— Один из таких случаев произошел вдень переезда королевы из Кенсингтона в Букингем. О, как мне хотелось, чтобы мой Эдгар был там и мы разделяли бы восторг этого дня, восхождение к власти новой королевы… — Она подняла глаза, нижняя губа у нее дрожала.

— И вас чуть не раздавили в торжествующей толпе, — напомнил Эйдан.

Лорел взяла себя в руки, посмотрела прямо в его суровые глаза и покачала головой:

— Нет, сэр, со мной не произошло ничего подобного.

— О, бедная вы моя! — Леди Фэрмонт обняла ее за талию и прижала к себе. — Никто не мог бы обвинить вас, такую нежную и молодую, за такие переживания.

Мускул на щеке Эйдана угрожающе дергался, а из его глаз летели в нее настоящие огненные искры.

— Простите меня, миссис Сандерсон, я, кажется, спутал вас с другой молодой леди, которая в тот день потеряла своих сестер.

— Вы действительно ошиблись, сэр, у меня их нет, к сожалению.

Она была удивлена, как легко она лгала, все больше входя в свою роль. Руки перестали дрожать, ноги прочно стояли на полу.

Но правота была на ее стороне. Она не занималась злонамеренным обманом, а вполне оправданным притворством, необходимым для службы ее королеве и подруге. Все это было, безусловно, оправданием.

Простит ли ее леди Фэрмонт? А Эйдан?

Сейчас было достаточно того, что они поверили ее рассказу. Леди Фэрмонт была на ее стороне. Лорд Манстер тоже.

А как же Эйдан? Поверил ли он ей? О, конечно, нет, но она могла бы поспорить, что он не выдаст ее и не поделится своими подозрениями с графиней, чьей симпатией пользовалась Лорел. Они обе знали, что леди Фэрмонт считает его недостойным доверия. У него не было никаких доказательств, ничего, кроме туманных воспоминаний, как она надеялась, о ее ярко-желтом платье, в то время как она должна была носить траур. Здесь его слово было против ее слова, и кто знает, если она упрямо будет настаивать на своей версии, он может начать сомневаться в собственной правоте. Могло же ему показаться.

Ода, она выиграла первый раунд… но как долго продлится ее триумф?

Смотритель курортного зала в ярко-зеленом жилете вышел на середину и три раза позвонил в колокольчик, который держал в руке.

— Леди и джентльмены, внимание, начинается презентация.

По толпе пробежало волнение. Все двинулись в конец зала и собрались перед закрытым занавесом помостом.

Эйдан, протиснувшийся между Лорел и графиней, предложил каждой руку.

Лорду Манстеру ничего не оставалось, кроме как последовать за ними, его сжатые губы выражали раздражение.

— Фиц, старина, — сказал Эйдан, настроение которого неожиданно улучшилось, — вы так и не объяснили, как вам удалось попасть в список Руссо.

— Надо проявить заинтересованность проектом, — ответила вместо лорда Манстера леди Фэрмонт. — И оказать свою поддержку.

Лорел почувствовала, как тотчас же под тканью его рукава напряглись мышцы. «Интересно», — подумала она. Эта невольная реакция, хотя и почти незаметная, намекала на большее, чем поверхностный интерес к Руссо и его эликсиру.

— И как это можно сделать? — спросил он. Заметил ли кто-нибудь легкий насмешливый тон, прозвучавший в его бархатном голосе?

Лорд Манстер теребил свой галстук.

— Вложив определенную сумму. Не может же человек брать необходимые для экспериментов деньги из воздуха.

— Вы никогда не упоминали об этом.

— Не думал, что вас это з-заинтересует.

Эйдан не стал спорить, но по тому, как изменилось выражение его лица, Лорел поняла, о чем он думает. Когда они подошли к помосту, он обратился к леди Фэрмонт:

— А вы тоже дали деньги этому человеку?

— Дорогой мой, не смотри так. Я вложила совсем немного. Потребности месье Руссо невелики, но, как сказал лорд Манстер, нельзя ожидать, что он может работать и существовать совсем без средств. Но тише! Занавес открывается!

Служители выстроились по обе стороны помоста и тянули шнуры черного занавеса, который медленно раздвигался, и стал виден стол, уставленный рядами блестящих стеклянных сосудов. Лабиринт медных трубок соединял узкие стеклянные цилиндры с мензурками, воронками и фляжками. Аппарат занимал в высоту около двух футов. На одном конце стола набор баночек и бутылочек был разложен около ступки и пестика. На другом — стояло что-то похожее на чашу для пунша, только сделанную из того же светлого камня, что и большинство домов Бата.

В центре стола на кронштейне был закреплен конец медной трубки, проходившей над котелком, опиравшемся на очень странного вида жаровню. Она была сделана из меди, ее нижняя половина имела четыре резные ножки и ярко блестела. Однако у Лорел вызвали любопытство механизм, прикрепленный к жаровне, и металлические кольца, спиралью отходившие от горелки и соединявшиеся с самим котелком.

Позади этой странной выставки стоял человек такой заурядной внешности, что Лорел сначала не обратила на него внимания. Поредевшие волосы подчеркивали высоту его лба, на фоне которого казались мелкими остальные черты лица, за исключением глаз. За толстыми стеклами очков его черные глаза словно существовали независимо от его лица и смотрели на публику обескураживающим рассеянным взглядом.

Его поношенный, плохо сидевший твидовый сюртук мгновенно вызвал у Лорел сочувствие, пока она не вспомнила, кто он такой — во времена войн его отец совершал вопиющие преступления, и он сам представлял угрозу для Виктории. Пока она не узнает правду о намерениях Клода Руссо, она не должна позволять себе поддаваться впечатлению его обманчивой внешности. Как и она, он тоже мог играть роль и обманывать всех.

Вокруг нее все захлопали — все, за исключением Эйдана с его окаменевшим лицом.

— Добро пожаловать и спасибо, что вы пришли, — произнес Клод Руссо. Несмотря на то что он был довольно тщедушным, каждое его слово слышалось отчетливо. Когда он начал говорить о своем эликсире, в его голосе стал заметен французский акцент.

— Конечной целью алхимии является открытие таинственной трансформации в каждом индивиде, внесение в его жизнь ритмов, созвучных с силами природы Вселенной. Мы хотим обеспечить ему более долгую, более достойную жизнь, в которой нет места болезням.

Он слегка повернул кронштейн над горелкой, и механизм закрутился. Спирали вспыхивали ярким оранжевым пламенем, а из котелка поднимался пар.

— Мой эликсир, как вы увидите, создан для устранения дисбаланса между телом и мозгом, и мозг при этом вносит физические, мыслительные и философские элементы, они очищают и создают гармонию.

— Господи, спаси, — тихо проворчал Эйдан.

В отличие от него лорд Манстер смотрел на публику, охотно выражавшую свое восхищение и удивление вздохами или одобрительным шепотом — в зависимости от того, какое направление принимала речь Руссо.