Ясмоими ребятами, слава всем богам иЧерти-что, вчастности, принадлежим кпервой группе.

Да, может, янесмог привыкнуть кСистеме иеёусловностям сиюминутно, носейчас ямогу уверенно заявить, что япринимаю этот новый мир, вкотором мытеперь живём.

Онуродливый, нетерпящий слабости идалеко несправедливый.

Может, Система идаёт всем шанс, новыходит так, что кому-то удаётся его ухватить, акому-то— нет. Оттого справедливостью тут инепахнет.

Единственное, что нам остаётся— это сражаться, как сдругими людьми, так иссамими собой. Становиться лучше, умнее ипредусмотрительные.

Потому, если мне зададут вопрос «Жестоко липодвергать пыткам идопросу этих двоих», яотвечу— да. Нопопади вданную ситуацию явовторой раз, янеизменю своему выбору.

Потому что они для меня— чужие. Аесть— свои. Которые мне доверились, ижизнь, иинтересы которых язащищаю.

Старое идоброе правило джунглей «Или ты, или тебя». Третьего недано… Ха! Азабавно звучит, нужно будет Третьему рассказать.

Тот как раз выходит изизбы.

—Второго, звать Тормоз,— отчитывается он.— Говорит примерно тожесамое, что ипервый. Особых нестыковок незаметил.

—Замечательно, отличная работа, Третий. Хорошо утебя вышло. Уже делал нечто подобное?— невзначай задаю ему вопрос.

—Было дело,— уклончиво отвечает мужчина.

Ха, как любопытно. Соврать, вроде несоврал, ноичёткого ответа недал.

Недолго думая, явсё жеповорачиваюсь кмужчине ивглядываюсь вего лицо.

Онстоит так жемонотонно иравнодушно, как ивсегда, разве что чуть наклонив голову всторону, будто задавая немой вопрос «Что-то нетак?».

Секунды текут неспешно, даже слишком.

Аккуратно, нозаметно положив ладонь нарукоять меча, висящего уменя напоясе, яобращаюсь ксобеседнику.

—Кто жетытакой, Третий?

—Твой раб, Лорд Шурик, разве нет?

—Янеэто спросил,— качаю головой.

—Какой ответ тыхочешь услышать?— онвскидывает брови.

Это первое проявление хоть каких-то эмоций сего стороны!

—Честный.

—Атынеубьёшь?

—Адолжен?— удивляюсь я.

—Прежний человек, которому явсё рассказал, меня убил,— сообщает Третий.

Что жетам засекрет такой? Глубоко вздохнув, япринимаю решение.

—Чтобы тымне несказал, янестану спешить свыводами. Пока тыненанесёшь вреда Спарте иеёжителям, янестану вредить тебе.

Мужчина кивает, неспешно прикрывая веки.

—Я— военный. Диверсант. Убийца. Подрывник,— говорит он, глядя мимо меня.— Неспрашивай, где служил. Тытаких мест всё равно незнаешь, аяговорить неимею права. Знаю, тыскажешь, что старые присяги тут ничего нестоят, нояужтак привык.

—Изачто тут убивать?— удивляюсь я.

—Боятся, наверное,— пожимает онплечами,— меня всю жизнь боятся, начиная сдетдома. Сам видишь, что ядалеко не«душа компании». Гражданские считают монстром и«бесчувственным ублюдком». Да, якроме армейки другой жизни инезнаю. Ноиненужна она мне была, эта «гражданка», если так рассуждать, носам видишь, как обернулось.

—Асэмоциями что?— спрашиваю.— Это из-за службы?

—Нет, сдетства,— отвечает Третий,— Мои родители вдипмиссии работали где-то на«чёрном континенте», когда там переворот случился. Когда наш спецназ потом посольство штурмом взяли, только меня живым инашли. Ввентиляцию забился. Мелкий был, щуплый. Может, ииз-за этого, просто янепомню толком ничего.

Детский дом, ятак понимаю, упарня тоже «профильный» был. Имотивации достаточно, чтобы потом служить пойти.

Ивсё жеправ он. Некаждый день имеешь удовольствие встретиться лицом клицу сполноценным социопатом, которому вообще непонятны такие понятия, как сострадание, жалость исочувствие.

Так будто мало этого— Третий ещё ипрофессиональный убийца-подрывник, которого, возможно, сдетского дома натаскивали наподобную судьбу.

Такое чувство, что возле тебя нехудой инезаметный парень, асмертельно ядовитая змея или граната без чеки. Первая мысль, уничтожить или избавиться, как можно скорее. Пока оннеуничтожит тебя. Просто потому, что само существование Третьего неукладывается впривычную картину мира.

Мои мысли нарушает вопрос мужчины.

—Так что, убьёшь?

—Адолжен?— вовторой раз повторяю свой вопрос.

—Без понятия. Ты— мой нынешний командир,— говорит он,— Могу даже исполнить задачу исам себя исполню. Приказ есть приказ.

Чем-то оннапоминает мне сейчас самурая. Принёс присягу иследует ей. Итеперь его командиром стал я.Идосих пор онменя ниразу неподвёл, а, наоборот, явно или нет, нооказывает поддержку помере своих сил.

Нет цели— есть только путь. Приказ господина— священен. Нет ничего почётней службы господину.

Иэтим «господином» для него стал я.Оттаких подарков судьбы неотказываются.

—Третий, скажи честно. Тынанесёшь вред Спарте илюдям, что вокруг тебя?

—Атыдашь такой приказ?

—Низачто.

—Тогда иделать яничего нестану,— кивает Третий,— Дашь отмашку— ияздесь всё сожгу иуничтожу. Прикажешь защищать— жизнь положу. Только отдай приказ.

—Втаком случае слушай мой первый приказ,— Третий ажвытягивается пострунке, подобно срочнику перед сержантом,— Отныне Спарта ивсе еёжители— твой дом. Оберегай его всеми силами. Защити еежителей. Прими Спарту как новый дом. Инесмей тратить свою жизнь понапрасну. Это будет неважной растратой ресурсов.

—Будет исполнено!

—Хорошо, апока передай Малому иТохичу, чтобы отнесли этого «Тормоза» ксвоему коллеге насклад,— приказываю собеседнику.— Потом позови Михалыча иХрюшу визбу. Советоваться будем. Исам приходи, очень ужутебя знания… специфические.

—Слушаюсь,— уже спокойнее кивает онинемедленно отправляется исполнять поручение.

Вот так яиобзавёлся ординарцем для поручений. Акем ещё? Вэтом мне ипредстоит разобраться.

* * *

Итак, что жемыимеем после перекрёстного опроса двух наших пленных

История южного региона таит всебе свои взлёты ипадения. Начать следует стого, что ихчисло также находится наотметке втринадцать человек.

Асамое интересное, что все очутившиеся уихстелы знали друг друга. Тоесть, побольшей части, аневсе поголовно.

Всоседний сектор занесло две конкурирующие фирмы, расположенные буквально через дорогу.

Автомастерскую «Пит-стоп» иСТО «Газелькин».

Небольшие фирмы, которые неодин год ведут меж собой «торговую войну». Внее входят иязвительные лозунги нарекламных билбордах, и«науськивание» клиентов, мол, туда неходите, там вам сделают пакость, анеремонт. Иещё многое-многое другое.