– И все равно этого недостаточно: можно было бы делать и больше.

Джейн подумалось, что на сей раз он прав: действительно стоило бы делать больше. Ее снова разрывали противоречивые желания: то ли дать мужу хорошую затрещину, оправданием чему могла бы послужить сегодняшняя особая вспыльчивость, то ли покрыть поцелуями его лицо.

Джейн была даже рада, что столь же безмерной озабоченности супруг не проявлял в отношении ее. Вероятно, считал ее достаточно сильной, чтобы постоять за себя, или попросту забывал о ее существовании.

Разумеется, в душе Джейн очень надеялась на первое, ибо тогда это означало бы, что она для Эдмунда особенная, пусть и не совсем такая, как бы ей хотелось.

До входа в книжный магазин Хетчардса они добрались без задержек – больше не случилось никаких летающих шляпок и ангелов во плоти. Не дожидаясь, пока Эдмунд проведет ее внутрь, Джейн распахнула входную дверь и смело ступила в самую гущу толпы.

Вокруг винтовой лестницы, по бокам обставленной прилавками с бесконечными рядами книжных полок до потолка, располагалась череда маленьких комнат. Каждый дюйм пространства полок и шкафов был занят книгами в кожаных и тканевых переплетах. Служащие с блестящими от испарины лбами передавали друг другу объемистые тома, краткие брошюры и заметки самого разного толка. Управляющие цокали языком и торжествующе улыбались.

– Держу пари, ты больше не переживаешь, что я замерзну, – прошептала Джейн Эдмунду, пока они с Эдмундом пробирались сквозь толпу.

В ответ он лишь усмехнулся.

Джейн буквально была зажата со всех сторон, но это удивительным образом только заставило ее ощутить собственную значимость. Теперь и она стала частью толпы, частью Лондона. Вспорхнув вверх по лестнице, она разлучилась с Эдмундом, но это ее ничуть не беспокоило. Она баронесса, которая вышла за покупками, имея при себе деньги на булавки, кредит и массу свободного времени. Поднявшись еще на пролет, Джейн оказалась в менее оживленной части магазина.

В боковой комнатке стоял огромный стол, заваленный кипами и пачками, стопками и связками самых разнообразных карт – пергаментных, бумажных и парусиновых. Огромные карты были скатаны в рулоны и перетянуты шнурами, были и совсем маленькие, надписанные чернилами и вручную раскрашенные. На этом столе лежал весь белый свет – и манил, и звал, и шептал ее имя.

На верху самой большой, небрежно сваленной стопки лежала маленькая акварель с изображением острова и исполненной вручную изящной надписью: «Сицилия». Джейн дотронулась пальцами до уголка рисунка, но тут же отдернула руку и оглянулась по сторонам, но никто не обращал на нее внимания. Тогда, сняв перчатку, она снова коснулась карты. Старая бумага, спрессованная вручную, оказалась плотной, как холст. Тонкие линии были прочерчены в местах переплетения волокон: льна или хлопка – Джейн не могла определить наверняка, кончиками пальцев она чувствовала малейшие неровности.

Ей вдруг стало любопытно, бывал ли тот, кто нарисовал карту Сицилии, на этом острове, нежился ли под лучами горячего солнца, ел ли местные оливки, рвал ли апельсины прямо с деревьев. Быть может, это был художник с душой путешественника, как Джейн, и тоже отчаянно желал увидеть все уголки земного шара?

Даже такой крошечный кусочек мира, обнаруженный здесь, в лавке в центре Лондона, все же лучше, чем ничего. Пусть всего лишь на карте, но она все же получила возможность увидеть новые места.

– Вам помочь, мисс? – неожиданно раздался голос служащего у нее за спиной.

Должно быть, шум толпы с нижних этажей магазина заглушил звук его шагов. Молодой человек в темном сюртуке, немного запыхавшийся, выжидающе смотрел на нее, и Джейн, сложив руки за спиной, представилась:

– Леди Киркпатрик.

– Миледи… – Юноша поклонился, залился краской и громко сглотнул. – Прошу прощения.

– Все в порядке. – Джейн вовсе не хотела его унижать и, чтобы загладить неловкость, попросила: – Не будете ли так любезны показать мне атласы?

Эдмунд, пока поднялся на три пролета узкой винтовой лестницы, успел покрыться испариной. В магазине было полно народа и совершенно нечем дышать, но волновало по-настоящему его не это: куда-то исчезла Джейн. Необходимо отыскать ее как можно скорее, пока не попала в лапы Тернера: он вполне мог быть здесь, мог следить за ней…

Нет, Эдмунд отказывался верить в худшее. Следует срочно найти жену, надеть дежурную улыбку и сделать вид, что ничего не произошло.

На верхнем этаже магазина почти никого не было, и тут Эдмунд наконец-то обнаружил жену. Она с небольшой книгой в руках стояла перед массивным столом. Глубокий зеленый цвет накидки подчеркивал розоватый румянец ее щек, из-под светло-коричневой шляпки выбилось несколько прядок.

Улыбка, осветившая его лицо при виде жены, была хоть и глуповатой, но зато искренней.

– Джейн, я уж подумал, что ты потерялась.

– Ну куда я денусь, – откликнулась она, перевернув страницу, но так и не подняв на него глаз.

– Нашла что-то интересное? Подарок для Луизы?

Жена лорда Хавьера слыла редким эрудитом.

– Нет, для себя… по крайней мере хотелось бы.

Стоило ему подойти к жене, как она подняла на него ясный взгляд улыбающихся янтарных глаз.

– Это атлас. Здесь превосходные карты, к тому же цветные, с изображением не только географических объектов, но и с портретами великих людей, совершивших какие-либо открытия.

– Могу я взглянуть?

Она протянула ему раскрытый том.

– Вот видишь: это одна из улиц Бомбея.

На рисунке Эдмунд увидел ряд аккуратных белых домов с крышами из красно-коричневой черепицы. То тут, то там небольшими группами располагались люди, с узких улочек на площадь выезжали редкие экипажи или телеги, которые тащили крошечные фигурки в широкополых шляпах.

Подобная сценка вполне могла быть срисована с Лондона: кое в чем все большие города похожи, и не важно, в какой части света располагаются. Разницу можно заметить в мелочах: судя по одежде людей и яркому солнцу, что заливает улицы, климат здесь очень жаркий. Об этом же свидетельствуют не по-европейски затянутые шторами окна и тканевые навесы.

Только когда Джейн попыталась забрать у него из рук книгу, Эдмунд понял, что слишком долго рассматривал рисунок. Казалось, мечты унесли его далеко-далеко от магазина Хетчардса, и разум изо всех сил противился возвращению в реальность.

– Тебе рисунок тоже понравился?

Джейн погладила бумагу кончиками пальцев, и от этого движения у него пересохло во рту.

– Что особенного в Индии? Почему любое упоминание о ней тебя буквально завораживает? – Прежде чем продолжить, Эдмунд сглотнул, затем кашлянул. – Возможно, причиной тому… Беллами?

Он-то знал, что Беллами, то есть Тернер, никогда и ногой не ступал на землю Индии. Все его истории были не более чем выдумкой.