– Какого рода информации?

Генерал виновато улыбнулся. Или хорошо сыграл вину.

– Извините, Легат, но это – компетенция Директора. Мое дело – подготовить вас для беседы с ним.

– Для беседы – когда?

– Как только мы закончим. Он ждет.

Занятный расклад, кто бы поверил, машинально подумал Легат, два дня подряд разговариваю с Главами Конторы из разных… да, из разных веков. И по-прежнему темна вода во языцех. Знать бы, где упадешь…

Вернее, где тебя упадут…

– Так давайте заканчивать. Есть еще вопросы?

– Последний, Легат. Что вам предложил Председатель той Конторы?

– Ничего сложного, – усмехнулся Легат. – Найти Гумбольдта или стать им.

– И что вы решили?

– Это уже более чем последний вопрос, Генерал. Давайте договоримся на берегу, что он станет первым вопросом Председателя. Или Директора, путаюсь я и во временах, и в должностях… А уж тот, Очкарик, был первым из двух, верно? Хотя бы по времени? Или по времени, которое он прожил в роли Председателя…

– В роли?

– Фигура речи, Генерал, всего лишь фигура речи… Кстати, могу я позвонить своему Командиру? Он волнуется.

– К вашим услугам. – Генерал повел рукой в сторону стола, буквально забитого телефонными аппаратами. Все кроме одного – цвета слоновой кости. Один – жгуче-красный.

– Первая АТС – вот этот, – помог Легату Генерал.

Легат поднял трубку и набрал по памяти номер Командира.

– Привет, – сказал в трубку, когда тот откликнулся. – Пока все в порядке. Жив-здоров. Не бьют. Но и чаю не предложили… Да, иду к Директору… Конечно, перезвоню, – аккуратно положил трубку на рычаг.

– Э-э, может, чаю? – спросил Генерал.

– Лучше бы водки. Но – не сейчас… – И вспомнил: – Да, Генерал, а этот красный аппарат – пожарный?

– Нет, – почему-то засмущался Генерал. – Это связь с домом. С женой…

– Да, – согласился Легат, – все верно. Жена – это сплошная тревога… Сами поведете к Директору или шестерку пошлете?

– Он нас ждет обоих, – вроде бы обиделся Генерал.

– Ну, так пошли оба. Время дорого. Дел полно. А мне еще в семидесятый возвращаться…

Идти было недолго. Один коридор и два лестничных пролета наверх. Могли бы и лифтом, но на этаж Директора шел только один лифт, и он почему-то был сломан. Генерал кнопку пожал-пожал, потом извинился, сказал:

– И на старуху бывает проруха.

А Легат не утерпел с каламбуром:

– У старухи не бывает прухи… – но, решив, что позволил себе прямое хамство в адрес Конторы, подсластил сказанное цитатой из старого анекдота: – Это наша Родина, сынок…

Но не развалились, конечно, дошли нормально.

Ничего, в сущности, за сорок лет в этом тяжелом самодостаточном здании не изменилось. Ну, ремонт сделали, как всегда делали. Ну, мебель в очередной раз поменяли. Ну, вид из окна обеднел: свалил восставший народ памятник Другу Детей и оголил площадь. Лишил ее пупка. А народу что? Все как в семнадцатом: грабь награбленное, отречемся от старого мира, прошлое – на свалку.

Легат был далек от какого-либо протеста: против лома нет приема. Да и всегда так было: и при рюриковичах, и при романовых, и при всех последующих. Павлики, блин, Матросовы! Прикрываем амбразуру телом своего отца.

Кто сказал?

Кто-то сказал…

И приемная у Директора мало чем отличалась от любой среднестатистической приемной Большого Босса, и кабинет, в который их немедленно впустил среднестатистический подполковник, тоже был похож на типовой кабинет Большого Босса: очень богато и очень безлико. Правда, портрет Премьера на стене был иным. Премьер на нем сидел за рулем автомашины «Великая Река», склепанной руками нижнеречинских Левшей, и улыбался в объектив умеренной улыбкой. А портрет Верховного был официально парадный и висел поодаль. Правда, Верховный на портрете хорошо улыбался.

Вот оно – наглядное доказательство смены Курса! Раньше портреты главных начальников были тупыми, казенными, где все они смотрелись как близнецы-братья или, в лучшем случае, выпускники одного детского дома для высокопоставленных, а теперь налицо – яркая индивидуальность снимаемого Объекта и право свободного выбора для подчиненного Объекту вешателя.

Вешателя фоток, вестимо, не подумайте дурного…

Все повторялось, как кинохроника в сельском клубе, где пьяный киномеханик пустил по второму разу журнал «Новости дня». Был такой журнал во время оно, кто застал… Разве что бюст Дзержинского исчез. А и то логично: вон – с площади, вон – из кабинета. Диалектика…

Директор вышел из-за аэродромно величественного стола и шагнул навстречу гостям. Первому заму он легко кивнул: мол, виделись, а Легату заулыбался лучисто, протянул руку, пожатие было в меру сильным, но – не чересчур. Типа можем сломать кисть, но не имеем такого намерения. Впрочем, Легат не спасовал, тоже как следует пожал – зря, что ли, он третий год в престижной и дорогой «качалке» железо ворочает…

– Рад видеть, поскольку много слышал, – сказал Директор, приглашая гостей сесть за отдельно стоящий стол – для планерок, летучек, совещаний и отдельных бесед. Типа этой.

– Ну, уж и много! – заскромничал Легат. – Максимум со вчерашнего дня.

– Если бы вы знали, как хорошо можно узнать человека всего лишь за один день. Были бы данные…

Судя по сказанному, данные на клиента в Конторе имелись с избытком.

Или не клиента? Или уже фигуранта по делу? Жизнь покажет…

– Чай? Кофе? Фрукты?

– Спасибо. Не затрудняйтесь.

– Да какие ж тут затруднения… – нажал какую-то кнопочку под крышкой стола и немедля в комнату вплыл сотрудник Конторы в полевой форме официанта на кейтеринге и поставил на стол поднос со всем выше предложенным.

– Позволю себе налить вам кофейку. – Директор поставил перед Легатом чашку на блюдечке, налил из кофейника славно пахнущий кофе, устроил рядом молочник с явно горячим молоком. Себя тоже не обделил. А зам все себе сделал сам, извините за невольную рифму.

– Вот видите, как все обернулось, – улыбнулся Директор, – и не хотели вроде из ложно понятого чувства независимости, а теперь пьете не без удовольствия. Мы давно бросили вредную и непродуктивную манеру давить на человека, попавшего в эти стены. – Он обвел рукой стены своего кабинета, видимо, не имея в виду иные здешние стены – казематов там или чего здесь имеется… – Мы стараемся ненавязчиво показать человеку плюсы нашего предложения – ну, вот хотя бы пример с кофе! – его выгоду, его потенциальные возможности в будущем…

– Вы правы, – согласился Легат, – кофе здесь у вас варят лучше, чем у нас в Службе. Крепче и душистее. Но вот выпил я чашечку, а где плюсы и выгоды?