Кладовая была заполнена средствами для уборки и шаткой, пыльной мебелью. За столом сидели двое слуг, играющих в шатрандж. При появлении Омара они подняли головы и поспешно ушли, по его приказу. Когда они удалились, Омар устроился на одном из стульев и улыбнулся.

– Это место вполне сгодится как тихий и укромный уголок.

– Мы разговариваем здесь по какой-то особой причине?

– Мне нужна была комната, а эта оказалась ближайшей, где не было толпы твоих слуг-шпионов.

Мазен скользнул к окну и устроился на подоконнике. «На тот случай, если мне придется звать на помощь», – подумал он. Однако в это время дня в переходе никого не было. Зная Омара, можно было не сомневаться, что и это он тоже предусмотрел.

– Мазен, ты помнишь, что обещал мне услугу? – Сверкнув глазами, Омар запустил руку в сумку у себя на ремне и достал какой-то золотой предмет. – Я придумал, как ты сможешь со мной расплатиться.

Он бросил предмет брату.

Мазен еле успел податься вперед и поймать брошенное, не дав ему упасть на пол. И уставился на то, что оказалось у него в руках. Это был золотой браслет – яркий, со сверкающими камнями.

– Подарок? Не стоило, Омар.

Он попытался спрятать свое недоумение за улыбкой.

– Еще как стоило.

Омар снова залез в сумку и достал… Такой же браслет.

Мазен настороженно посмотрел на копию.

– Мне казалось, что ты питаешь отвращение к драгоценностям.

Омар фыркнул:

– Они не столько отвратительны, сколько неудобны. – Он снял с пояса один из кинжалов и протянул его Мазену. – Напои один камень своей кровью. – Мазен инстинктивно отшатнулся. Омар просто помахал перед ним кинжалом. – Не сомневайся: на это есть причина.

– Ну так просвети меня. Я не собираюсь себя резать непонятно зачем.

Омар со вздохом положил нож на стол.

– Ладно. Хочешь объяснений? – Он протянул Мазену второй браслет. – Надень его.

– Но я…

– Просто сделай это, Мазен.

Он взял второй браслет. Чуть поколебавшись, защелкнул его на левом запястье. И тут же испытал совершенно непривычное чувство: головокружение и неустойчивость, словно поменялся центр его существа. Тело ощущалось слишком холодным, слишком большим. Ему почему-то захотелось поскрести кожу, чтобы она отслоилась. Он моргнул, и его зрение стало более четким, все детали вокруг – более яркими.

– Что это было?

Звуки собственного голоса заставили его замереть. Это был не его голос! Слишком низкий, и слова ложатся на язык чересчур тяжело.

– Омар, что…

Мазен резко замолчал: он увидел свое отражение в зеркале, втиснутом в угол комнаты. Отвел взгляд и посмотрел снова. Изображение не поменялось.

На него с круглыми от изумления глазами смотрел Омар бин Малик.

Мазен прикоснулся к своему лицу – к лицу брата – и ахнул. Сначала он ничего не говорил, только с постепенным пониманием смотрел на свое изменившееся отражение. А потом пришла паника, острая и дикая; он стащил браслет с руки и бросил на подушки.

Вновь посмотревшись в зеркало, он увидел, что оказался в собственном теле. Со стоном провел ладонями по лицу. Омар имел нахальство рассмеяться.

– Твои театральные реакции неизменно забавляют.

Мазен резко повернулся к нему.

– Что это было? Магия? Это – парная реликвия? – Ему вспомнился мешок с реликвиями, принадлежавший Полночному Купцу. – Ты украл их у купца?

Омар прищелкнул языком.

– Я краду только то, что невозможно получить иным способом. Купец – не единственный собиратель магических вещиц.

Мазен это знал. У их отца имелась небольшая коллекция реликвий, полученных «в дар» от охотников и кочевников, скитающихся по пустыне. Он, конечно, платил за них хорошие деньги, однако на самом деле реликвии ему предоставляли из-за того, что боялись, как бы ему не стало известно про их обладателей. Проблема не была распространенной: реликвии встречались редко.

Омар продолжал говорить медленно и спокойно, словно обращался к ребенку.

– Эти браслеты – особенные. Помнишь лампу, которую правитель джиннов зачаровал для Амира? Их создал тот же джинн. Они такие же древние, как и свитки Амира.

Мазен взял один из браслетов и благоговейно погладил пальцами драгоценные камни.

– Передавались по наследству?

– Сотни лет. Они пылились в сокровищнице, так что их вряд ли хватятся. – Он придвинулся к Мазену. – Как видишь, я уже напоил один своей кровью. Чтобы наша иллюзия удалась, тебе надо дать свою кровь второму.

У Мазена сжалось сердце.

– Иллюзию?

Омар улыбнулся.

– Мы поменяемся местами, Мазен.

Он выронил браслет.

– Но отец велел сопровождать купца тебе!

– В этом-то и проблема. Я готовлю нечто важное с моими ворами и не могу это пропустить. – Он уперся локтями в колени и подался вперед. – Мне казалось, ты обрадуешься такому. Разве тебе не хотелось пойти пошляться по пустыне? Теперь ты сможешь это сделать.

Мазен с трудом удержал смешок, адресованный самому себе. Ребенком он жаждал приключений – таких, как в историях матери, где фигурировали герои, магия и фантастические создания, – но то было тогда, сейчас все изменилось.

– Не таких приключений я хотел.

Омар нахмурился.

– Я хранил твои секреты, ахи, и спас тебе жизнь. Ты у меня в долгу. Или… – он сверкнул глазами, – ты хочешь, чтобы я объяснил султану, как джинн заполучил твою тень?

У Мазена чуть сердце из груди не выскочило. «Это ты привел теневую джинну! Это ты ее спровоцировал!» Однако он промолчал, понимая, что эти слова произносить нельзя, что разочарование Омаром окажется для султана на втором месте, а на первом будет его злость на Мазена.

Однако требование Омара… Это было невозможно.

– Я не владею саблей. Я не смогу притворяться тобой.

Омар с силой вогнал кинжал в столешницу и усмехнулся, когда Мазен отшатнулся.

– Не беспокойся. Я отправлю с тобой Айшу, моего лучшего вора. Она, как и другие мои воры, будет знать, кто ты на самом деле. Если понадобится сражаться, предоставь это ей.

Мазен смутно припомнил женщину в капюшоне, которую видел с Омаром во внутреннем дворе дворца. Неужели с этой встречи прошло меньше недели?

– Что скажешь, Мазен?

Омар наклонил голову набок.

Мазен смог выдавить только сдавленное «Ха!», которое было наполовину криком о помощи, а наполовину – смешком.

До смерти матери он считал мир за пределами Мадинны волшебным местом. Мать заставляла внешний мир казаться полным жизни, света и бессчетных возможностей. А потом ее убила одна из тварей из ее же историй – и очарование исчезло.

И все же…

«Смерть на свободе лучше жизни в позолоченной клетке».

Он сказал Лули аль-Назари, что любит сбегать в такую жизнь, где ему можно быть кем-то другим, а не собой. Не чересчур рьяно оберегаемым сыном легендарной сказительницы.

И вот у него появляется шанс покинуть Мадинну. Единственный и опасный, шанс.

Ему не впервые придется притворяться кем-то другим.

– Ладно. – Мазен поднял голову и посмотрел брату в лицо. – Я отправлюсь в твое приключение.

15

Лули

– Ты точно хочешь еще выпить?

Далия бинт Аднан убрала бутылку подальше от Лули, которая сидела за стойкой таверны, потряхивая опасно накренившейся пиалой.

– Нет. – Лули нахмурилась. – Но все равно выпью.

Далия со вздохом поставила бутылку на