окно, сердито набычился, рванул было к двери с таким видом, словно собирался рвать и крушить, но в самый последний миг передумал, развернулся и стремительно пошел прочь.

* * *

Обратно в реальность Кристину буквально вышвырнуло. Она не знала, что это было, – какой-то звук, чей-то взгляд или что-то еще, но в один миг девушка снова обрела себя. Еще мгновение назад в бревенчатых стенах царила полутьма, и она утопала в чужих эмоциях – в желании и боли, в злости и притяжении, в ярости, нежности и досаде, а сейчас Кристина снова стала самой собой, в трейлере «Колизиона» и… в тесном кольце рук Фьора. Он явно пребывал еще там, во власти видения, которое захватило их обоих; глаза фаерщика были полуприкрыты, губы шептали какие-то неразборчивые слова, прокладывая дорожку из теплого дыхания у нее по шее, по щеке, по подбородку, приближаясь к губам, а руки прижимали к себе, гладили спину, зарывались в волосы…

Часть Кристины – наверняка не ее часть, а часть той, другой Крис, отголоски чувств которой еще ощущались в душе, – откровенно наслаждалась происходящим. Вот только к ее удовольствию примешивалась ощутимая доля торжества и даже совершенно неуместные нотки злорадства…

Кристина встряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения. На какой-то миг она почувствовала, что больше не ощущает эту границу между ней и той, другой Крис, и уже не знала, где кончается она сама и начинается та, другая, какие чувства – ее собственные, а какие принадлежат той.

«Так вот ты какое, биполярное расстройство», – попыталась Кристина привести себя в чувство долей иронии.

Это сработало. Во всяком случае, шум и отголоски чужих эмоций затихли. Правда, объятия Фьора по-прежнему оставались приятными, но наслаждаться этим уже не получалось. Во-первых, фаерщик не осознает, что делает, а во-вторых – она же с Мануэлем! Ну, вроде бы с ним… Значит, ей не может, не должно нравиться, когда ее обнимает кто-то другой!

– Фьор, – тихо позвала Кристина, опасаясь говорить громче. Как положено выводить людей из этого… транса? Может, надо быть такой же осторожной, как с лунатиками? – Фьор! – чуть громче позвала она и потрясла его за плечо.

– Хмм? – Фаерщик вздрогнул и открыл глаза. Взгляд был мутным, невидящим, Фьор явно еще не вырвался из плена видений.

Через несколько мгновений графитово-серые глаза прояснились, Фьор оценил ситуацию и, самое главное, свое положение, разжал руки и поспешно отступил. Настолько поспешно, что споткнулся и с размаху плюхнулся на стоящую позади кровать.

Кристина рассмеялась бы, не будь ей так мучительно неловко.

– Извини, – пробормотал Фьор, пряча глаза. – Долго я?..

– Нет, – торопливо заверила Кристина; ей хотелось немедленно забыть, что уже после того, как она очнулась, ей, именно ей, а не другой Крис, вполне себе понравились объятия. – Я пришла в себя всего за несколько мгновений до тебя.

Фьор шумно выдохнул и наконец взглянул на Кристину. Девушка почувствовала, как начали гореть уши и от них горячая волна краски стала расползаться по щекам.

– Черт… – Фаерщик запустил руку в волосы и резко их взлохматил. – Я никак не ожидал, что это настолько затянет.

– Все нормально, – быстро проговорила Кристина. – Это же не ты. И не я. А те, другие.

С каждым словом почва под ногами становилась все крепче. Еще немного – и на нее вполне можно будет опереться.

– Что ж, я так понимаю, спрашивать, одно и то же мы видели или нет, не имеет смысла, – ухмыльнулся Фьор.

Уши и щеки Кристины все еще горели, и прямо сейчас она почти сердилась на фаерщика за то, что он, казалось, так быстро отошел от случившегося; его это будто и вовсе никак не зацепило!

– Не имеет, – кивнула Кристина.

– Ты спрашивала, что мне снится… – вспомнил Фьор и медленно улыбнулся. – Теперь ты знаешь.

«Он что, намеренно хочет меня смутить?» – подумала Кристина, а вслух смогла выдать лишь одно короткое «О!».

– Ну что, подведем итоги нашего эксперимента? Берем за основу рабочую версию прошлой жизни. Жизни, в которой мы с тобой явно были очень тесно знакомы, – снова улыбнулся Фьор, и Кристине опять стало неловко, но на этот раз уже не от воспоминаний о видении, а от того, как смотрел на нее фаерщик прямо сейчас, и того, с какой интонацией он произнес слово «тесно».

– Да уж, – смущенно пробормотала девушка, отводя взгляд в сторону.

– Священник и ведьма, да? – услышала она голос Фьора. – Более типичного клише и нарочно не придумаешь!

– Угу, – снова отделалась междометием Кристина, ругая себя на чем свет стоит за то, что так глупо себя ведет. Почему она не может нормально обсудить то, что они видели? В конце концов, именно ради этого они все и затеяли!

Нет, надо срочно взять себя в руки и настроиться на деловой лад. У нее получится. Должно получиться! Она может сказать больше одного слова, и это слово будет длиннее двух слогов!

– Из того, что я поняла, – решительно заговорила она, – вероятно, их связывали какие-то отношения, но потом их дороги разошлись. И возможно, я… – Кристина сбилась, а потом продолжила: – Возможно, она полюбила другого. Во всяком случае, так мне показалось из того сумбура эмоций, которые она испытывала. Но и к… тебе… то есть к тому, другому тебе, у нее что-то осталось, потому что она уж слишком сильно злится и слишком хочет что-то доказать. С теми, кто безразличен, себя так не ведут.

– Думаю, все так и есть, – кивнул Фьор. – Мой, совершенно очевидно, все еще пылает страстью. И очень злится, что девушка от него ускользает.

В наступившей тишине оба некоторое время осмысливали увиденное и услышанное.

– Что ж, – наконец нарушила молчание Кристина. – Это все, конечно, очень любопытно, даже крайне любопытно, но… что теперь делать со всей этой информацией? Какой нам от нее прок – кроме того, что мы выяснили о связи между нами в прошлом?

– Хороший вопрос, – ответил Фьор. – Но в любом случае, мне кажется, это было не зря. Теперь мне хотя бы понятно, почему меня так к тебе тянет и почему мне снятся сны о тебе.

Неожиданная откровенность повисла в воздухе, и Кристина заметалась, не зная, что с этим делать. По идее, надо бы чувствовать себя польщенной. Или не надо? Его же тянет к ней не из-за нее самой, а из-за тех чужих ощущений из прошлого. Значит, надо как-то отреагировать. Что-то сказать. Но, как назло, в голову не приходило ни единой мысли.

– А в твоих снах, – спросила Кристина, очень стараясь, чтобы ее голос звучал по-деловому, – было что-то еще? Что-то другое? Нет, я не про это! – воскликнула