и мелодию, от которой в восторге миллионы. А ты, такой уникальный, из музыкальной семьи, с музыкальной школой за плечами, пишешь правильную и красивую музыку, которая никому не нужна. Но это и в сотую часть не так болезненно, как если знать, что ты от природы лучше других, а потом приходит Бруно и говорит что твоего далекого предка просто заколдовали. Чтобы он мог людей на расстоянии убивать. Или прокляли. И следующий шаг в этом осознании в том, что так с любым можно сделать. Взять вон ту девку, которая сейчас тарелки на столе расставляет, и превратить в ходячий огнемёт. К тому же, раз это передается по наследству, то неизбежно будет слабеть — все равно ведь измененные люди будут смешиваться с нормальными. А этот наследственный признак, похоже, рецессивный. Пройдет еще пять, или даже пятьдесят поколений — и твои потомки максимум с зажигалкой смогут посоревноваться. Уже сейчас я бы не колеблясь предпочел иметь под рукой полтысячи преданных и умелых лучников, чем силы как у Гонората. Это тоже неприятное открытие для каждого, кто мнит себя исключительным и незаменимым.

Но меня всё это порадовало. Значит, есть способ обрести магические силы. Осталось только выяснить как. Из писанины Бруно я это уяснить не смог. Даже в каком направлении двигаться. Разумеется, я не стал спрашивать об интересующем меня, как нормальный человек. А с ловкостью психопата начал обрабатывать Бруно, максимально располагая его к себе.

— Полагаю, ваши труды будет пользоваться успехом. Надо будет напечатать несколько сотен копий, часть продать в Караэне, часть разослать по остальным Университетам. Это сделает вас известным. Но только первые две части. А эту часть, — я положил третий свиток обратно на стол. — Пока придержать. Но сделайте копию для моей библиотеки. Сядьте Бруно, я не наказываю за неприятную правду, а вознаграждаю. Подумайте и скажите, что вы хотите?

Честно говоря, изначально я предполагал, что Бруно пришел просить вознаграждения за помощь в Битве у Ворот. Даже подозревал, что он будет просить — должность ректора Университета Караэна. Я в любом случае планировал его сделать ректором — его связывала с Итвис долгая служба отца, а его увлеченность наукой делало Бруно наименее опасным для меня человеком на таком важном посту.

Бруно снова удивил меня. Его амбиции были, возможно, даже сильнее чем у других. Но лежали они в совершенно другой плоскости.

— Да, признаться, я хотел вас попросить об… услуге. Я пойму если вы откажете, ведь она, — Бруно замялся. — немного затратна… В общем не сочтите за наглость. Вот, посмотрите.

Он начал выкладывать на столик потемневшие куски кожи. И одновременно говорить.

— Три дня назад я зашел в вашу Большую Гостиную по приглашению. И увидел то, как вы обозначили поле боя. Мне показались эти линии смутно знакомыми… И я только вчера вспомнил, где же я их видел. Это древний пергамент, копия копии… Никто не понимал, что это такое. Думали это список городов Древней Империи. А линии на листах… Я перерисовал их, и совместил. И вот что у меня получилось! — Бруно развернул передо мной большой лист рыхлой бумаги с вкраплениями стружек. И, спохватившись, добавил. — Сеньор Магн.

Я посмотрел на его бумагу. Как будто туалетная, только чуть поплотнее. Моя бумажная мастерская делает не намного, но получше. И только потом я обратил внимание, что на листе нарисовано. Сначала он показался мне разрисованным детскими каракулями. Но это длилось секунды. Потом я увидел надписи и тут же понял, что передо мной карта.

— Это же карта, — удивленно сказал я. Слово «карта» у меня вылетело на русском. Тут близким аналогом был «рисунок», но мой понятийный аппарат этому сопротивлялся.

— Карта, сеньор Магн? — тут же переспросил цепкий Бруно.

— Рисунок окрестностей, — попытался вывернуться я. И тут же спохватился. Уходить от ответа надо встречным вопросом. — Что здесь изображено?

— Окрестности Караэна, сеньор Магн, — он встал и начал водить пальцем по бумаге. — Давайте я помогу вам разобраться, сеньор Магн. Вот это, Караэн. Хотя рисунок очень старый, времен еще Древней Империи, видно что город был больше. Вот это строение Холм Синего Камня, я не смог перевести название, просто скопировал. Вот Древний Тракт. Видите, вот он. Вот эта часть дороги сейчас покрыта дорогами. А эти прямые линии каналы. А эти волнистые, горы…

Я слушал его объяснения в пол уха. Сейчас Караэн был раз в пять больше, чем в древности. Но меня удивило не это. А то, что я понимал надпись, криво переписанную Бруно с древней карты и продублированную «Холм Синего Камня». Она гласила «Насосная станция второго подъема». Я начал искать другие. Станцию первого подъема я нашел там, где сейчас был красный волок. В том самом месте, в котором мы нашли подземный проход в «Гнездо Орла». От дальнейших изысканий меня отвлек Бруно своей болтовней. В ней проскользнуло что-то важное.

— Повторите, ректор Бруно, — попросил я.

— Я спросил, помните ли вы этот артефакт, сеньор Магн, — сказал Бруно. В руках он держал «пудреницу», которую, когда-то очень давно, мы нашли в странной пещере вместе со Сператом и Гвеной. Я отдал его на изучение Эфесту.

— Ректор Эфест определил его, как устройство древних для магической связи на расстоянии… Простите, вы назвали меня ректором? — Бруно опять забыл сеньоркнуть.

— Да, — кивнул я, — И?

— Но я не ректор, — растерялся Бруно.

— Пусть меня феи больше никогда не пустят к озеру, — неожиданно вмешалась Адель. — Если я скажу, что мой муж никогда не ошибается. Вот только в таких вещах,сеньор бруно, мой муж не ошибается никогда. Если Магн Итвис назвал вас мертвецом или ректором, то поверьте, очень скоро вы таким и станете.

Я посмотрел на Адель. Она тщательно следила за собой, но я её знал достаточно, чтобы видеть — она сердится. На Бруно. Видимо, её коробит его поведение. Я подсел к ней поближе, положил ей руку на плечо и очень тихо, недоступно для нормального человеческого слуха зашептал на ухо:

— В некоторых вещах сеньор Бруно как ребенок. Это даже хорошо. Не злись на него, он такой, какой есть. И именно такой, какой он нам нужен.

Потом я повернулся к Бруно.

— Не отвлекайтесь, ректор Бруно. Продолжайте, — я уже видел, что Бруно что-то нашел на этой карте. И мне было очень интересно, что.

— А…