Следующие полгода Сыроварня «Сладкий клевер» работала почти круглосуточно – Лидер Свенсен обеспечивал молоком и сыром расположенные по соседству учебные полки.

Бедные коровы не могли понять, что идет война. Но чуяли какую-то спешку.

Школьники собирали утиль. В июне 1942-го Беатрис Свенсен согласилась возглавить местное отделение Красного Креста. Под ее началом женщины скатывали бинты и собирали посылки, уезжавшие за море. Элнер помогала подруге. Вышло постановление о светомаскировке, и все уличные фонари замазали синей краской. Теперь вечерами город напоминал лунный ландшафт.

– Видать, не зря это, – сказала Руби Робинсон. – Вон, нас ни разу не бомбили.

По возможности тружеников тыла держали в курсе событий. Трижды в день передавали военные сводки, и тогда все, бросив дела, приникали к радиоприемникам. А по воскресным вечерам народ слушал обращение президента.

В конце 1943-го ввели продуктовые карточки. Лимит сахара тяжело сказался на пекарне; весь свой рацион Тед и Герта тратили на кексы и печенье, которые посылали Джину, его закадычному другу Кутеру Колверту и остальным городским ребятам, разбросанным по всей стране. Кутер служил в Нью-Джерси, Билли Эгстрём – в Скотт-Филде, Иллинойс.

Ида Дженкинс, всегда гордившаяся прекрасными камелиями и самшитом в собственном дворе, сама себя назначила ответственной за городские «Сады Победы». Она даже нарядилась в форму защитного цвета и фуражку с кокардой в виде золотой звезды. Дурь, конечно, но ей очень нравилось в этаком виде вышагивать меж грядок и командным голосом отдавать приказы.

Ида хорошо справлялась с работой – всю войну домашние сады и огороды давали отменный урожай.

– Порой она страшная зануда, но когда надо, то в лепешку расшибется, – сказала Вербена Уилер, а кто-то добавил:

– Будь она мужиком, уже дослужилась бы до генерала.

Благодаря давнему приятелю Ада Гуднайт умела пилотировать самолет и теперь в Техасе служила в недавно созданном ЖАПе – женском авиационном полку. Армия крайне нуждалась в летчицах, которые сели бы в машины вспомогательной авиации и тем самым высвободили мужчин для фронта.

Письма были на вес золота. Одна мамаша от радости плясала, когда после долгого ожидания получила от сына, участвовавшего в битве за Мидуэй, весточку в единственное слово: «Окей».

А на другой день счастье привалило Хейзл Гуднайт – она получила письмо от дочери Ады.

Суитуотер, Техас

Дорогая мама,

Прости, что долго не писала. У нас учебные полеты почти 24 часа в сутки. Ты знала, что в Техасе ПЕКЛО? Я тут чуть не сварилась, но зато познакомилась с кучей отличных девчонок. Моя соседка по комнате просто потрясающая, она из Висконсина, зовут ее Фрици Юрдабралински. Летает она лучше всех. Я, пожалуй, на втором месте. Это выяснится после следующего контрольного полета. Привет от меня Бесс и Ирен. Пиши, что у вас нового.

Элмвуд-Спрингс, Миссури

Дорогая доченька,

Наша главная новость – мы безмерно по тебе скучаем. Делаем что можем. Ты бы гордилась своей сестрой Ирен. Полдня она работает на молочной ферме, а твоя сестра Бесс прекрасно справляется в конторе «Вестерн Юнион».

Мистер Эриксен упал с велосипеда и сломал ногу, теперь телеграммы разносит Мэкки Уоррен. Элнер Шимфизл принесла нам две дюжины яиц и спросила о тебе. Про тебя все спрашивают. Ой, чуть не забыла! На прошлой неделе в кустах перед спальней Ирен я застукала гаденыша Лестера Шингла. Кинулась к нему, но он, сволочь, сбежал.

1943

Ребята вроде бы слонялись бесцельно, однако их, как всех прочих, кому через три недели предстояла отправка на фронт, снедало одно желание. Сан-Франциско буквально кишел солдатами, мечтавшими познакомиться с девушкой. На танцах в Военном клубе было такое столпотворение, что на одну даму приходилось десять кавалеров, и Джин почти распрощался с надеждой.

В тот день он с приятелем Бимисом ошивался перед большим универмагом на Юнион-сквер. Везунчик Бимис уговорил продавщицу на свидание и теперь ждал, когда она закончит смену.

Друзья чесали языком, и когда кто-то вышел из вращающихся дверей, Джин мельком углядел девушку за прилавком парфюмерного отдела.

– Ладно, пока, старина, – сказал он, решив купить флакончик духов для матери.

В ближайшие дни его мать, тетя Ида, тетя Элнер и даже маленькая кузина Норма получат по флакону духов в красивой упаковке из универмага «Исаак Магнии». После некоторых усилий Джин добился свидания. Звали ее Мэрион.

Чтобы впечатлить девушку, он задумал ужин с танцами в «Макушке Марка» – фешенебельном ресторане на девятнадцатом этаже отеля «Марк Хопкинс», откуда открывался великолепный вид на город. Джин был в синей морской форме, Мэрион – в бледно-лиловом платье и с белой гарденией в волосах. Всякий, кто взглянул бы на эту пару за круглым столиком у окна, сказал бы, что парень по уши влюблен.

Дорогие родители,

Когда вы получите это письмо, мы уже уйдем из Сан-Франциско. Простите, что не дал вам времени приехать на свадьбу. Мы просто быстренько расписались. Не переживайте, вот вернусь и отпразднуем как надо. Жду не дождусь, чтобы вы познакомились с Мэрион. Вы обалдеете, какая она красивая. Извините, что не написал раньше, но в последние дни было много всякой бумажной мороки – оформление моего аттестата на Мэрион и прочего. Ей-богу, все совсем по-другому, когда ты – женатый человек. Я ужасно счастлив и просто парю в облаках.

Р. S. Спасибо тете Элнер за соленья.

Заканчивался 1943-й, война набирала обороты. Бесс Гуднайт теперь заведовала отделением «Вестерн Юнион», поскольку прежнего начальника забрали в армию.

Призывали всех, кого только можно. Даже сильно близорукий киномеханик Снуки Пикенс, кому уже стукнуло тридцать два года, получил повестку – через две недели явиться в учебный полк. Он спешно натаскал Джеймса Вутена себе на замену, но тот оказался косоруким. Когда Джеймс крутил кино, изображение частенько съезжало с экрана на стенку.

Еще летом прекратились танцы по выходным. Кавалеров не осталось, кроме Лестера Шингла и нескольких стариков.

К десяти утра в витрине «Вестерн Юнион» вывешивались списки погибших уроженцев Миссури. У Бада Эгстрёма, воевавшего в Первую мировую, сын служил на Тихом океане, но он не знал, где точно. Каждый день вместе с другими горожанами, у кого сыновья были в армии, он приходил к витрине. Затаив дыхание, люди читали списки. Не найдя сына в числе убитых и пропавших без вести, Бад шел в церковь – сказать «спасибо».