При виде Мэнни сердце Амаль учащенно забилось, во рту пересохло, а тело приятно гудело от желания быть рядом с ним. Он притягивал ее, как магнит. И все же она не могла подавить страх. Что, если он покажет нечто, способное положить конец ее надежде?

— Что ты хочешь мне показать? — осторожно спросила она.

Он вытянул вперед сжатую в кулак руку и произнес:

— Прежде чем показать, я должен кое-что тебе сказать.

Он посмотрел на нее так, что Амаль поняла: дело серьезное.

Может быть, от этого будет зависеть ее дальнейшая жизнь.

— Когда я приехал в Харгейсу, я не предполагал, что мы с тобой будем проводить столько времени вместе.

Амаль судорожно сглотнула, подавив желание убежать из комнаты.

— Моя мать оставила мне малопонятное голосовое сообщение, и я приехал в неведении и тревоге, не случилось ли что-то ужасное. — Его взгляд метнулся к шраму на виске Амаль. — И обнаружил, что случилось, а меня не было рядом с тобой.

Амаль облегченно выдохнула, только сейчас поняв, что неосознанно задерживала дыхание.

Мансур раскрыл ладонь, и Амаль увидела маленькую бархатную коробочку. Прежде чем она смогла обдумать, что бы это могло быть, он открыл ее.

Амаль ахнула, прикрыв рот дрожащими кончиками пальцев. На черном бархате сверкало кольцо с самым крупным искрящимся бриллиантом, который ей когда-либо доводилось видеть. И бриллиант был… в форме сердца!

Какая красота! А сколько прекрасного она увидела в Аддис-Абебе и Бишофту. И все благодаря Мансуру.

Амаль подняла глаза на бесстрастное лицо Мэнни, и у нее защемило сердце. Но неожиданно он моргнул, не в силах скрыть подступившее волнение или страх. Они были ясно написаны на его лице. Это лицо она могла бы любить вечно.

«Любовь? Влюблена ли я в него?»

Похоже на то. В его отсутствие она постоянно о нем думает. А в его присутствии чувствует себя счастливой.

Она, наверное, лишилась разума, потому что ей захотелось его поцеловать.

— Это мне? — пролепетала она.

— Да, — сказал он, одарив ее неуверенной улыбкой.

Затем достал кольцо из футляра и спросил:

— Ты позволишь?

Нотка нехарактерной застенчивости в его низком, хрипловатом голосе была для нее новой. Она чуть было не протянула ему свою дрожащую руку, но ей о многом хотелось его спросить, и она сдержала свой порыв.

Прижав ладони к бешено колотящемуся сердцу, Амаль спросила:

— Но как это мое?

И планировал ли он это с самого начала?

Надежда на лице Мансура сменилась растерянностью.

Изменение выражения лица Мансура с надежды на растерянность сказало ей, что это маловероятно. Но, конечно же, он не думал, что с ее стороны будет разумно принять его предложение? Даже если он на самом деле не произносил этих слов и не просил ее выйти за него замуж. Кольцо говорило за него.

— Ты что-то недоговариваешь? — спросила она.

Мансур опустил голову и пробормотал:

— Однажды я хотел жениться на тебе.

У Амаль отвисла челюсть. Ей стало трудно дышать. Она хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

— Я пришел сделать тебе предложение, когда был дома после похорон моего отца, — тихо сказал он.

— Ты делал мне предложение? — выдавила она. — Я не помню.

— Я знаю, — с горечью произнес он, рассеянно поглаживая камень в кольце, которое она не приняла.

Он хочет ее? Пока разум пытался переварить услышанное, сердце пело от радости. Мансур желал ее настолько, что сделал предложение не один раз, а дважды?!

Амаль всегда верила в судьбу. Ее бабушка часто говорила, что некоторым людям суждено быть вместе. Может быть, так было и у нее с Мансуром? Может быть, они принадлежат друг другу, несмотря ни на что?

Независимо от ее амнезии, она надеялась.

— Амаль, есть кое-что еще. — Мансур перестал водить большим пальцем по кольцу и откашлялся. — Я даже не знаю, с чего начать.

— С чего угодно, только не томи, — выдохнула она.

Что еще она забыла? Почему Мансур выглядит так, словно случилось непоправимое?

Он продолжал молчать.

— Мэнни, скажи, в чем дело? — умоляла она.

То ли ее молящий взгляд, то ли уменьшительно-ласкательное имя, которым она назвала, но он ответил.

— Я сделал тебе предложение, а ты… ты мне отказала.

Амаль не верила своим ушам.

Неужели она его отвергла?

— Ты сказала, что тоже меня любишь, и мне этого было достаточно, чтобы предложить тебе руку и сердце, — измученно выдавил он.

Но даже в таком состоянии, когда воспоминания о прошлом мучили его, он был прекрасен.

— Я никогда не действую, не зная конечной цели, но с тобой все было по-другому. Ты была другой. Я думал… — начал он, затем остановился и покачал головой: — Я хотел верить, что наша любовь была готова к совместному будущему.

Амаль отступила. Мансур стоял с безжизненным лицом.

Задыхаясь, она спросила:

— Я отвергла тебя?

Он отрывисто кивнул.

— Почему? — И когда он не ответил, Амаль снова умоляюще повторила: — Зачем я так поступила?

В ее глазах блестели слезы. Почему она отпустила любимого человека? Теперь она знала наверняка, что любит Мансура.

Она его любит.

— Тебе не понравилось, что я опоздал на похороны отца. А я тебе прямо заявил, что не хотел присутствовать. Я вел себя как последний кретин. Я был груб и не выразил признательности друзьям и членам семьи, которые навестили мою мать, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Но больше всего тебя расстроило то, что я причинил боль матери своим отношением. Ты высказала мне все, Амаль, и это было заслуженно. Но вместо того, чтобы отступить и дать тебе время остыть, я совершил ошибку, сделав предложение в неподходящее время.

Он тяжело дышал, грудь его вздымалась, глаза сузились, а лицо было жестоко непроницаемым.

— Может быть, это было и к лучшему, в конце концов, — прохрипел он.

Последняя фраза ее едва не прикончила. Амаль почувствовала, что сейчас упадет в обморок. Голова шла кругом. Она пошатнулась. Мансур подскочил к ней и помог дойти до дивана. Затем принес ей стакан воды. Она сделала несколько глотков и почувствовала себя немного лучше. По крайней мере, ей стало легче дышать.

Мансур молча наблюдал за ней и, когда легкий румянец снова окрасил ее бледные щеки, сказал:

— Прости, что не рассказал тебе раньше.

Она понимала, почему он этого не сделал. Это было и его прошлое тоже. И, в отличие от нее, он все отлично помнил, судя по его эмоциям. Амаль знала, как трудно далось ему это признание. Он человек закрытый, но сейчас не смог больше прятаться от нее и открылся. Она надеялась, что