Она хотела разделить с ним свою жизнь и свои мечты.

Она хотела всего.

Что не обсуждалось в их уговоре.

Лаура потерла переносицу и вздохнула. Мэтт никогда не согласится на такие отношения. Та ночь, когда он столько рассказал о себе, больше не повторится. И, пожалев об этом, он с первыми же лучами солнца исчез на другом конце Европы.

С тех пор Мэтт больше ничего не рассказывал ей. Меньше всего ему бы хотелось, чтобы она влезала в его душу.

Лаура выпрямилась и положила руки на балюстраду. Она слишком многого хотела. Надо прекратить эти фантазии. Такие мысли приведут к разбитому сердцу. Потому что Мэтт вовсе не мечтает разделить с ней свои устремления и не гадает, чего же хочет она.

Но ее мысли не останавливались. Лаура гадала: а вдруг он тоже думает об этом? Гадала, что же тогда будет.

Лаура стиснула зубы. Что бы у него ни было на уме, о чем бы он ни думал, ей больше не хотелось одного лишь секса. И сил скрывать это у нее не было…

Таким образом, у нее два пути. Она может сесть на ближайший самолет или же набраться смелости, рискнуть и спросить Мэтта, что он обо всем этом думает.

Мэтт откинулся назад и почувствовал тепло удовлетворения, растекающееся по телу.

— Как прошел твой день?

Его сегодняшний день оказался хуже остальных. Ему пришлось санкционировать арест нескольких правительственных чиновников. Обнаружились проблемы с финансированием новой больницы. Единственное, что держало его на плаву, — это мысль о том, что потом он погрузится в тепло Лауры.

И все было так же восхитительно, как он и представлял.

— Хорошо, — сказал он, потирая глаза и прижимая Лауру к себе.

— Вряд ли каждый день все может быть хорошо.

Мэтт вздохнул, и по его телу разлилась усталость.

— Что ты хочешь, чтобы я ответил, Лаура? — пробормотал он, уткнувшись в ее волосы. — Ты правда хочешь в то время, что мы вместе, обсуждать запутанную политику Сассании?

Она отстранилась от него и приподнялась на локте:

— Ну почему нет?

— Потому что, если честно, мне этого хватает в течение дня.

— Тогда давай поговорим о чем-нибудь еще.

— Зачем нам вообще надо говорить?

— Потому что мы никогда не разговариваем, — тихо сказала она, — и я не думаю, что это нормально.

Несмотря на жар, задержавшийся в теле, кровь застыла в жилах Мэтта от эха наполненных болью обвинений Алисии. И, как и восемь лет назад, в его голове воцарилось равнодушие и знакомое инстинктивное желание сбежать.

— У меня нет на это времени, — ответил он, откинув простыни и встав с постели.

Он хотел дотянуться до джинсов, но Лаура оказалась более ловкой. Она схватила их и закинула подальше.

— И кто теперь убегает?

Мэтт замер. Он не убегал. Или? Опять?!

Осознание ударило его в лицо. Боже, опять! Как тогда он уехал в Афины только потому, что Лаура вытянула из него немного информации, так и теперь в отчаянии хотел сбежать в свою комнату просто потому, что она хотела поговорить.

И что такого опасного в этих разговорах? Люди беседуют постоянно.

— Хорошо, — сказал он, бросая одежду и ложась обратно в постель. — О чем ты хочешь поговорить?

Он услышал ее глубокий вдох, и все его тело напряглось от нагрянувшего беспокойства.

— О нас.

Мэтт нахмурился:

— А что с нами?

Насколько он помнил, никакого «мы» не существовало.

— Как думаешь, куда это приведет? — спросила Лаура.

— Почему это куда-нибудь должно нас привести? — раздраженно отозвался Мэтт.

Повисла долгая тишина.

— Я так понимаю, что никуда, верно? — Она вся подобралась.

— Чем тебя не устраивает то, что есть?

— Тебе не надоело?

— Нет. — И тут ужасная мысль пронзила его. Может, ей уже надоело? — А тебе? — От мысли, что она может ответить «да», в его груди заныло.

— В принципе нет.

Мэтт с облегчением перевел дух:

— Что это значит?

— Ну, секс хорош, — протянула она.

— Хорош?

Ее лицо на мгновение осветила улыбка.

— Ладно, гораздо больше, чем просто хорош. — При этих словах ее улыбка угасла, и внутри его все сжалось. — Но мы всегда только этим и занимаемся.

— И что тут плохого? Разве не об этом мы и договаривались? И это то, чего ты хотела.

— Договаривались. И я хотела. — Лаура вздохнула.

— Но?..

Он повернул голову, чтобы взглянуть ей в глаза, и увидел в них то, чего не хотел видеть.

— Я хочу большего, — заявила Лаура.

В тишине комнаты сердце Мэтта билось тяжело, глухо. Он должен был знать, что секс без обязательств с Лаурой слишком хорош, чтобы быть правдой. И, несмотря на ее протест, не закрадывалось ли у него подозрение, что она так же подходит для подобной связи, как он — для полноценных отношений? Закрадывалось. Лаура была женщиной не для случайного секса. Она создана для любви.

Но разве он послушался собственных мыслей? Нет. Потому что так было проще. И теперь ему приходится пожинать плоды минутной слабости.

Он должен все прояснить. Понятными словами, потому что огонек надежды в ее глазах все в нем словно переворачивал. Мэтт не собирался разрушать стен самосохранения, воздвигавшихся им в течение восьми лет. Не собирался ломать защиту от кого бы то ни было.

— Я думал, ты не заинтересована в большем.

— И я тоже так считала. — Лаура пожала плечами. — Но ошибалась.

— Что ж, я не могу дать тебе большего.

От его невозмутимого выражения лица и безликого голоса сердце Лауры сжалось.

Ей надо было выбрать первый вариант действий и улететь первым же самолетом, потому что этот разговор ни к чему не приведет. Она была уверена: все закончится болью. Ее болью. Но все же ей хотелось знать: почему он не мог дать ей большего?

— Не можешь или не хочешь?

Челюсти Мэтта напряглись.

— И то и другое.

— Почему?

— Это нечестно по отношению к гражданам страны.

— А при чем тут они?

— Если я вступлю в любовные отношения, все тут же начнут говорить о королеве и наследниках, а я не хочу, чтобы они так думали. Я не собираюсь оставаться на троне.

Что? Это было его объяснением? Слухи? Она никогда не слышала большей ерунды. И только спустя минуту, осознав его последние слова, Лаура почти открыла рот от удивления: