– Почувствовать атмосферу.

– А вот у меня другое чувство, док. То вы говорите, что убийство со зданием никак не связано, то вдруг заявляете, что вам нужно почувствовать что-то…

– Такое бывает, когда ничего не получается, – сказал я.

– Что бывает?

– Приходится предпринимать дополнительный шаг.

Бейлесс качнулся, перенеся вес тела с каблуков на мыски и обратно. Руки у него были здоровенные, заскорузлые пальцы сжаты в кулаки.

– Это я понять могу, но сделайте одолжение, не поднимайте шум, ладно? Люди, может, и овцы, но рано или поздно кто-нибудь доложит о проблеме, а проблемы имеют обыкновение попадать ко мне.

В вестибюль я вошел сразу за Бейлессом и приотстал, когда он смешался со спешащей на ланч толпой. Убедившись, что его не видно, я направился к справочнику-указателю, достал телефон и сфотографировал список имен съемщиков, деливших седьмой этаж с юридической фирмой Гранта Феллингера.

Список был невелик – еще одна юридическая группа и компания финансового менеджмента.

Принимая во внимание, сколько людей выходили из здания, очередь к буфету на первом этаже оказалась ожидаемо редкой. Я подождал, пока она сократится до нуля, вошел и купил кофе. Офис Бейлесса находился рядом, всего в нескольких ярдах. Переплатив два бакса, я сказал, что сдачи не надо, и тут же показал работающему за прилавком прыщавому юнцу фотографию Кэтрин Хеннепин.

Предъявляющий фотографию чужак в футболке и джинсах должен был бы дать какое-то объяснение, но парнишка только взглянул на снимок и сказал:

– Не видел. Она кто, воровка?

– А у вас их много?

Юнец лукаво ухмыльнулся.

– Как будто сам не знаешь. Ты из Бюро?

– Откуда? – ухмыльнулся я.

Он ухмыльнулся в ответ.

– Загребешь кого?

– Если будет возможность. Так ты ее не знаешь?

– Нет.

– Были проблемы с воровством?

– Шутишь? Только отвернись – половины пакетиков с сахаром тут же не будет. Отвернись еще раз – и не будет кетчупа. Богачи – дешевки. – Он фыркнул и в третий раз взглянул на фото. – Слишком неразборчивое.

Я вернулся в вестибюль и снова смешался с толпой, оказавшись в центре людского водоворота.

Из памяти почему-то всплыли слова Бейлесса насчет убийства в опере.

Встретил ее в лифте.

В лифтах нет камер. Лучшего места для охоты не придумаешь.

Подойдя ближе, я понаблюдал за тем, как открываются и закрываются дверцы, изрыгая голодных людей. Некоторые, кому не хватало терпения, уже доставали сигареты. Уровень шума заметно вырос. Или шумело у меня в голове?

Делать здесь было больше нечего, да и раздражать Бейлесса не стоило. Я повернулся и направился к выходу.

В затылке как будто засвербело. Неужели за мной наблюдают? Нет, наверное, просто перебрал кофе.

Я обернулся. Не полностью, наполовину. И сначала ничего не увидел. А потом…

Слишком резкое движение. Человек в толпе быстро отвернул лицо.

Быстро, но я уже успел его узнать. Грант Феллингер пытался вклиниться в людской поток. Пробиться к лифтам.

Неужто это он наблюдал за мной? Даже если так, объяснение может быть простым: адвокат узнал меня, но тратить время на полицейские разборки не пожелал.

Снова шагнув к выходу, я не удержался и бросил взгляд за спину.

То же самое сделал и Феллингер. Лицо напряженное. Что в нем? Страх? Злость? Всё вместе?

На мгновение наши взгляды сомкнулись. Потом он снова повернулся ко мне спиной.

Не фантом? Человек, работающий здесь и имеющий все основания здесь находиться?

Адвокат, состоявший в профессиональных отношениях с Урсулой Кори? И не только профессиональных, если верить Ричарду Кори.

Кому легче всего, не вызвав подозрений, подойти к женщине, как не ее адвокату? Человеку, встретиться с которым она и приехала.

И что может быть неожиданнее, чем увидеть, как этот человек целится ей в лицо?

Никто – ни симпатичная секретарша в черном платье, ни помощник Феллингера – не упомянул о том, что тем утром адвокат вышел из офиса вместе с Урсулой. Однако боссам не нужно отмечаться, и никто не заметил бы, если б молодая женщина отошла от стола.

Овцы. Жестокая оценка человечества, но, как только что видел, точная.

Я вышел из здания и, уже переходя улицу, набрал номер.

* * *

Эрл Коэн согласился принять меня, если только я поспешу, но когда я прибыл, его секретарша сказала:

– Мистер Коэн на ланче в кафе «Европа». Это рядом.

«Кафе» оказалось нишей с трехфутовым прилавком на первом этаже соседнего медицинского здания. Две молодых женщины в форме медсестер ожидали, когда им положат в контейнеры салат. Единственный столик в углу был занят Эрлом Коэном.

В ярком свете дня старик казался восковым призраком в пошитом на заказ костюме. Ланч мог бы устроить и монаха: натуральный, без ароматизаторов, йогурт, пластиковая ложка и стакан воды.

Я сел. Коэн молчал – и заговорил, лишь когда медсестры ушли:

– Что у вас теперь, доктор Делавэр?

– Как я уже говорил при прошлой нашей встрече, Грант Феллингер отзывался о вас очень хорошо. Впервые слышал такое от соперничающего юриста.

Коэн усмехнулся.

– Может, я заслужил похвалу.

– Не сомневаюсь. Но в отношении его вы равного энтузиазма не проявили.

– Какая неблагодарность с моей стороны.

– Все, что вы скажете мне о Феллингере, может оказаться полезным.

– Подозреваете его в причастности к убийству Урсулы?

Ни тени удивления.

– О подозрении я бы не говорил, но мне он интересен.

– Почему?

– Помимо прочего, нам сказали, что он спал с клиентом.

Коэн улыбнулся.

– С каким именно клиентом?

Я улыбнулся в ответ.

– Вот так, да?

– Что ж, я не слышал, чтобы Грант увлекался мужчинами, но некоторые женщины, по слухам, попали под его обаяние. Что есть, то есть.

– Юрист-ловелас.

Коэн рассмеялся.

– Мне трудно понять, но так поговаривали.

– Это знают все ваши коллеги.

– Далеко не все. Тема всплывала несколько раз, но не на официальном уровне, и дальше дело не шло. Так оно и будет, доктор. И наш разговор останется между нами. Я слишком стар для осложнений.