— И что дальше?

— Пыталась убедить меня, что мы не сделали ничего плохого. — он усмехнулся, — А потом полезла расстегивать брюки, говоря что-то о том, что не может не думать обо мне и безумно хочет, — Миша закатил глаза.

— Прям как в романе.

— Пока я не сказал, что она всё ещё уволена. Пусть соблюдает дистанцию.

— Испугался девчонки?

— Уж больно шустрая. — он укусил меня за плечо, — И я думал о тебе.

— Это не комплимент, знаешь ли, — уж точно не в такой ситуации, — Но от идеи ты не отказался?

— Нет…наверное, нет. Просто мне нужно принять, что ты можешь быть с кем-то другим.

— Я могу не быть ни с кем, кроме тебя, — шепчу я, забираясь к нему на колени, — Я хочу только тебя. Сейчас, и всегда.

И мы целуемся. Мы были так далеко друг от друга, эта чертова пропасть, а наш поцелуй — это мост. Мы бежали навстречу друг другу, чтобы снова стать единым целым. Он запустил руки под мою домашнюю футболку, снимая её с меня. Грудь мгновенно покрылась мурашками, а соски возбуждено напряглись. Прижалась к Мише так тесно, что можно было услышать хруст наших ребер, но кого это волнует?

Миша перевернул меня, оказываясь сверху, и провел прохладной ладонью по телу. Вот только…на одну секунду, — на чертову секунду! — мне показалось, что я увидела яркий свет голубых глаз, вместо таких родных карих. Испугавшись, отползла от него на некоторое расстояние, а потом снова посмотрела в знакомые глаза. Мне всего лишь показалось. Что же это со мной происходит?

— Марина? Что-то случилось?

Миша, казалось, был обеспокоен. Я же принялась рассматривать его руки, а свет луны помогал мне заметить каждую мышцу, от которых перехватывало дыхание. Однако, то, что я видела, всё ещё продолжало оставаться проблемой. Мне совершенно точно померещились голубые глаза Романа в то время, когда рядом со мной был мой муж.

— Я хочу тебя, — шепчу я, а сама продолжаю исследовать взглядом тело мужа, — Но иногда я…как будто вижу уже не тебя. Или не со мной.

Тяжкий вздох. Миша падает на кровать и не шевелится.

— Мы зря это затеяли? — спрашивает он.

— Видимо, мы не узнаем, пока не попробуем.

Продолжить мы не смогли. Я не могла выбросить из головы образ Романа, а Миша…просто не пожелал вставать. Ещё раз десять сказал, что жалеет о своем поступке, а потом мы уснули, крепко обнявшись.

Утром я встала с боевым настроем. Раз уж мы с Мишей решили, что сделаем, то пора. Хватит уже думать, от этого я себе лишь ещё больше проблем создала. Пока были в спальне — поговорили с Мишей. Решили, что попробуем продержаться месяц, а дальше…дальше как пойдет. Защита, никаких встреч с детьми и график. Пока что, на этом решили остановиться. Правда, рано ещё думать о будущем, особенно мне. Сначала надо уговорить Рому. Вернее, соблазнить его.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кстати, именно для этого я сегодня основательно решила подойти к выбору своего наряда. Взяла пример с Анны Викторовны и, для разнообразия, решила выбрать каблуки повыше, черное кружевное нижнее белье и чулки с подвязками. Кремовая шелковая блузка с глубоким вырезом, облегающая юбка с длинным вырезом сзади. Укладка на распущенные волосы, легкий макияж, но…красная губная помада. Кажется, я готова покорять мир.

Как только Миша увидел, в чем именно я собираюсь на работу, на секунду потерял дар речи, а всё время завтрака поджимал губы, бросая на меня хмурые взгляды. Только дети как ели, так и продолжили есть. Подойдя ближе к Мише, чтобы поцеловать его на прощание, он шепнул мне на ухо:

— Не могу смириться с тем, что это всё не для меня.

Что правда, то правда. Одевалась я с одной целью — соблазнить Романа. Забудь об этом…ага, уже забыла. Я тебе покажу, как я забыла! В общем, села в машину и поехала на работу, изредка бросая взгляды в зеркало заднего вида. Соблазнительный прищур вкупе с алой помадой делали своё дело, сейчас я была соблазнительнее, чем когда-либо.

На работе избрала самую простую тактику, и нет, не игнорирование. Мы что, дети? Спокойно прошла к своему рабочему месту, поздоровалась со всеми, включая Рому, а потом просто села работать. Обида обидой, но про работу никто не забывал. И забивать на неё тоже было нельзя. Спокойно проработала себе несколько часов, а потом возникла отличная возможность поговорить с Ромой. Встала со своего места и пошла к Роме, держа в руках увесистую папку.

— Ром, у меня к тебе вопрос, — сказала я, подходя ближе, — Есть минутка?

Он бросил на меня оценивающий взгляд и задержался…ну, там где надо он и задержался. Я просто стояла и улыбалась, давая ему себя рассмотреть. Пусть получше запомнит. Ах, вернее, забудет.

— Конечно.

Улыбнулась ещё шире и подошла к нему. Поблизости никаких стульев не было, так что и сесть — некуда. Сидеть на столе не в моей привычке, поэтому так и осталась стоять напротив Ромы. Протянула ему документы, которые и стали причиной моего появления.

— Мне, скорее, профессиональная оценка нужна, — уточнила я, — Думаешь, стоит за этим вообще в арбитраж идти? Просто, цена не так уж и велика, вот я и подумала…

— В основном, да, — перебил меня Рома, — Бесполезная трата времени и сил. Забей, возможно, юрист оппонента тоже решит так, как я и рекомендует оставить это за тобой. А если не решит, то ты не много потеряешь.

— Хорошо, тем более, не люблю арбитраж.

Я оправила юбку и забрала у Ромы документы, а затем — развернулась и спокойно ушла. Правда, по пути кое-что случилось. Первое — это Рома, который бросил мне в спину:

— Марина, это не сработает.

Мне оставалось лишь невинно хлопнуть ресницами.

— Что не сработает?

А потом я слиняла. По крайней мере, от него. По пути нагнала одного из помощников и передала ему почту, которую нужно было отправить. Бедный парень, — думала я, — Он же глаз не может оторвать от моих губ! Мне так откровенно в рот ещё не заглядывали. Да и так буквально тоже. Второе событие — сломанный карандаш. Да-да, простой карандаш, вот только разломал его напополам Рома, стоило мне подойти к одному из наших юристов. Мне по ошибке его письмо передали, вот я и зашла вернуть, раз всё равно свою почту разобрала. Я была счастлива! Ну что, Рома, удается тебе «забыть»? Ладно, это было отступление и проверка плана, а сейчас мне пора возвращаться к работе.