требовательный, поднявший их на ноги, заставивший их перебраться к диванам.

Она затаила дыхание, когда он сделал паузу, чтобы надеть презерватив, а затем вонзился в нее. Все, что она осознавала, был Грасиано, его движения, его тело, такое могучее и сильное, и она откинула голову назад, прикусила губу и полностью отдалась этому, зная, что она пойдет куда угодно и сделает все, чтобы быть с ним.

Она чувствовала, как их тела переплетаются вместе, его теплое дыхание на своем лице, а затем чувство эйфории, сквозь которое пробилось жужжание ее телефона.

— Твой телефон? — спросил он, опираясь на ладони и глядя на нее сверху вниз.

Она хотела сказать ему, что это не имеет значения. Внешний мир на какое-то время перестал интересовать ее, но материнские инстинкты было нелегко отключить, и, хотя Энни была с Дианой, она насторожилась.

— Я лучше проверю.

Он изогнул бровь, но встал и прошел по комнате, чтобы достать ее сумочку. Он отнес ее Алисии, позволив ей восхититься его телосложением, его мужественностью, его силой.

— Спасибо, — пробормотала она, улыбнувшись. Она достала из сумки телефон и увидела, что звонит Диана. Она до сих пор не рассказала Грасиано о его дочери! — Я должна ответить.

«А потом я ему все скажу», — пообещала она.

— Привет, Ди.

Грасиано развернулся и направился на кухню.

— Только не паникуй, — раздался голос Ди в трубке.

— Что случилось?

Ее сердце замерло, и она встала, оглядываясь в поисках нижнего белья. Грасиано застыл в ответ на этот тон, держа банку пива на полпути к губам, и затем поставил ее на стойку.

— Я сказала, не паникуй.

— Так говорят люди, когда есть о чем паниковать. Что-то с Энни? Ди, что случилось?

Она судорожно пыталась надеть брюки.

— С ней все в порядке, но мы едем в больницу.

— В больницу? Почему? Где? Какую больницу?

Ди назвала адрес.

— На футбольной тренировке произошел несчастный случай, — добавила она. Алисия зажмурила глаза.

— Пожалуйста, расскажи мне, что именно произошло. Я переживу.

Она держала телефон прижатым к уху, пока застегивала бюстгальтер. Краем глаза она заметила, что Грасиано одевается так же, как и она, без паники, но очень быстро.

— Она столкнулась с другим игроком и отлетела к воротам. У нее сломана рука. Алисия выругалась, кровь отхлынула от ее лица.

— Ей больно?

— Да, дорогая, конечно.

Это было так похоже на Диану, врача, не скрывающую правду от пациентов.

— Но с ней все будет хорошо. Ей нужно наложить гипс. Пока мы будем в больнице, я хочу проверить ее голову. Она сильно ударилась головой.

Желудок Алисии скрутило.

— Я приду прямо сейчас. Я буду через пятнадцать, самое большее двадцать минут. Скажи ей, что мама придет. Скажи ей, что я люблю ее.

— С ней все будет в порядке. Это всего лишь мера предосторожности. Постарайся не волноваться.

— Просто скажи ей, хорошо?

Она отключилась, повернувшись к Грасиано, но толком не глядя на него.

— Мне нужно идти.

Ее отношения с испанцем опустились ниже в ее списке приоритетов, как и разговор, который, как она знала, у них должен был состояться. Сейчас было не время.

— В больницу, как я слышал. Я отвезу тебя. Моя машина внизу.

Она была удивительно спокойна, пока они ехали в лифте в тишине, но как только она оказалась в черном полноприводном автомобиле Грасиано с пульсирующим под ней двигателем, она почувствовала приближение истерики, так что ей пришлось выглянуть в окно, чтобы скрыть от него свое исказившееся лицо.

Несколько минут они не разговаривали, но затем, когда он остановился на светофоре, повернулся к ней лицом.

— У тебя есть ребенок.

Алисия тяжело сглотнула и кивнула, глаза жгло.

— Энни, — прошептала она имя их дочери.

— Почему ты мне не сказала?

На его лице отразилось удивление, шок от того, что она скрыла от него этот факт. Алисия застонала, откинув голову на подголовник.

— Это… было не так просто.

— Почему? Кажется, что это очень простое предложение. «У меня есть дочь».

Это было не то, что она хотела сказать ему. И она больше не могла лгать.

— Энни девять, — сказала Алисия.

Загорелся зеленый свет, и Грасиано тронулся с места, но костяшки его пальцев побелели на руле, когда ее слова дошли до его сознания.

— Девять, — произнес он, подъезжая к другому светофору и поворачиваясь к ней лицом. — Значит, она у тебя появилась вскоре после того, как мы были вместе.

Алисия кивнула, у нее перехватило горло.

— На самом деле около восьми месяцев спустя.

Его глаза широко распахнулись, и она увидела искреннее удивление в его чертах. Это было последнее, чего он ожидал. Ее колени дрожали.

— Я хотела тебе сказать.

Он выругался, затем рванул с места, когда загорелся зеленый свет.

— Я пришла сегодня, чтобы сказать тебе…

— Что у меня есть дочь?! — взревел он, снова сжимая руль в явной попытке восстановить контроль. — Ей девять! И я впервые о ней слышу?

Алисия зажмурилась.

— Я пыталась тебе сказать.

— Когда? Когда ты пыталась рассказать мне о моей дочери?! Ей девять, — потрясенно повторил он.

Его гнев можно было понять — она этого ожидала.

— Я пыталась тебе сказать, — повторила она, глубоко вздохнув. — Тогда, когда узнала. Ты отказался слушать меня.

Он фыркнул.

— Да ладно, как это может быть?

— Ты сказал мне, что не хочешь слышать обо мне…

— Ты могла найти способ сказать мне! — проревел он.

Она покачала головой.

— Думаешь, это легко? Мне было шестнадцать, я была совершенно одна, жила в чужой стране, напуганная, отвергнутая и пристыженная. — Она отвернулась от него. — Ты ужасно говорил со мной, когда я позвонила.

— Значит, твоя гордость была уязвлена, и поэтому ты скрывала от меня моего ребенка?

— Ты даже детей не хочешь! — рявкнула она.

— Не надо. — Его губы сжались, и она знала, что это ошибка. То, как он относился к гипотетическому ребенку, совершенно отличалось от того, как он мог относиться к дочери, уже появившейся на свет.

— Хорошо. — Она умоляюще подняла руку. — Но хотя бы представь себе, что тогда чувствовала я!

— Нет, — быстро возразил он, даже не взглянув на Алисию. — Не хочу. Мне нужно знать факты. У тебя было девять лет, чтобы рассказать мне о ней…

— С тобой не так-то просто поговорить! — быстро сказала она. — После того, как ты изменил свой номер, у меня буквально не было возможности тебя найти.

— Через мой офис?

— Я пыталась. Администратор ничем не могла мне помочь.

— Почему бы не сделать все возможное, чтобы донести до меня эту информацию? Как ты думаешь, я бы когда-нибудь решился оставить тебя, если бы знал об