– Спасибо, что сказала, – только и нашелся Эдмунд с ответом. – Я уж было подумал, что ты обиделась из-за моей оплошности на балу.

– Обиделась, но это мы уже обсудили. А сейчас я просто сказала все как есть.

У них пока что не получалось с зачатием, а поскольку дело не терпело промедления, Эдмунд стремился к намеченной цели с упорством, граничившим с отчаянием, однако ничего не выходило.

Нельзя сказать, чтобы Эдмунда сильно огорчали неудачи – в конце концов, что за судьба предначертана ребенку, зачатому не в любви, а всего лишь из-за нужды в наследнике. Своему, пока еще не существующему отпрыску он желал лучшей доли, как, впрочем, и себе самому. Он хорошо помнил отношения своих родителей, единственной целью которых было произведение потомства для наследования титула и состояния, и не хотел повторять их ошибок, особенно теперь, когда ему открылось понимание иного отношения к браку.

Как жаль, что порой у желаний так мало общего с реальностью! А действительность зачастую не оставляет иного выхода, кроме как взглянуть ей в лицо и мужественно принять происходящее, как данность.

– Джейн, когда пожелаешь, чтобы я снова пришел к тебе, просто оставь дверь незапертой.

– Хорошо, – вымолвила она, и щеки ее снова запылали.

Эдмунд решил не возвращаться более к этому предмету, ведь теперь все зависело только от нее. Пытаясь подыскать новую тему для разговора, он хотел только сгладить неловкость и доставить жене удовольствие.

– А до тех пор… Помнится, ты говорила, что не умеешь танцевать. Если пожелаешь, я мог бы тебя научить.

– Ты действительно этого хочешь? – Она взглянула на него впервые с тех пор, как сели в экипаж.

– Да, хочу, если ты не против.

– О большем я и мечтать не могу!

Она одарила его лучезарной улыбкой, но Эдмунд прекрасно помнил, что таков же был ее ответ на предложение отправиться на бал. Неужели она опять идет ему на уступки? Истинные мотивы жены были неподвластны его пониманию.

«Тебя будет пожирать сомнение. С него все и начинается. Сначала сомнение, затем недоверие и наконец нелюбовь». Так сказал Тернер.

Недоверие терзало его, как никогда прежде. Он словно блуждал в потемках, не в силах отыскать верный путь. Если обучение танцам потерпит такое же фиаско, как и посещение бала, он потеряет жену, потому что совершенно не знает способов ее удержать.

На следующий день супруги Киркпатрик были приглашены на званый ужин в дом лорда и леди Хавьер. По сравнению со светскими раутами высокого уровня данное мероприятие было не столь церемониальным, и Джейн смела надеяться, что не допустит серьезных промахов.

Дом Хавьера, выстроенный из темного кирпича и отделанный белым камнем, располагался на западной стороне Ганновер-сквер. Джейн бывала здесь не раз, да и ее свадебная церемония проходила в большой гостиной особняка. Войдя вслед за Эдмундом в зал, она обратила внимание на изменения в интерьере и подумала, что это наверняка под влиянием семейной жизни. С ее появлением Эдмунду тоже пришлось сменить мрачную серую обивку стен на светлые зеленые тона. В холостяцкую пору Хавьер старался следовать моде, и последними ее веяниями были лакированные покрытия и роскошное безразличие позолоты. Одинокие мужчины, как правило, не умеют сделать дом уютным.

Теперь все золото сменилось лепной волютой и овальными барельефами, а на стенах, покрытых желтыми обоями, теплели отблески многочисленных свечей. Холодная лакированная мебель в гостиной была заменена элегантным антиквариатом, который Хавьер уже было отправил на чердак. Под ногами расстилался мягкий персидский ковер. Кресла, обитые гобеленами, и плетеный диван яркой расцветки с шелковыми подушками обеспечивали комфорт всем, кто пожелает погреться у большого мраморного камина.

Чета Хавьер вышла встретить гостей. Высокий и статный Александр Эджуэйр держался, как всегда, уверенно. Луиза, его жена и близкая подруга Джейн, стройная и грациозная, в пурпурно-синем платье с длинными рукавами стояла рядом с мужем, выглядела принцессой. Вот она что-то сказала мужу на ухо, и он улыбнулся в ответ.

С мягкой улыбкой Луиза подтолкнула мужа к Эдмунду:

– Алекс, почему бы тебе не угостить своего гостя портвейном? Уверена, лорд Киркпатрик не откажется.

– Ты гонишь меня прочь, дорогая? – игриво спросил Хавьер, целуя жену в лоб.

– Возможно.

– Не позволяй Джейн дурно влиять на тебя.

– Посмотрим, не окажется ли мое влияние более тлетворным, – со смехом отмахнулась Луиза, быстро повернулась к Джейн и без предисловий заявила: – Твой кузен очень обеспокоен, что жизнь в браке тебя не привлекает.

– И что же заставляет его так думать?

Луиза никак не стала комментировать то, что Джейн не потрудилась опровергнуть предположение.

– Он переживает единственно из любви к тебе.

Джейн, в свою очередь, предпочла проигнорировать тот факт, что Луиза не ответила на ее вопрос.

– Он слишком сентиментален. Что ты такое ему сказала, отчего он улыбался?

На щеках Луизы заиграл румянец.

– Я напомнила мужу о некоторых… кхм, аспектах нашего брака. Не все так быстро приходят к согласию. Думаю, у вас с Киркпатриком со временем все сложится прекрасно, особенно учитывая твое к нему отношение.

Джейн оставила слова подруги без комментариев, потому что меньше всего ей хотелось говорить о своих отношениях с мужем.

Хотя Джейн и Луиза были давними подругами, многие часы проводили в обсуждении идеала мужчины, и Луиза была первой, кому Джейн поверила свои чувства к Эдмунду, некоторыми секретами не могла поделиться даже с ней. Джейн очень не хотелось признаваться, что ее чувства к мужу только вредят семейной жизни, а те самые «аспекты» как раз единственная часть их брака, где царила гармония.

Джейн боковым зрением наблюдала за Эдмундом, который возле камина беседовал с Хавьером. Кажется, в своей беззаботной и дружественной манере в чем-то убеждал ее кузена. В свете лампы его гладкая кожа отливала золотом, волосы казались темнее, скулы обозначились резче. Как ни старалась Джейн, но не смогла отыскать в его чертах ни единого изъяна. Сердце ее сжалось от тоски, скованное желанием, которое невозможно выпустить наружу.

Разговоры о «некоторых аспектах» брака приводили ее в отчаяние. Ей нестерпимо хотелось большего, но она должна быть благодарна и за то, что между ними уже было. К отношениям в браке Джейн питала те же чувства, какие испытывает зависимый, учуяв сладкий запах опиума, но не имея возможности выкурить ни толики. Обладать телом Эдмунда – не значило владеть его сердцем. Пока Джейн было довольно и того, что в сердечных делах у нее не было соперниц.

Джейн не сознавала, что все это время бормотала себе под нос, пока Луиза не спросила: