Встала и тесто на пироги сразу поставила. Через пять минут чай пить будем.

— Хорошо. Вы тут пообщайтесь, а я звонок один по делу сделаю.

Клинская бросила на меня укоряющий взгляд.

Не бросаю я тебя здесь одну. Поговорю с Алкой и вернусь.

Вышел в сад и набрал подругу. Номер левый и она ответила не сразу.

— Да?

— Привет, лохматая!

— Тихий? Привет! — Удивилась. — Шифруешься? С неопределённых номеров звонишь.

— Как дела? — перешёл сразу к делу.

Было слышно, что Алка на другом конце трубки села в кресло.

— Ну как тебе сказать… Вас ищут, но как-то тухло. Следаки склоняются к мнению, что Клинская твоя сама с тобой сбежала.

— О, как…

— Да. Наследила она чуток в твою пользу, когда домой к тебе явилась.

Я помню тот день. Она мне себя за помощь предлагала. Чуть крышу от желания не снесло— с трудом сдержался. Хотел утащить в спальню и трахать там до утра, чтобы ходить потом с трудом могла.

— Они по камерам пробили, что она была у тебя. Зашла в порядке, а вышла вся помятая и без туфель. Посчитали, что вы там шпили-вили делали, — хихикнула. — И парень какой-то нашёлся из ближайших домов, который с ней разговаривал и рассказал, что злая была. Ещё бы! Такой скорострел! — засмеялась в голос.

— Алка! Ты охренела?!

— Ладно-ладно… Хорошо глубже копать не начали и Германа с ЗАГСом не спалили, когда он обзор камер пробивал. Тут бы мы спалились. Дай ей матери позвонить и тогда вообще всё чики-пуки будет.

— У меня номера нет…

— А Клинская?

— А у неё с памятью на цифры херово.

— Говори full name тётки, Герман пробьёт.

— Клинская Виолетта Климовна.

— Чё бля? — прямо представил её вытянутое лицо. — По буквам…

Я повторил.

— Она из столбовых дворян? — поугарала.

— Хрен знает…

— Смотри, наследует твоя Маша какое-нибудь поместье.

— Сомневаюсь…

— Номер сообщением скину. Только ты мне чирикни что-нибудь в Ватсапе, чтобы я знала твой.

— Окей. Не в курсе, как там мои?

— Нет. Медведь обмолвился, что батя твой готов тебя прибить, но больше ничего.

— Хорошо… Спасибо!

— Возвращение когда?

— Не знаю. Думаю ещё пару недель подождать. Чтобы закрепить успех…

— Так-к, — воодушевлённо. — Уломал всё-таки? Красавчик!

— Скорее она меня…

— Ого! Вот это поворот! Значит, я была права — коза просто выделывалась. А как остались наедине, так… — присвистнула.

— Номер телефона скинь! — не стал продолжать этот разговор.

Не люблю хвастаться и обсуждать интимные моменты.

— Океюшки.

Отключился.

Подумав с минуту, набрал номер мамы. Она тоже волнуется.

Ответила сразу, как будто телефон из рук не выпускала.

— Мам, привет…

— Рома? Где ты? — сразу.

— Далеко.

— Зачем ты украл эту девушку?

— Так надо было…

— Что с ней?

— Нормально с ней всё, — повернулся и посмотрел на веранду дома. — Сидит пироги с земляникой лопает.

— Верни её домой!

— Не могу… Я пока не готов…

— Вас полиция ищет. Тебя посадят, сынок, — начала всхлипывать.

— Не волнуйся, не посадят. Она добровольно…

Уже.

Да, увёз силой, но сейчас она свободна и мило беседует с тётей Зоей. Почти свободна…

Похоже, мои слова немного успокоили маму.

— Мам, не переживайте. Мы скоро вернёмся… Отдохнём немного и приедем. Считай, что мы в отпуске.

— Обещаешь?

— Обещаю… Папе привет.

— Хорошо…

— Пока, прощаюсь.

Глава 25

Пока Зоя Тихоновна хлопочет у духовки, наблюдаю за Шолоховым. Он с кем-то разговаривает по телефону. Лицо сначала серьёзное, а потом расползается в улыбке.

Мне кажется, что он общается с девушкой. И это неприятно давит где-то в области солнечного сплетения.

Я ревную…

От этой мысли немного страшно становится.

— А вы давно знаете Рому? — отвлекаюсь на женщину, чтобы совсем не загнаться и потом не устроить ему публичную порку.

— С малых лет. Дед его каждое лето к себе привозил, — ставит на стол противень с пирожками.

— И какой он?

Она удивлённо вскинула брови, словно услышала странный вопрос от меня.

Да, я ничего толком о нём не знаю. Рисовала его себе монстром, избалованным мажором, который хочет меня в свои игрушки. Слишком агрессивным, наглым и напористым. Совершенно без тормозов. А сейчас он раскрывается совершенно с другой стороны. Сильный, заботливый, неравнодушный.

— Хороший… Общительный, умный, животных любит. Дед хотел, чтобы он на его место пришёл, когда на пенсию уйдёт. В институт лесного хозяйства уговаривал поступать. Но родители Романа этого бы не позволили. У них большой бизнес и он наследник. Кто им управлять будет?..

— Его отец…

— У него со здоровьем какие-то проблемы давно, он хотел уйти с поста генерального.

— Рома не говорил…

— А он возможно до сих пор и не знает. Они скрывали от него. Павел говорил, что не хотят его принудительно к работе на комбинате обязывать. Чтобы сам захотел. А он сильным желанием не горел, но слушался. Мальчишка же совсем был… Ой, что ж я глупая старуха такое балакаю, — закрывает рот, поняв, что сболтнула лишнего.

— Я не скажу. Обещаю…

Шолохов и послушание — по-моему, вещи не совместимые. Он себе на уме. В институте постоянно был в центре самых скандальных событий. Хулиганил, срывал занятия, пара конфликтов и драк.

— Не похоже на Романа, — беру протянутый мне пирожок.

— Да, изменился сильно. Но остался чутким мальчиком. Он последний раз сюда приезжал два года назад. Побыл пару недель и уехал. Сложно ему здесь без деда… Но всё равно успел поступок совершить. Всё село помнит.

— И что такое он сделал? — задумчиво начала жевать выпечку.

— Так дочку моей соседки в лесу отыскал. Её три дня искали, не могли найти. Уже думали — живой не найдут. А Ромашка приехал как раз и вступил в поисковый отряд. Какими-то только им с Павлом известными способами вычислил, куда она могла направиться, и к вечеру вывел её из леса. Грязную, голодную и с обезвоживанием. Нёс её несколько километров на себе. И это уже третий его такой подвиг. Первый раз в четырнадцать женщину нашёл, а в пятнадцать целую группу грибников.

Офигеть! Вот ты, Шолохов, даёшь! Тебе бы в МЧС инструктором по выживанию работать. Или возглавлять поиски заблудившихся.

— Юлька, кстати, дочка соседки, за Ромашкой хвостиком бегала, пока не уехал. И потом постоянно ко мне прибегала, спрашивала — есть ли от него новости. А я что? Он звонил не часто. Хоть и чаще, чем родные внуки.

Не удивительно… Девочки часто влюбляются в своих спасителей.

— Почему вы его Ромашкой зовёте? — усмехнулась милому прозвищу.

— Ромашка и есть. Лет в десять он у нас в посёлке в девочку влюбился. Застукала его как-то — гадал на ромашке. Любит, не любит.