Школьная дверь открылась, и это поневоле привлекло мое внимание.

По ступенькам спускались уже знакомые мне Сергей Владимирович и… Маша Рыбникова.

Они были похожи на двух воркующих голубков, шли рука в руке и счастливо улыбались друг другу.

Я зажмурила глаза, потрясла головой, чтобы прогнать наваждение, и вновь размежила веки.

Нет, видение не исчезло. Мало того, мужчина с девочкой прошли мимо моей машины, даже не заметив меня, сидевшую неподвижно и молившую бога, чтобы не попасть в поле зрения учителя и ученицы.

В принципе, я могла не опасаться, Сергей Владимирович и Маша были настолько заняты друг другом, что можно было плясать на крыше «Фольксвагена» и то они ничего бы не заметили.

Учитель с девочкой дошли до остановки маршрутного такси и остановились. По всей видимости, они уезжали куда-то по делам, вне всякого сомнения творческим.

Я невольно залюбовалась симпатичным мужчиной и девчушкой, с лица которой не сходила обворожительная улыбка. Я как-то попробовала вот так же походить несколько минут, раздвинув уголки рта, но потом жутко заболели челюсти, а тетя Мила смотрела на меня как на чумную.

Подъехала «Газель» — маршрутное такси, возившее пассажиров к центру города, учитель и ученица забрались в машину и исчезли из поля моего зрения.

До срока, назначенного бандитами, оставалось всего ничего, а потом придется платить по счету…

Кабинет номер двадцать семь находился на втором этаже школьного здания. Я постояла у двери, прислушиваясь к звукам музыки, доносившимся оттуда. Играли на фортепьяно, играли виртуозно, лично я не заметила ни одной нотки фальши, правда, я не могу похвастаться абсолютным слухом.

Мелодия смолкла, и я постучала в дверь. Специально ждала этой паузы, потому что тот, кто играл, просто не услышал бы моего стука, да и прерывать человека было бы невежливо.

Дверь открыл Сергей Владимирович, именно к нему я пришла сегодня, чтобы задать несколько вопросов, важных для меня.

— Здравствуйте… — удивленно произнес он. — Вы ко мне?

— Да, Сергей Владимирович, — ответила я и вошла в кабинет, чуть не поскользнувшись на линолеуме, который оказался очень гладким.

Просторная комната с обычной классной доской, тремя рядами столов, стоявших полукругом, фортепьяно в левом переднем углу и небольшой шкаф, на полках которого стояли музыкальный центр, отечественный проигрыватель «Вега», а к стене была прислонена шестиструнная гитара.

— Мы с вами знакомы? — спросил мужчина, глядя настороженно и с долей обеспокоенности.

— Меня зовут Евгения Охотникова, — сказала я.

— Очень приятно, Евгения…

По интонации я поняла, что учитель желает знать мое отчество, — в школьной среде больше принято называть друг друга по имени-отчеству, даже если вы давно работаете друг с другом. Профессиональная привычка.

— Максимовна, — ответила я.

— Кто вы? — с беспокойством спросил Сергей Владимирович. — Из милиции?

Я усмехнулась.

— Почему вы так подумали?

Мужчина смутился. Он пожал плечами и сказал:

— Взгляд у вас такой — уверенный… Фигура спортивная. К нам приходят инспектора по делам несовершеннолетних — такой же взгляд, походка, ну и так далее…

Что-то нервничает мужик, с чего бы?

Пора переходить к делу.

— Я не из милиции, но хочу поговорить с вами о том, что произошло четырнадцатого февраля — в день святого Валентина.

Сергей Владимирович весь напрягся.

— Четырнадцатого числа в школе была дискотека, я присутствовал на ней, ставил аппаратуру…

— То есть постоянно находились в зале?

— Постоянно. Не могу же я оставить инструменты на этих лоботрясов — спалят все к чертовой матери.

— То есть у вас железное алиби.

— Да! То есть… А при чем здесь алиби, чего вы хотите?

— Не знаю что при чем, вы сами рассказали о том, что находились в зале во время дискотеки, а я хотела поговорить совершенно о другом.

— О чем же?

На лбу мужчины выступили мелкие капельки пота.

— Я пришла поговорить об Андрее Ефимове.

Сергей Владимирович тяжело опустился на круглый винтовой стульчик.

— Я не желаю о нем говорить…

— Почему?

— Он был подонок. Конечно, о покойниках нельзя говорить плохо, но я скажу, пусть это будет мой грех.

— Главная причина, по которой вы его ненавидели, состояла в том, что он пытался приставать к Маше Рыбниковой. Я права?

Учитель поднял на меня глаза, полные слез, и я поняла, что происходит. Считайте это женской интуицией или просто догадкой, но я оказалась права на все сто процентов: это была любовь…

— Что вы хотите от меня услышать? — прозвучал глухой голос.

— Я хочу, чтобы вы сняли камень с души. Клянусь, что все сказанное здесь останется между нами, но мне нужна правда.

— Зачем?

— Человеку, обвиняемому в гибели Андрея, грозит смертельная опасность, но чтобы предотвратить ее, я должна знать все.

Сергей Владимирович опустил голову и, не поднимая глаз, начал свое повествование.

— Я влюбился в маленькую девочку, свою ученицу. Маша занимается у меня со второго класса, уже почти пять лет мы вместе, я вложил в нее все, что только смог — основы вокала, сценического мастерства, пишу для нее песни, профессиональные фонограммы, все, что знаю сам — отдаю ей и в этом вижу смысл своей жизни.

Когда-то у меня была жена, но мы развелись семь лет тому назад, не прожив вместе и года и не успев завести детей. Бывшую супругу не устроила финансовая сторона моей деятельности, она все время говорила, что музыканты зарабатывают неплохо, но только не те, которые работают в школах. А мне нравится быть именно учителем, совмещая это с творческой деятельностью.

Самые талантливые существа на свете — это дети, с ними интереснее работать, чем со взрослыми. Дети сразу распознают халтурщиков — им или нравится твоя работа, или нет. В первом случае они будут носить тебя на руках, а во втором — ты будешь для них полным нулем. Моя жена любила ходить по ресторанам, стремилась показать себя, хотела быть на людях, а наш семейный бюджет этого не позволял. К тому же мне не нравилась эта жизнь с почти ежедневной выпивкой, танцами, дымом сигарет.

Все рухнуло в один прекрасный день, когда моя жена сообщила, что нашла другого человека, не такого прижимистого, как я, который ее понимает. Конечно, для меня этот разрыв был очень болезненным, и я поклялся, что никогда больше не свяжу свою жизнь ни с одной женщиной на свете. Лучше отдать ее, я имею в виду жизнь, детям, которые если и бросят тебя, то только потому, что они в вечном поиске. Я окунулся с головой в работу, и потом случилось чудо: я нашел талантливого ребенка. И мы начали заниматься. Очень скоро Маша завладела моим умом, а через некоторое время и сердцем — я понял, что люблю ее.