– Не по телефону, – сказал Легат.

– Линия не прослушивается, – привычно отбил Командир.

– А то ты веришь! – тоже привычно вернул мячик Легат. – Обвал в горах! Землетрясение в пустыне. Отложи все, я через десять минут у тебя буду.

– Отложи все, отложи все… – ворчал Командир, вроде бы изучая график сегодняшних встреч и совещаний, вроде бы идя навстречу коллеге, вернувшемуся из краткой, но трудной и важной командировки. – Ладно. Хорошо. Давай – мухой!

Что и требовалось доказать.

Легат вынул из внутреннего кармана единственное, что ему удалось спереть из папки, которую он смотрел там, в семидесятом. А именно – фотку Гумбольдта. Остальное, как уже говорилось, к делу не пришьешь.

Вышел из кабинета, бросил помощнице:

– Я – к Командиру. Когда вернусь – не знаю.

И – вниз, из подъезда в машину, чтобы быстрей, мигалку включить, разгоняя сиреной нечастые в это время авто, выскочили на Набережную, на счастье – не забитую пробкой, прошли по осевой, ушли перед Большим мостом направо, вверх, еще раз направо и сразу – в Белые ворота Крепости, охрана номера знала, пустила без разговоров, уже помедленнее (Крепость все-таки! Скорость ограничена) и без ми галки докатились до Церковной площади, где, помимо древних храмов, пушек и колоколов на постаментах, имел место четырнадцатый корпус Службы.

Пешком сюда, конечно, короче и приятнее, но – дольше…

Показал удостоверение службисту на входе, поднялся на четвертый этаж: вот они – покои Командира. И казенная табличка о том – на двери в приемную.

Вошел. Поздоровался и дружески поцеловался с помощницей, которая к нему хорошо относилась (была и другая, которая не очень хорошо относилась, почему – Легат не знал), спросил:

– Один?

– Ждет, – сказала помощница, улыбаясь. – Вы надолго?

– Как фишка ляжет, – сказал Легат и был прав: фишка могла лечь по-разному.

При хорошем раскладе – надолго. А Легату позарез нужен был именно хороший расклад, потому что информационная лавина, нежданно свалившаяся на него, ему одному была не по зубам, он это прекрасно сознавал, чего стесняться-то. Зато Командир, может, и не был гением-аналитиком, чтоб все сразу понять и объяснить, но он уж точно был гением-тактиком, чтоб принять нужные – начальные! – решения и замастырить план на ближайшую перспективу. План – для Легата, естественно. Тут иллюзий не возникало: никого к Легату на подмогу добавлять не следовало. Рано! Опять-таки отцовское присловье: еще курица в гнезде, яйца в жопе, а ты уже цыплят на продажу нести собрался… О цыплятах и думать пока нечего. Как и о яйцах. С курицей бы чуток разобраться! А кого считать курицей? Во-первых, Контору из семидесятого года. Во-вторых, не исключено, Контору из десятого года, век нынешний. Ну, и Службу, ясен пень, а тут Командир – в первых рядах на боевом коне. Но – краем леса, в темноте и на цыпочках. И не дай Бог – шумнешь: ветка хрустнет или башкой в дерево врежешься!.. Тут-то все и набегут…

Кто – все, Легат не уточнял. Все – и точка! Слово и без объяснений жутковатое. Представьте себе, как на вашу маленькую, но дорогую для вас… что?.. ну, делянку, допустим… как на нее несутся все.

Атас! Одно слово…

– Привет, – сказал Командир, не вставая. А чего вставать, если все – свои и вообще – подчиненные. – Садись. Что ты там нарыл? Нашел вход в метро?

– Привет, – сказал Легат, усаживаясь на кресло у приставного столика. – Вход нашел. И вошел в него.

Командир явно заинтересовался, сел ровно, руки на стол выложил.

– Куда вошел? Кто с тобой был? Что там – за входом? Короче, не тяни резину, давай с самого начала. Типа иду я, навстречу – она. Галопом.

– Можно и галопом, – согласился Легат. – Но стремно. Там, за воротами, особо не расскачешься. Там, Командир, родная вотчина Конторы. Только мы вошли, как за нами пришли, извини за говенную рифму.

– Какая в жопу Контора? – В голосе Командира проклюнулось раздражение. Он любил четкие, последовательные и короткие отчеты. – Начинай с начала. С кем пошел. Откуда пошел. И так далее. Давай, Легат, не тяни кота за хвост.

– Короче – так. Я созвонился со знакомым диггером, назовем его, к примеру, Диггер, который, в свою очередь, созвонился с другим диггером, назовем его, к примеру, Бур…

– Имена реальные или клички?

– Какая тебе разница? Ну, реальные…

– То-то. Потом?

– На следующее утро, то есть вчера, мы встретились втроем в кабаке у Ресторатора, который около Старого Храма, ты знаешь. Выпили чуть-чуть…

– Ну, ясное дело!.. – осуждающе сказал Командир.

Он в очередной раз находился в состоянии типа «я бросаю пить».

– На дорожку, – объяснил Легат, – чтоб легко шлось.

– И что, легко шлось?

– Если бы!.. Дорогу к воротам знал только Бур, он там раньше ходил где-то рядом. А точный маршрут ему объяснил какой-то Варяг, который сам добирался до ворот. Точнее, не сам, а с Гумбольдтом. А Гумбольдт, в свою очередь, этот маршрут чуть ли не наизусть знал. Он, по словам моих ребят, вообще – легенда диггеров.

– А где он сейчас? Действительно умер? Или все-таки уехал из Столицы? – заинтересованно спросил Командир.

– Не знаю. И ребята не знают. То ли умер, то ли уехал. А то ли просто исчез.

– Как исчез?

– А как исчезают? Бесследно…

– Так умер или исчез?

– В принципе это здесь – синонимы. Умер, значит, исчез. Исчез, значит, умер. Хотя там, где я был, некие начальники просто-таки уверены, что Гумбольдт жив и живет здесь. То есть в нашем времени. Хотя и не отрицают, что жив и привязан к семидесятому году какой-то личной связью. Какой – не объяснили. Может, любовь…

– Ты можешь не ерничать и не путать меня?

– Я не ерничаю и не путаю. Гумбольдт в среде диггеров – фигура почти мифическая. Все о нем знают, все его типа видели, чуть ли не водку вместе пили, но кто он, где он, зачем и почему – темна вода. Был человек и – нет человека. А миф остался…

– Не нравится мне этот миф, – задумчиво сказал Командир. – Я вообще к мифам отношусь подозрительно. Умер, шмумер…

– Не шмумер. Судя по всему, это тот тип, который мне на Площади всучил сигареты с орлом и ключ.

– Да брось! То есть купил тебя дешево? А ты и рад… Ладно, давай дальше. Дошли вы, значит, до ворот и?

– Дошли. Хотя это отдельное воспоминание – не из приятных. Ползать на пузе по камням при свете фонарика… знаешь ли… Но дошли. И ворота были точно такие, как ты видел. Грязно-красный орел с левым уклоном…

– Ну и?.. Из тебя рассказчик, как из меня балерина. Все. Не тормози больше!

– Как скажешь. Я пока – в прологе. А он скоро закончится. Короче, открыли мы ворота… И вошли. А там – причал. И река. Хотя потом оказалось, что тоннель.