задремала на какое-то время. Вдруг открыла глаза и испугалась. Перед ней стояла Нежа. Из глаз девочки капали слезы. Она обиженно смотрела на мать.

Озираясь по сторонам, Настя пошевелила затекшими ногами.

— Что случилось, дочура. — Она выпрямилась в кресле и протянула руки к дочери, чтобы обнять.

— Мамочка, ты куда делась? — тихо спросила девочка.

— Я здесь. Вот же я.

Расстроившаяся Нежа терла глаза маленькими кулачками.

— Я проснулась от страшного сна и захотела к тебе. Мне знаешь как было страшно. У-у-у, — завыла она. — Я сначала укуталась с головой. Но стало душно, поэтому я так долго прятаться под одеялом не смогла и побежала к тебе в спальню. А там тебя тоже не-е-е-ет, — хныкала девочка, прижимаясь к материнской груди.

— Чш-ш-ш, — успокаивала Настя. — Вот же я. Я никуда не делась. Я с тобой, доченька. — Настя гладила ребенка по голове.

— Да-а-а, — причитала Нежа, — откуда же я знала, что ты здесь. Я звала тебя, звала, а ты не отзывалась. Ты, что ли, не слышала?

— Нет, роднуля, прости. Я, наверное, крепко заснула, — злилась на себя Настя. — Пойдем скорее. Пойдем ляжем.

— Я хочу с тобой, — шмыгая носом, сказала девочка.

— Со мной, со мной, конечно. Как же я без тебя? Настя встала, осторожно повернула дочь к выходу и нежно поцеловала в макушку.

В спальне Нежа улеглась с левой стороны. Обычно там спала Настя. Она привыкла засыпать с одной стороны большой кровати, даже когда была в одиночестве. Большой Самсон всегда ревностно относился к разграничению супружеского ложа. Ей было все равно, но привычка за долгие годы сформировалась. Женщина снова вспомнила фотокарточку и фыркнула, то ли прогоняя от себя свои мысли, то ли сердясь на Самсона за то, что тот поставил ее перед такой сложной задачей.

Нежа уже разгулялась. Лежа на спине, она что-то лепетала, играя руками в воздухе.

— Какой сон тебе приснился? — спросила Настя, переодеваясь в пижаму.

— Сон? — переспросила дочь, словно забыла причину своего расстройства. — Да он уже и не такой страшный. Мне приснилось, что папа нас хочет сфотографировать. Ну как тогда, помнишь, когда он купил фотоаппарат и хотел всех нас сфоткать? Что-то там с ним делал, а мы на стульях сидели и ждали. А потом он подбегал к нам и садился рядом. И у него еще ничего не получалось. Помнишь? — захохотала девочка.

— А что же было во сне? — спросила Настя.

Девочка съежилась в кровати.

— А во сне, — сказала она тихо, словно боялась, что ее может услышать еще кто-то, кроме матери, — во сне он растворился, пока бежал к нам, чтобы сесть рядом. Исчез, понимаешь? Как будто его кто-то забрал. — Нежа выпучила глаза. — Ты закричала, и я тоже закричала. А потом проснулась.

Настя хмыкнула, поцеловала дочку в лоб, укутала одеялом и легла рядом.

— Спи давай.

Глядя в темноту потолка, Настя вспомнила тот эпизод из их совместной жизни. Это случилось пару лет назад. Как раз тем летом, что и на фотографии из банковской ячейки. Странно, что Нежа такое помнила. Ей тогда было года три. Самсон пытался освоить искусство фотохудожника. Однажды ему взбрело в голову запечатлеть Настю обнаженной. Но, так как подход у Самсона всегда и ко всему был неординарный, он решил самолично сделать несколько ню-сессий своей супруги и организовать выставку имени себя в Москве и Питере.

— А что? — говорил он, прихлебывая вино из стакана. — Возьму какой-нибудь красивый псевдоним, типа Ди Бурген. Назову выставку «Следуй за ней», заплету бороду в косичку, надену очки в толстой роговой оправе, черный короткий плащ. — Мечтая, он закатывал глаза. — Развесим фотографии твоих красивых ног, рук, волшебной груди по всем стенам, где-нибудь в павильоне винзавода. Соберем бомонд, прессу. Купим пару статей в глянцевых журналах. Срубим денег. Ведь, когда есть что вложить, нужно получать прибыль. А у меня есть и ты, и деньги.

Настя тогда решила, что Самсон шутит. Но он упорно продолжал:

— А главное, красота моя, мы будем ходить среди всех этих ценителей искусства и слушать, что они говорят о тебе, когда будут смотреть на обнаженную. А? Идея?

Слава богу, Самсон реализовывал не все, что задумывал. Это дело он быстро забросил. Но нервы потрепал тогда и себе, и Насте. Купил дорогущую профессиональную камеру, лампы освещения, фон. Пару месяцев изучал все про экспозицию и апертуру, тренировался на пейзажах, портретах, групповых фотографиях. Постоянно был недоволен результатом, что с Самсоном случалось редко. Дергал себя за бороду, хмурил брови. Заставил-таки попозировать Настю в обнаженном виде. Часами, причмокивая, сидел за лэптопом, пытаясь искусственно вдохнуть жизнь в изображение. В конце концов сказал, что сделать на «отлично» он такое не сможет, а делать на «хорошо» — не будет. Алхимия фотографии не для него.

Настя хмыкнула своим воспоминаниям то ли с грустью, то ли с теплотой. А может, и так, и по-другому. Она закрыла уставшие сонные глаза и тут же открыла их бодро и осознанно.

— Фотоаппарат, — произнесла она вслух, отбросила одеяло и почувствовала прохладу пола босыми ногами.

Задремавшая Нежа вздрогнула.

— Тихо, тихо, спи. Мамочка здесь. Я сейчас выйду на минутку. Мне надо, — прошептала она, словно уговаривая дочь.

Та кивнула сквозь сон и, повернувшись на правый бок, укуталась в одеяло.

Настя быстрым шагом обошла кровать, приблизилась к шкафу. Там, в части для костюмов, на полке среди коробок с головными уборами и лежал фотоаппарат. Она нащупала его в темноте, достала камеру и выскочила из комнаты. Суетливо покрутила прибор в руках. Дрожащими от волнения пальцами открыла крышку цифрового носителя. Настя зажмурила глаза, словно опасалась, что ее догадка окажется неверной. Нащупала пальцем карту памяти, слегка надавила на нее. Вытащила и открыла глаза, только когда поднесла ее к самому носу.

Это была карта SDXC на сто двадцать восемь гигабайт. Дальше фотоаппарат стал не нужен. Настя отбросила камеру на диван, ринулась в кабинет, вставила носитель информации в ноутбук, который так и не убрала со стола. Склонившись над экраном, стала орудовать мышкой.

На карте было несколько папок. Самая первая с именем «Настя». Женщина поспешно открыла ее и узнала старые снимки. Подумала, что здорово на них получилась. Не поняла, почему они не понравились Самсону. Тут же вернулась мыслями к главной задаче. Открыла три оставшихся. Но там было пусто. Ничего. Ни намека на присутствие информации. Настя поспешно выделила каждую из них. Посмотрела свойства. Они действительно были пустыми. В открывшейся таблице значилось «ноль бит».

Настя потерла лицо ладонями, потом походила по комнате взад-вперед, села в кресло и стала раскачиваться в нем.