– Главное отличие между нами, – уточнил профессор, – кроется очень глубоко, в строении ДНК. Что же касается внешней схожести, то это результат эволюции, проходившей в одинаковых природных условиях двух планет. Некий вылепленный, отполированный Природой оптимальный вариант.

– Нет, что-то здесь не стыкуется, – упорствовала Тая. – Мы не можем быть похожими внешне. Вот даже в пределах нашей планеты существуют как минимум три расы: негроидная, европеоидная и монголоидная.

– Говоря об общих принципах эволюции, – отодвинул чашку в сторону Олаф, – я имел в виду базовое анатомическое строение, что же касается внешнего разнообразия самих землян, то здесь мы уступаем вам. Если «k» – доминанты, расселяясь по разным уголкам планеты, тысячелетиями жили замкнутыми колониями, что и привело к расовому, культурному, языковому многообразию, то «n» – доминанты, не способные выйти за рамки одного Континента, сохранились как единое этническое сообщество. Мы, а натов сегодня 1 миллиард, говорим на одном языке, имеем один цвет кожи и разрез глаз, объединены в одно государство. Мы свято чтим дубль-Землю, поэтому слова «Материк», «Родина» и «мать» в нашем языке однокоренные.

– «Однородное человечество» – необычное для слуха землян словосочетание, – признался Илья. – Даже сложно оценить: хорошо это или плохо?

– Поначалу наша однородность явилась несомненным преимуществом по сравнению с вашей разобщенностью, – объяснил ученый. – И натов потрясали религиозные войны и революции. Но, согласитесь, конфликты улаживать проще, когда все жители планеты говорят на понятном друг другу языке. Нет культурно-национальных различий между теми, кто живет в центре Материка или на его окраинах, следовательно, не имеет смысла борьба за независимость или наличие множества государств. Поэтому мы быстрее преодолевали проблемы и разногласия, гораздо раньше занялись научными изысканиями и достигли невероятных успехов.

– Классический пример утопии, – сделала вывод Тая. – Все согласны со всеми. Но так не бывает. Это социальный тупик.

– Нет-нет, не утопия, – горячо возразил Олаф и постарался лучше объяснить: – Однородность не означает единомыслие. Разногласий и у нас предостаточно. Например, сейчас набирает популярность движение «Первородные». Его сторонники утверждают, что раз наты (то есть «n» – доминанты) далеко обогнали в развитии кромов (то есть «k» – доминантов), то наша планета – и есть настоящая Земля, а дубль-человечество – кромы, это они – параллельные. Ерунда, пошумят какое-то время и успокоятся. В обществе отработан механизм компромиссов. Побеждает то одно мнение, то другое. Вряд ли количество поклонников «Первородных» достигнет большинства. Мы всегда помнили историю своего происхождения. Тысячелетиями жили в тени землян. Пусть это кому-то и не нравится, но я считаю, что подобное обстоятельство подстегивало натов становиться лучше, двигаться дальше.

– Странно, – недоуменно пожала плечами Тая. – Жили рядом и ни разу не попытались о себе заявить? Пусть не в эпоху дикого человечества, но хотя бы позже.

– Натам постоянно хотелось наладить контакт с кромами, – в голосе профессора зазвучали обидные нотки, – поделиться знаниями и технологиями, но вы воспринимали наших контактёров в лучшем случае сумасшедшими, в худшем – привидениями. В последний раз наты попытались помочь землянам справиться с эпидемией чумы и снарядили в Европу отряд медиков-добровольцев. Но наших посланцев обвинили в колдовстве и сожгли на костре. После этого эпизода Совет Старейшин принял так называемый Закон Предков, запрещающий общаться с кромами и в особенности раскрывать существование «n» – доминантов. Туннель, соединяющий наши миры, существует до сих пор, но проход для обычных натов закрыт. Исключение составляют специалисты, которым поручено наблюдать за кромами. Агенты под прикрытием, где-то около сотни, рассредоточены по крупнейшим странам Земли и собирают информацию для Комитета Национального спасения (после расформирования Совета Старейшин к нему перешли функции управления Материком). Плюс небольшая группа ученых, занимающаяся изучением вашего вида. А остров Домино, на котором мы сейчас беседуем, купленный очень-очень давно, используется в качестве места встречи агентов, обмена информацией и проведения инструктажа.

– Теперь мозаика начинает складываться, – оживился Илья. – Значит, когда вы мне говорили, что занимаетесь лингвистикой – это правда?

– Да, я профессор лингвистики, – кивнул Олаф. – Специализируюсь на земных языках.

– А ваш сын Маркус, – продолжил Илья, – с которым вы редко видитесь, потому что он постоянно в разъездах?

– Агент под прикрытием, – подтвердил догадку парня ученый. – Именно он нашел вас двоих и сделал так, чтобы Тая попала на Домино. А я в свою очередь доставил тебя, сначала вывел из строя катер, на котором ты собирался отправиться на первый урок дайвинга, а впоследствии подсыпал в шипучку снотворное.

– Погодите-ка, – вдруг осознав неординарность ситуации, прервала диалог двух мужчин Тая и обратилась к Олафу: – Получается, что вы – преступник? Поведав о существовании дубль-человечества, вы нарушили Закон Предков!

Старик грустно вздохнул и повернул голову к окну. День неумолимо таял. Океан и остров растворились в темноте. Мириады звезд, словно алмазы, разложенные на черном бархате в ювелирной лавке, равномерно рассыпались по ночному небу. Окружающее пространство дышало миром и покоем.

– Помните, – вновь заговорил Олаф, не отвечая напрямую на заданный вопрос, – я упоминал про однородность общества натов. Но в ней же и наша беда. Развивая науку, в отличие от вас, мы не рвались завоевывать космос, а сосредоточились на генетике, перенаправив туда основные ресурсы. Перспективы воодушевляли. Изменяя гены, избавили население от многих патологий. Мы не носим очки, потому что искоренили близорукость, справились с наследственными болезнями, замедлили процессы старения. Но излишняя увлеченность наукой привела к тому, что любой чих стали лечить с помощью генной переделки. Особенно расстарались косметологи: зачем женщинам мучиться на процедурах эпиляции, не проще ли заменить ген и насовсем очистить кожу? Диеты и физические нагрузки для тех, кто мечтает похудеть? Лучше поменять парочку генов и ваша фигура приобретет нужные очертания. Дошло до того, что родители стали требовать повлиять на набор генов будущих детей, составляя список заданных характеристик. Очередной Комитет Национального Спасения запретил любые работы по переделке генокода. Но поздно. Бомба взорвалась. Наша цивилизация на грани гибели. Эксперименты с генами проводились в течение столетий. Началась неконтролируемая мутация. Дети сегодня доживают лишь до 15 лет. Мой сын, Маркус, проскочил начало эпидемии, но дочь… Крисси…, – голос ученого дрогнул. – Моя жена – Дона работала генетиком. С помощью экспериментальных препаратов смогла продлить жизнь девочки до 17 лет, но все равно наша малышка… наша Крисси… умерла. И хотя Дона в конце концов поняла, как помочь детям, мысль о том, что не успела спасти собственного ребенка, угнетала жену. Дона покончила с собой.

В гостиной повисла гнетущая тишина. Наконец, Олаф, не в силах совладать с собственными эмоциями, решительно выбрался из-за стола, дошагал до стены и щелкнул выключателем. В доме вспыхнул спасительный свет.