Лорел присела на край кровати и взяла в ладони холодные как лед руки леди Фэрмонт.

— Не волнуйтесь, миледи. Возможно, ваши слуги чересчур усердны, но они чувствуют, что нужны. А это уже неплохо. Поверьте мне, я знаю. Я…

Она вовремя спохватилась и закрыла рот. Она чуть не рассказала, как ухаживала за своими тремя сестрами во время их бесконечных болезней, а ведь всего лишь час назад заявила в курортном зале, что у нее нет сестер.

Леди Фэрмонт, полная сочувствия, положила ладонь на руку Лорел.

— Я догадываюсь, что вы собирались сказать, моя дорогая. Вы ведь провели много часов у постели вашего мужа в его последние дни?

Лорел обнаружила, что легкость, с которой она лгала в курортном зале, сейчас исчезла, но ее избавило от ответа появление миссис Пруитт, экономки, которую Лорел встретила, когда вошла в дом. Она была довольно молода, ее темно-каштановые волосы были гладко зачесаны и собраны в строгий пучок, а мелкие, невыразительные черты ее лица Лорел тем не менее находила приятными.

Быстрыми ловкими движениями миссис Пруитт поставила на ночной столик поднос.

— Что-нибудь еще, мэм?

Леди Фэрмонт поблагодарила ее и отпустила. Следом за экономкой вышли в коридор и другие слуги.

— О, какой божественный запах! — Лорел сняла серебряные крышки с блюда горячих лепешек и маленьких сандвичей.

Графиня отломила кусок лепешки и сунула в рот.

— А какой вы любите чай? — Лорел взяла чайник.

— Два кусочка сахара и капля сливок. Спасибо, дорогая.

Осторожно вложив чашку с блюдцем в ослабевшие руки леди Фэрмонт, Лорел смотрела на графиню, надеясь, что та не обожжется горячим чаем. Ее глубоко огорчала мысль, что рядом не оказалось родных, которые могли бы лучше позаботиться о больной женщине, чем слуги. Да и она сама познакомилась с леди Фэрмонт всего лишь несколько дней назад.

— У вас разве нет родственников где-нибудь неподалеку? — осторожно спросила Лорел. — Кого-нибудь, за кем мы могли бы послать?

Леди Фэрмонт покачала головой:

— У меня есть две дочери, обе сейчас находятся за границей со своими семьями. В прошлом году умер мой сын. Мой пятилетний внук, Джозеф, унаследовал титул Фэрмонтов. Однако этот дом принадлежит мне, — подчеркнуто добавила она, как будто кто-то мог усомниться в этом.

Она со стуком поставила чашку на блюдце.

— Конечно, я всегда считала Эйдана вторым сыном. Он и его мать провели много счастливых дней здесь со мной. Я страшно по ней скучаю… — С затуманившимися глазами она смотрела на пар, поднимавшийся над чашкой. Когда она снова подняла глаза, на ее лице светилась улыбка. — О, могу рассказать вам такие истории. Он был неуправляемым шалуном, этот мальчик, и к тому же сорвиголовой. Вы никогда не встречали такого. Однажды он решил поиграть в канатоходца на перилах каменной балюстрады под окном моей гардеробной. Боже мой, я думала, что потеряю его.

— Что же случилось? — Лорел были хорошо знакомы опасные детские проказы. Шалуньей была Холли. Она слишком высоко взбиралась на деревья, слишком быстро ездила на пони. — Он упал? Сильно пострадал?

— Ваша забота о моих молодых родственниках очень трогательна, миссис Сандерсон.

В дверях появился Эйдан и с улыбкой смотрел на них. Он сбросил сюртук и оставался в сером блестящем жилете, который выгодно подчеркивал его мощные плечи и четкие линии мышц его тела. Бежевые бриджи для верховой езды обтягивали его стройные бедра. При виде его все в Лорел затрепетало от мысли, что тело этого мужчины состоит только из мышц. Она попыталась отвести от него глаза, но не смогла.

В ответ его взгляд смягчился.

— В тот день я не пострадал, — сказал он. — Моя мать терпеливо уговаривала меня спуститься. Затем она поручила груму леди Фэрмонт познакомить мою заднюю часть с гибким концом лошадиного хлыста. По-моему, мне тогда было лет шесть.

— Да, и, насколько я помню, порка принесла мало пользы, — сказала графиня.

— О… — чуть дрогнувшим голосом произнесла Лорел. Она пыталась представить этого очень большого, очень крепкого мужчину маленьким шаловливым ребенком. Ей это не удавалось, она не видела его иным, кроме как сильным властным графом, каким он впоследствии стал.

От этой мысли восхитительное и запретное тепло разлилось по ее телу.

— Я пришел сказать, что приехал доктор Бейли, — сообщил он. — Позвать его сюда?

— Тьфу! — Леди Фэрмонт рассердилась. — И какой ненормальный вызвал его?

— По-моему, это был лорд Манстер, — вспомнила Лорел, — но по нашему настоянию. Вам сделалось плохо.

— Действительно. — Эйдан выпрямился, занимая весь дверной проем. — Вы же не собираетесь сейчас упрямиться, правда?

Графиня вздохнула:

— Просите его.

Спустя несколько минут тихий стук в открытую дверь оповестил о прибытии доктора Бейли. Его вид внушал уверенность, что леди Фэрмонт получит всю необходимую помощь.

Графиня попыталась сопротивляться.

— Уверяю, не было никакой необходимости из-за меня тревожить вас. Как видите, обо мне прекрасно заботятся.

— Но, леди Фэрмонт, — шепнула Лорел, — не забывайте, что вы потеряли сознание. — Краем глаза она заметила, как доктор Бейли старался сдержать усмешку, ожидая, когда ему наконец разрешат подойти к постели.

Графиня вздохнула и откинулась на подушки.

— Ладно, придется довериться специалисту. Но никаких пиявок. Терпеть не могу этих отвратительных существ.

— Я полностью с вами согласна, — Лорел встала. — С вашего позволения, леди Фэрмонт, я подожду в гостиной.

Графиня кивнула, а затем порывисто схватила Лорел за руку.

— Мне бы хотелось, чтобы мы не были друг с другом так сдержанно вежливы. Называйте меня Мелиндой, а я, если можно, буду называть вас Лорел.

Удивительно, как согрели душу Лорел эти слова. Смутное воспоминание шевельнулось в ее памяти. Нежная рука, обнимающая ее, сладкий запах духов, звук спокойного голоса. Ее мать? У нее сжалось горло, и слезы подступили к глазам.

— Я была бы счастлива. — Лорел погладила руку графини и пообещала вернуться, как только доктор закончит осматривать ее.

В тяжелой тишине гостиной она стояла у высоких арочных окон, выходивших в парк. Погода ухудшилась, и мелкий дождичек, подгоняемый ветром, стучал по дубам, стоявшим по обе стороны подъездной дороги.

Вздохнув, Лорел отвернулась от окна, жалея, что не попросила экономку зажечь одну или две лампы. Всего лишь несколько минут назад, казалось, в этом не было необходимости, но небо потемнело, приобрело холодный серый металлический цвет. Как быстро все могло изменяться.

— Как она?

Прижав руку к горлу, Лорел обернулась. В сумеречной глубине комнаты вырисовывалась фигура лорда Барнсфорта, поднявшегося с вольтеровского кресла. Тени скрывали большую часть его лица, но несмотря на это, ее сердце забилось при виде его, когда она подумала, что находится наедине с ним в этой темной от дождя комнате.