После визита в ремонтируемый дом босые пальцы ног оказались в белой пыли. Варя достала платок, послюнила его и стерла известку, а затем через подворотню вышла на Большую Дмитровку.

Когда вернулась на Тверскую к своей машине, ее ждал неприятный сюрприз. Милая ее «шестерочка», в просторечии именуемая «бежкой», напрочь отказалась заводиться. Аккумулятор вроде бы не сел – лихо крутил стартер, но зажигание не схватывалось, мотор немедленно глох. Раз, другой, третий попробовала Варя – все без толку. Вышла из-за руля, беспомощно открыла капот. Она не боялась ковыряться в автомобильном железе, папа, слава богу, кое-чему научил – но ничего подобного ее «тачила» раньше не вытворяла, и девушка понятия не имела, в чем загвоздка. Что барахлит – карбюратор? Трамблер? Свечи?

И тут рядом прозвучал знакомый голос:

– Какая радостная встреча! Это снова вы!

Она подняла глаза от движка: подле стоял давешний приставала, смотрел на нее снизу вверх, слегка улыбаясь. В руках – пакет с логотипом книжного магазина «Москва».

– Вот, купил невзначай, – пояснил он, хоть Варя его ни о чем не спрашивала. – Эдогава Рампо, «Демоны луны».

Последние слова прозвучали набором ничего не значащих звуков, для Кононовой книги всегда имели сугубо утилитарное значение: предназначались для учебы или работы. Мужчина счел нужным вытащить томик и показать обложку, а заодно продемонстрировать свою образованность:

– Этот прозаик, как утверждается, основоположник японского криминального жанра. Но мы не о том ведем разговор! Позвольте помочь вам.

От мужчины приятно пахло дорогим парфюмом. Сейчас, когда она увидела его во второй раз, ворохнулась к нему очевидная приязнь.

– А вы не только в книгах, но и в машинах разбираетесь? – улыбнулась она.

– Какой же мужчина, рожденный в Советском Союзе, не умеет разбираться в машинах! – решительно проговорил он.

Руки его меж тем не имели ни малейшего сходства с кистями автослесаря: их венчали длинные, тонкие, нервные пальцы скрипача или пианиста-виртуоза.

– Садитесь за баранку! – скомандовал незнакомец. – И откройте оконца, буду говорить, что делать!

Варя послушалась. Мужчина зачем-то обошел авто по периметру и сделал то, что порой творила она сама, когда любимая «бежка» вдруг капризничала: попинал по очереди все колеса. Потом нырнул под капот, махнул ей рукой: заводи, мол! Она повернула ключ. Дрррыть, проскрипел мотор, а потом вдруг схватился, заработал! Завибрировал тихо и чисто: тух-тух-тух-тух! Она радостно подбавила газу. Движок заревел. Прогазовала еще и еще. Ее «бежка», вечная ей память, любила сильную руку, перегазовку и высокие обороты.

Тут к ним подскочил парковщик в черной тужурке, обратился к мужчине:

– Оплачиваем парковочку, пожалуйста. – Поябедничал: – Девушка здесь более часа стоит и не платила.

Не торгуясь и не глядя, неизвестный гражданин отдал вымогателю двадцать рублей. Служитель спрятал два червонца в карман и радостно отвалил.

– А ну, заглушите! – скомандовал мужчина.

Варя послушно выключила зажигание.

– Заведите по новой! – повелел он.

И «шестерочка» снова завелась, затарахтела.

– Я потом сообразила, – пояснила Варя, сидя рядом с Даниловым в иномарке, мчащейся по дороге из Таллина в Нарву, – что, конечно, встретились мы с ним второй раз совсем не случайно, как и в первый, впрочем. Он какую-то хитрость применил, чтобы мое авто испортить, а потом «починить»: к примеру, тряпкой выхлопную трубу заткнул. Или он и впрямь колдун.

А тогда, двадцать лет назад, она вылезла из-за руля «бежки», чтобы не выглядеть невежливой и оказаться на прощание с помощником лицом к лицу. «Можно и телефончик ему дать», – промелькнуло.

– Спасибо, – пробормотала Варя.

Незнакомец отвечал весело:

– Как говорят русские люди, спасибо в стакан не разольешь, – опять он уснастил речь народным присловьем, однако оно в его устах прозвучало неестественно, будто был он иностранцем, хотя и говорил без малейшего акцента.

– Хотите получить на бутылку? – сказала Варя почти намеренно оскорбительно: где, спрашивается, такой рафинированный дядька – в желтых штиблетах, с дорогим парфюмом и японским прозаиком под мышкой, и где бутылка?!

– Ах, что там бутылка! Я бы не отказался в знак благодарности, когда бы вы, моя дорогая незнакомая барышня, доставили меня до моего дома. Вы не волнуйтесь, – сразу оговорился он, – я размещаюсь не в Бескудникове или Новых Черемушках, а в определенной близости отсюда, на Пионерских прудах, или, иначе, на Патриарших.

Варя прикинула: никакой угрозы или агрессии от мужика не исходит. Даже если он вдруг сойдет с ума и начнет приставать, она сумеет с ним совладать. Около шести вечера, на улицах полно народу, ярко светит весеннее солнце. Рабочий день, почитай, закончен, она не собиралась сегодня на службу возвращаться – с Петренко согласовала, что после издательства свободна.

– Ладно, поехали, – согласилась Варя. – Куда вам конкретно?

– Я покажу маршрут.

Он забросил на заднее сиденье пакет с японским как-его-бишь-там основоположником детектива, а сам уселся на пассажирское сиденье с нею рядом. И немедленно начал девушку-водителя убалтывать. То есть тогда она, конечно, краем сознания это понимала: расслабляет, уговаривает! Однако ничего лишнего незнакомец не позволял: никаких нескромных намеков или приставаний, касаний руки или троганий коленки – просто интересный, веселый, ироничный рассказ о самом себе.

– Зовут меня, разрешите представиться, очень по-русски, Иваном. Но как только меня не именовали, особенно в последние времена! В Англии почему-то кликали Йеном, в Скандинавии и Польше – Яном, в Болгарии – Ванчо, в Греции – Иоанном. Но больше всего осталось по моему сердцу, как кликала меня покойная матушка: Ванечкой. Можете и вы так называть.

– Вы путешественник? – спросила Варя, ведь надо было поддерживать разговор.

– Я заработал определенное количество денег – здесь, в России, а потом мне удалось благополучно отойти от дел и начать наслаждаться повседневностью. После этого, как поют в старой советской песне… – И он натурально запел, голос его оказался бархатистым баритоном, довольно неплохим и точным. – «Я менял города, я менял имена. Надышался я пылью далеких дорог, был я смел и удачлив, а счастья не знал! И носило меня, как осенний листок!»[10] – пропел он с кабацким надрывом и одновременно как бы этот ресторанный надрыв пародируя. А потом оборвал себя и проговорил серьезно: – Я вернулся на Русь святую, но не потому, что по родным черно-белым березкам соскучился, и не затем, чтобы еще немного миллионов заработать. Стало слегка томительно, не хватает общества. Но почему я все говорю о себе, это невежливо! А кто вы, прекрасная незнакомка?

Варя честно отбарабанила свою легенду, которая на девяносто процентов, кроме работы, была правдой: окончила в этом году вуз, тружусь в компьютерной фирме «Ритм-21».

Они тем временем кружили по центру, повинуясь точным и своевременным командам Ивана: долетели по Тверской до гостиницы «Минск», тогда еще не снесенной, свернули направо в Дегтярный переулок, потом вернулись на Дмитровку, поехали к центру и у Ленкома повернули направо. Затем пересекли Тверскую у Пушкина и по Большой Бронной мимо «Макдоналдса» углубились в переулки Патриарших. Потом седок воскликнул:

– А вот смотрите, прекрасное местечко, паркуемся!

И Варя послушалась его: все-таки незнакомец, она тогда начала это чувствовать, обладал даром убеждения, очевидной гипнотической силой.

В ту пору парковка на Патриарших не стоила диких четырехсот пятидесяти рублей в час – да она, в отличие от Тверской, нисколько там не стоила, и никакие парковщики там не крутились. Потому местечко здесь ценилось и принадлежало тому, кто успел да и съел. В данном случае – Варе.

Она немного обалдела от дороги и постоянного монолога нового знакомца, поэтому под конец перестала разбирать, где они находятся. А когда остановилась, с удивлением увидала, что это тот самый перекресток Спиридоньевского переулка и Малой Бронной, где находится кафе «Тривия», в котором не так давно, в феврале, официант вручил ей письмо от Петренко.

– В знак бесконечной благодарности, – продолжал трещать попутчик, – за то, что вы потратили столь изрядное количество времени на довоз моей скромной персоны к месту жительства, я буду счастлив угостить вас обедом в лежащем поблизости отсюда кафе.

– Это где? В «Тривии», что ли? – фыркнула Варя. У нее будто временно ослабела воля, и после того, как она за рулем покорно слушалась, когда человек рядом говорил ей, куда ехать, ей словно захотелось и дальше подчиняться ему.

– О, вы знаете местные точки общественного