полку у себя за спиной.

– Если выпьешь еще немного, завтра во время процессии свалишься с лошади. Ты же такого не захочешь, правда? Может, сейчас тебе все равно, что о тебе думает султан, но завтра точно будет не все равно.

Лули сильнее сдвинула брови.

– Пусть думает что хочет. Мне надоело, что он меня выставляет на всеобщее обозрение. Ты только посмотри на меня, Далия! – Она схватилась за воротник отвратительно поблескивающей, надетой на нее дары. – Вообрази, как мне неловко было появляться в этом сегодня. И что еще хуже, появляться, цепляясь за руку принца Омара!

А принц Омар не переставал нахально улыбаться, водя ее этим вечером по дивану, представляя гостям, с которыми у нее не было никакого желания знакомиться. Аристократы глазели на нее, словно на выставленное напоказ сокровище, восхищаясь нарядом и одаривая многозначительными взглядами.

Лули они были отвратительны, все без исключения.

Небольшим облегчением стала возможность сбежать к ночи от аристократов, получив от султана разрешение провести последнюю ночь перед пугающим путешествием здесь, в таверне у Далии.

– Ты сама себя послушай! Говоришь совершенно не так, как Полночный Купец.

Лули засмеялась – глухо, горько.

– Знакомый тебе Полночный Купец исчез. Теперь я – знаменитость.

Она пристально всмотрелась в дно своей пустой пиалы: только так и можно было сдержать слезы досады.

С чего это она разоткровенничалась с Далией? Она ни разу не показывала ей свою слабость, не позволяла заметить свою неуверенность. Пусть Далия и была щедрой арендодательницей и проницательной наперсницей, Лули тщательно скрывала от нее сентиментальные моменты своей личной жизни. Чем меньше она зависит от кого-то, тем легче от него уйти.

Вот почему даже с Ахмедом она…

Лули заворчала, обрывая эту мысль. «Проклятье! Этот мужчина пролезает в мои мысли, как только я теряю бдительность!» Игнорируя вопросительный взгляд Далии, она постаралась сосредоточиться на более важных размышлениях. Она не в первый раз задалась вопросом, куда делся Кадир. Он помог ей тогда в диване, но не появлялся с тех самых пор, как они расстались на Ночном базаре тремя днями ранее.

– Репутация человека зависит от того, как он взаимодействует с другими, – сказала Далия, отправляя на полку у себя за спиной еще одну бутылку. Она протирала их тряпицей: привычное занятие во время бессонницы. Обычно в это время все столы бывали заняты и таверну заполняли посетители, зашедшие выпить и перекусить, однако после происшествия на базаре все ее клиенты исчезли. Скорее всего, решили затаиться после зачистки.

– Полночный Купец не разговаривает с заносчивыми аристократами!

Лули стукнула пиалой по стойке. А потом повторила стук еще несколько раз, потому что это доставляло ей удовольствие.

Далия простонала:

– Ох, ради богов…

В этот момент дверь таверны распахнулась и кто-то вошел. Лули стремительно обернулась, почти уверенная в том, что это кто-то из стражи султана. Но вошел не солдат.

Кадир встал перед ними во всем своем недовольном величии.

Он выгнул бровь.

– Кто эта жалкая пьянь?

Далия ухмыльнулась.

– Не знаю. Подумывала выкинуть ее отсюда.

Лули выпрямилась. Чересчур резко. Мир поплыл, так что ей пришлось ухватиться за стойку, и только потом она смогла устремить взгляд на Кадира.

– Где ты был?

Он вздохнул и устроился на соседнем табурете.

– И тебе теплый салам.

Разглядев ее одеяние, он заметно заледенел.

– Подарок султана, – объяснила она. – Клиенты будут в восторге, конечно: не смогут глаз от него оторвать.

– Вот поэтому-то мне и следовало бы его сжечь, – заявил Кадир.

Далия только хмыкнула. Хозяйка таверны не подозревала, что Кадир действительно мог сжечь этот наряд одним щелчком пальцев. Она поставила на полку последнюю бутылку и повернулась к ним, уперев руки в боки.

– Ну, обменивайтесь новостями. Когда закончите, затушите лампы.

Кадир наклонил голову, желая доброй ночи:

– Тесбахин ала кайр.

В ответ Далия только зевнула и отправилась наверх, оставив Лули с Кадиром вдвоем. Лули захотелось повиснуть у него на шее и поплакать в плечо. Она подождала, чтобы это желание прошло, а потом повторила свой вопрос:

– Где ты был?

– Наблюдал издали. Знаю насчет поисков.

Лули подумала о помещениях, по которым она бродила, и лампах, которые их освещали. Кадир при желании мог наблюдать за ней из таких огней, ведь у него было сродство именно с магией огня. Если не считать оборота в ящерицу, никакой другой магией он не владел.

– И что ты думаешь? – Лули бездумно крутила пиалу между ладонями. – Насчет легенды и лампы? – Она подняла голову. – И насчет того, что будет потом?

Кадир отнял пиалу, не дав снова раскрутить ее на стойке.

– Думаю, что нет смысла тревожиться о будущем, которое пока зыбко. Что до лампы… Ты пробовала спрашивать у компаса, где она?

Лули со вздохом уперлась подбородком в стойку.

– Она существует. Я спрашивала у монеты и у компаса тоже.

– Тогда ее можно добыть.

– И ты спокойно отдашь заточенного джинна султану? – Она немного помолчала. – Ты сам что-нибудь знаешь про лампу?

– Я? – Кадир пожал плечами. – Ничего не знаю. В то далекое время меня в мире людей не было. Но если в истории твоего султана есть хоть крупица истины, то, скорее всего, тот джинн, которого он ищет, – ифрит. – При виде ее недоумения он усмехнулся. – Ифритами в нашей стране мы зовем семь джиннов-повелителей. Этот титул дается огненному существу, которое настолько сильно, что способно использовать сродство с разными видами магии.

«Ифрит». Это слово было полно мощи и звучало намного более грозно, чем «джинн-повелитель».

– Почему ты раньше не рассказывал мне про ифритов?

Он пожал плечами.

– Мы с ними никогда не сталкивались, а в твоей стране это слово никто не употребляет. Пусть «повелитель джиннов» и не точное обозначение, однако это не заслуживает того, чтобы устраивать урок истории.

Действительно, все джинны, которые им встречались, специализировались только на одном виде магии. Это были такие противники, как та теневая джинна, которая могла воздействовать на мир только одной стихией. Джинны встречались редко, а так называемые повелители джиннов были просто легендой. Так что не было ничего странного в том, что Кадир прежде не упоминал это слово.

– Это правда. – Она вздохнула. – Итак, предположим, что мы нашли этого всесильного ифрита. Мы просто отдаем его султану?

– А кто сказал, что мы должны что-то отдавать? – Кадир повернул голову к ближайшей лампе. Огонь мигнул и погас, а следом померкли и другие. В глазах у Кадира плясало озорное пламя, так что зрачки вспыхивали золотым и красным. – Считай султана клиентом, которого надо облапошить.

«Думаю, что нет смысла тревожиться о будущем, которое пока зыбко». Может быть, Кадир и прав. Она добилась успеха отнюдь не за счет того, что тщательно все обдумывала.

– Советуешь прыгать, не задумываясь? Как безответственно!

Кадир положил руку на стол.

– Цель моей жизни – служить дурным примером.

Лули накрыла его руку своей, наслаждаясь исходящим от него теплом. Она почувствовала, что задремывает, а это стало возможным только потому, что Кадир вернулся и сидит рядом с ней. Ей