– Знаешь, кем я буду, когда вырасту? – сказал Джин, нынче запоем читавший «Билли Бэньон, репортер-новичок». – Я стану корреспондентом и объезжу весь мир.

– Ух ты! – завистливо вздохнул Кутер. – А меня с собой возьмешь?

– Конечно. Потом я начну издавать собственную газету вроде «Джоплин Глоб», только крупнее! Буду брать интервью у Бейба Рута и президента. Скажи, здорово?

– А ведь если подумать, ты уже в газетном бизнесе, правда? – сказал Кутер.

Джин, подрабатывавший доставкой газет, посмотрел на друга:

– Точно! Мне как-то в голову не пришло. Да, я уже немного газетчик.

На «Тихих лугах» старик Хендерсен первым заметил красные шарики, плясавшие на ветру:

– Вы гляньте! Опять какой-то чертов охламон залез на башню.

Джин и Кутер до волдырей стерли ладони и так обгорели, что к вечеру не могли шевельнуться. Особенно досталось светлокожему Джину – целых два дня он не мог надеть ничего, кроме мягкой пижамы. И все равно парень был счастлив. Они с Кутером прошли испытание на смелость – шарики-то, вон, висят.

Несколько позже Хейзл Гуднайт пришла в ужас, узнав, что дочка ее Ада тоже залезла на водонапорную башню. Девочка получила взбучку за столь опасную и неженственную затею. Однако за Аду вступилась бабушка:

– Что за чушь! Если матушка моя могла утром разродиться в фургоне, а к вечеру сготовить ужин на десятерых мужиков, то правнучка ее может делать все, что ей вздумается.

Этот лихой поступок был лишь предвестником грядущих сумасбродств. Подражая своему идолу Амелии Эрхарт[7], Ада не раз совершит нечто еще более опасное и неженственное. А вот ее сестра-близнец Бесс мечтала об ином. Она хотела поскорее вырасти, чтобы выйти за Тарзана и жить на дереве.

К 1936-му в городе открылось множество новых заведений, и кто-то уже говорил, что Элмвуд-Спрингс превращается в настоящий мегаполис. Конечно, это было преувеличением, однако деловой центр занимал почти два квартала и все больше расширялся. Рядом с почтой Мер л и Вербена Уилер открыли химчистку «Голубая лента», чуть дальше вознеслось новое здание масонской ложи, включавшей в себя благотворительное общество «Странные товарищи». Весной появился современный плавательный бассейн «Прыжок с водопада», и, наконец, напротив «Шведской пекарни Нордстрёма» предлагала починку обуви мастерская, в витрине которой красовался неоновый розовый башмак.

Пекарне Теда и Терты требовалось больше места, теперь она занимала и соседний дом. Тринадцатилетний Джин, недавно получивший значок юного спасателя, вместе со своим другом Кутером подрабатывал в бассейне. В целом народ был счастлив и доволен. Кроме обитателей «Тихих лугов».

В последнее время там возникла непредвиденная проблема. К первым поселенцам добавлялись обычные жертвы сердечных приступов, рака, старости, несчастных случаев и прочего. Холм заселялся споро, отчего возник настоящий хаос.

По прибытии новичка с ним говорили все разом. Кое-кому просто не терпелось поздороваться, и покойники орали, перекрикивая друг друга. Бедняге новопреставленному и без того было непросто осознать свое нынешнее местопребывание, а тут еще этакий гвалт.

Наконец Лордор взял дело в свои руки.

– Я понимаю, друзья, вы рады встрече с близкими, – сказал он. – Однако статус покойника – не повод для разгильдяйства.

В результате было принято решение: с вновь прибывшими говорит кто-то один, официальный, так сказать, встречающий. Все согласились, что лучшая кандидатура на эту должность – мисс Бимер, которая не так давно поселилась на холме, но привыкла управляться с непослушными ребятишками. Люсиль много лет преподавала английский шестиклассникам, владеет ораторским искусством. Кроме того, у нее прекрасные манеры и мягкий приятный голос.

Согласно правилу, Люсиль встречает новичков и разъясняет ситуацию. Если нужно, им дается время прийти в себя, после чего в установленной очередности с ними могут говорить другие. Сначала близкие родственники – матери, отцы, дедушки-бабушки и прочие, затем – мужья, жены и дети, если таковые имеются. Следом – соседи и друзья, за ними – шапочные знакомые. Последними говорят желающие, чтоб их представили новичку.

Конечно, возможны всякие сбои – кто-то, например, не захочет вначале говорить с родичем. Однако нет иного способа навести порядок. К счастью, система сработала прекрасно. И только старик Хендерсен влезал с разговорами, когда ему вздумается.

Все, конечно, читали о преступлениях, совершаемых в Канзасе и других местах, однако в Элмвуд-Спрингс своей полиции не было. Если не считать всякую мелочь, серьезных правонарушений не случалось до 1937-го, когда в городе объявился соглядатай. Новость разнеслась лесным пожаром, встревожив всех и каждого. Несколько раз соглядатая засекали в кустах возле домов, где проживали молоденькие девушки. Но в темноте лица не разглядишь, да и злодей мгновенно смывался. Родителей изводила мысль, что во тьме кто-то шастает и пялится на их дочек. По вечерам некоторые отцы с дробовиком наперевес прогуливались перед домом, надеясь этим отпугнуть подлеца.

Четвертого июля извращенца заметили возле танцшколы – средь бела дня он подглядывал за степи-

сточками, переодевавшимися после шествия. Мэри Чилдресс увидала чей-то силуэт в окне и завизжала. Мерзавец скрылся.

Хейзл Гуднайт терпела почти целый год, а потом на заседании городского совета изложила свой план. Негодяй, сказала она, не раз, наверное, подглядывал за ее дочками в спальне и, учитывая его наглость, определенно заявится снова. Надо устроить ему ловушку: подбросить под окно новенький блестящий четвертак и надеяться, что лиходей его подберет.

Паршивцу невдомек, что на монете имеется метка красным лаком для ногтей, но это будут знать все владельцы магазинов. План единодушно сочли великолепным. Четвертак занял свое место под окном, и город затаил дыхание, замерев в ожидании.

Минуло несколько недель, однако ничего не случалось. А потом субботним утром пятнадцатилетний Лестер Шингл вошел в булочную и шлепнул на прилавок монету в оплату дюжины пончиков. Заметив красную метку, Герта возопила:

– Тот самый четвертак!

Сын ее, четырнадцатилетний Джин, молнией выскочил из подсобки, где работал с отцом, кинулся вслед за Лестером и сграбастал его возле химчистки. Заслышав потасовку, народ высыпал на улицу и узрел картину: Лестер верещит и брыкается, Джин вздергивает его на ноги и кулаком заряжает в нос. Парень осатанел. Среди тех переодевавшихся степисточек была его подружка, и ему очень не понравилось, что кто-то видел у нее хоть краешек чего-нибудь.

Четвертак я нашел возле почты, заявил Лестер Шингл. Поди докажи, что это не так, но ему никто не поверил. Все были стопроцентно убеждены, что соглядатай пойман.