человек. Вот таких я презираю. Не из-за их денег, вседозволенности или высокомерного эгоизма. Нет… За то, что превратились в аморальных скотов, которому закон не писан.

Жизнь моих родителей оценили в пять миллионов рублей. Именно столько мне предложил отец того мальчишки, чтобы замять дело. И, возможно, увидь я в нем хоть чуточку сожаления или на крайний случай страх за своего единственного сына, со временем смогла бы простить мальчишку. По крайней мере, очень бы постаралась. Все-таки такой молодой, почти подросток, вся жизнь впереди… Вот только, заглянув в глаза его отца и увидев там лишь глухую холодную стену отчуждения, отказалась.

Один бездушный монстр породил и вырастил другого. Стало жутко. Сколько судеб должен сломать его отпрыск? Сколько погубить жизней, пока отец, наконец, поймет, что что-то упустил? Не научил сына самому главному правилу, которое диктует сама жизнь: в любой ситуации оставаться человеком.

Суд я проиграла.

Всё свалили на плохую видимость и промилле алкоголя в крови моего отца. Который не пил алкоголь, к слову, уже лет пятнадцать, после первого и последнего инсульта. Как сейчас помню свое состояние в зале суда после оправдательного приговора, зачитанного судьей. Меня будто окунули с головой в чан с дерьмом. Вынули, отряхнули и снова окунули. На всю оставшуюся жизнь я запомнила полный превосходства взгляд и гаденькую ухмылочку малолетнего убийцы.

Сейчас же я презираю себя. За слабость, за чувства, что вызывает у меня мужчина, с такой легкостью переломивший мою жизнь надвое.

Всё это время я держалась на чистом упрямстве, жажде жизни и гордости. Но и это он у меня отобрал. Поработил мой разум, и в глубине души я допустила мысль, что желаю его как мужчину. От этого теперь чувствую себя грязной, запятнанной его темной порочностью. Я теряю саму себя, хотя понимаю, что ненормально испытывать к нему что-то, кроме ненависти. А ему, оказывается, недостаточно изувечить мое тело и проникнуть в мысли. Он захотел мою душу.

Машина тормозит, и я приподнимаюсь, вглядываясь в окно. Макар выходит, открывает мне дверь.

— Иди ко мне, — зовет тихо.

Протягиваю руку и позволяю помочь мне выйти. Сажусь в подвезенное персоналом клиники кресло. Меня сразу же завозят в просторный холл. Большая стойка ресепшена, бледно-зеленые стены и плакаты, агитирующие вести здоровый образ жизни, — это всё, что я успеваю рассмотреть, так как меня сразу завозят в кабинет. Павел Борисович стоит у окна и приветливо мне улыбается.

— Здравствуйте, Ольга.

— Здравствуйте, — отвечаю, выдавливая самую доброжелательную улыбку, на которую только способна в этот момент.

— Что ж ты так неосторожно-то? Тебе сейчас беречься нужно, а ты еще и падать надумала.

Моет руки и помогает мне подняться на ноги, проводит осмотр. Затем поднимает трубку телефона со стола и раздает указания по поводу дальнейшего обследования. Едва я успеваю привести себя в порядок, раздается короткий стук. Входит девушка в белом халате и, усадив меня в кресло, везет по кабинетам.

Анализы, различные УЗИ, МРТ, снова капельница. Под конец я чувствую себя как выжатый лимон. Взглянув на большие настенные часы, отмечаю, что время приближается к десяти вечера. Я одна в кабинете Павла Борисовича. Обоняние щекочет знакомый и такой родной запах антисептиков. Я так соскучилась по своей работе, по привычной размеренной жизни — просто жуть.

От мыслей отвлекает звук открывающейся двери. Входит хозяин кабинета, следом за ним — Макар. Павел Борисович проходит к столу, садится и раскрывает синюю папку, принесенную с собой, а Макар устраивается на диване, который стоит у стены позади меня. Пожилой мужчина внимательно изучает содержимое папки, затем снимает очки и откидывается на спинку кресла.

— Перелома нет, и это главное.

Облегченно выдыхаю.

— Но, — продолжает Павел Борисович, — есть небольшой заживающий накол. Еще хоть одна малейшая травма, и всё может усугубиться. По анализам порядок, по УЗИ тоже нареканий у меня нет. Ты как врач, я думаю, понимаешь, что тебе необходим постельный режим хотя бы несколько дней, должное лечение, уход и полноценное питание с упором на кальций. Все необходимые препараты и рекомендации я сейчас распечатаю.

— Я могу остаться в клинике на несколько дней?

В кабинете воцаряется молчание. Нужно отдать должное Павлу Борисовичу, который ни разу не перевел взгляд мне за спину: сейчас он не друг, а профессионал.

— Я не вижу повода для госпитализации, тебе достаточно отлежаться и следовать моим рекомендациям.

— Ясно, — выдыхаю, так и не сумев побороть разочарование в голосе.

— Ну что вы, Ольга, это моя работа, — тепло улыбаясь, поднимается из-за стола и обхватывает мою руку ладонями. — Не скажу, что мне неприятно было с вами встретиться, но давайте в следующий раз увидимся уже по другому поводу. У меня есть заманчивое предложение, которое я хотел бы с вами обсудить. Приходите-ка вы к нам работать. Мы расширяем клинику, и нам очень не хватает специалистов вашего профиля.

Недоверчиво вздергиваю бровь и оборачиваюсь на Макара. Тот лишь пожимает плечами и разводит в стороны руки, мол, сам знать ничего не знаю.

Угу, как же.

— Вы на него не смотрите. Я знаком с вашим куратором, Дмитрием Санычем, мы учились вместе в мединституте. У нас на днях проходила дружеская встреча коллег, и как-то зашла речь о выпускниках. Он вами очень восхищался как лучшей студенткой, что когда-либо у него была. Да и поспрашивал я тихонько о вас. Руководство вашей больницы крайне трепетно отзывалось о вас как о молодом специалисте. Так что мое предложение — всецело ваша заслуга.

— Спасибо большое, но вынуждена вам отказать, я планирую вернуться в свой город на прежнее