него не было. Он приходит на пустое место. Талант — это человек, который изобретает тепловоз вместо старого паровоза. Конечно, техника другая. Но принцип тот же. А гений изобретает космическую ракету, которую отправляет к другой планете. Из-за этого гений кажется сумасшедшим в глазах обывателя. И они в этом правы…У тебя совершенно новая идея. Конечно, пока это лишь идея, гипотеза. Допускаю, что может быть и неверная, и профессор Тух прав. Но это сумасшедшая идея. И если ты прав, и если ей будет найдено прикладное применение, тогда мир изменится, он станет другим. Ну, а теперь скажи, как убеленные сединами мастодонты, увешанные наградами, должны воспринимать гениального мальчишку? Прийти в восторг? Побежать к нему, заключить в объятия, наглаживать по головке и нахваливать на все голоса? Выращивать себе на голову опасного конкурента? Нет! Дураков нет! Они же прагматики. Я еще удивляюсь, что господин Тух мягко обошелся с тобой. Не застрелил тебя тут же! А ведь он так тебя мог выпороть и за понятийный аппарат, и за нарушение логики научной работы, и безграмотное оформление. Но не стал этого делать.

— Но что же мне теперь делать? — спросил Иоганн.

— Как что? — удивился Учитель. — Жить, как живешь. Учиться. А вот что касается научной работы, возьми другую тему. Не нужно дразнить гусей.

— Но как же так, профессор? — Иоганн чуть не расплакался. — Вы только что говорили, что это гениальная идея. Почему же я должен отказываться от нее?

— Да-да! Я тоже это слышала! — подтвердила Мари.

— Вот потому и следует отказаться от этой темы. Отказаться для других. И, знаешь, что мне кажется? Это довольно опасная тема. Как бы у тебя не появились неприятности.

— Опасная? Я не понимаю, Учитель.

— Но это так…Только мои фантазии. Но, как говорится, береженого Бог бережет. Вот давай предположим. Ты стоишь на правильном пути. Наступает момент, когда ты выходишь на прикладное исследование. Теперь, представь, какое оружие оказывается в твоих руках.

— О чем это вы? — спросила Мари. — Я не понимаю: философия и оружие. Философ всегда мне представлялся самым мирным человеком. Какую опасность могут представлять философские идеи?

— Тебе приходилось слышать про зомби?

— Да доводилось слышать эти бредни.

— А вот Иоганн доказывает, что это никакие не бредни, что всё это осуществимо. Он подводит под это научную основу. Но зомби — это семечки. Хотя тоже довольно серьезно. Тут возможно вести речь и о массовом программировании сознания людей. Понимаешь, что это значит? Группа специалистов может вызвать массовую панику или истерику, или бросить массы людей на добровольное самоубийство, или сделать всех солдат безумно храбрыми…Ведь это же власть над обществом, над миром.

— Ты серьезно, Карл? Или шутишь?

— Не волнуйся, Мари! Я просто фантазирую. Может быть, Тух и прав, что все это бредни, полнейшая ерунда. И мне кажется, что это даже было бы лучше. Нет же! Несомненно лучше! Иоганн! Я тебе настоятельно советую взять другую тему. Если хочешь, приказываю!

— Ладно! — буркнул Иоганн.

— Не обижайся, Иоганн! Нужно быть хитрее своих оппонентов. Прежде всего, для дела. Если ты возьмешь другую тему, то это еще не значит, что тебе нужно прекратить работу над прежней. Да ради Бога! Но занимайся ею тайно, неофициально. А бухнуть дубиной по голове всегда успеешь. Рано или поздно такой момент наступает. Но дубину надо еще приготовить.

— Я всё понял, — улыбнулся Иоганн. — Вы совершенно правы.

Иоганн ушел в свою комнату, пожелав спокойной ночи Учителю и Мари. По всему было видно, что в ближайшее время Мари не собиралась уходить. И потому он уже нисколько не сомневался, что она любовница Учителя и останется на ночь. Мари появлялась в их доме раз в неделю, реже — два. Грэта непременно на эти дни брала выходные, как будто она знала график посещения Мари. Поэтому две женщины никогда не встречались. «Интересно, замужем ли Мари? — подумал Иоганн. И почувствовал, что ему этого очень не хочется. — Но такая эффектная женщина вряд ли может быть одинокой. А может быть, она вдова?» Тут Иоганн поймал себя на том, что в последнее время он всё чаще думает о Мари. И порой мысли о ней приходили в не самое подходящее время. Это открытие смутило и рассердило его. Какое дело ему до ее отношений с Учителем. Они взрослые люди. И вновь перед его внутренним взором мелькнуло лицо Мари, ее гибкий стан, тонкие руки. И Иоганн не мог отогнать от себя эту картину…

Подходил к концу учебный год. Первый его год в университете. Началась зачетная неделя. Как-то, когда Иоганн шел от гардероба к выходу, от стены отделились два молодых человека в строгих черных костюмах и остановили его. Один стоял впереди, другой за его спиной. Как будто прикрывал ему пути к возможному отступлению. Но Иоганн и не помышлял никуда убегать.

— Извините! Можно с вами поговорить, господин Клюгер?

Меньше всего они были похожи на хулиганов. Это и насторожило Иоганна.

— Да пожалуйста! Но с кем имею честь?

— Давайте пройдем к выходу!

Дорога вперед была освобождена.

— Давайте!

Они вышли на парадное крыльцо. И незнакомец, кивнув в сторону кареты, сказал:

— Прошу в карету! Не торчать же нам на улице!

— Нет уж, господа! — усмехнулся Иоганн. — Слышал я про такие фокусы. Говорим здесь на крыльце. И, пожалуйста, скажите своему товарищу, чтобы не дышал мне в затылок. Если не желаете здесь разговаривать, тогда «до свидания». Мне некогда.

— Хорошо! — согласился незнакомец. — Поговорим здесь!

Он быстро сунул под нос Иоганну удостоверение. Но Иоганну этого вполне хватило, чтобы удостовериться, что он имеет дело с господами из КГБ. Тот, что разговаривал с ним, был полковником.

— Мы вас не будем вызывать в свою контору. Давайте закурим и поболтаем, вроде как старые знакомые.

Полковник широко улыбнулся.

— Что ж давайте поболтаем! — согласился Иоганн. — Только я не курю. Есть у меня такая вредная привычка.

— Дело в том, господин Клюгер, что нас весьма заинтересовало ваше выступление на конференции. Как вы догадываетесь, наши товарищи присутствуют на всех массовых мероприятиях. То, что вы говорили, неужели это возможно?

— Что возможно? Поясните!

— Ну… управлять людьми, влиять на их психику, сознание?

— Людьми управляют уже тысячи лет и влияют на их психику.

— Конечно. Но я имел в виду…

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Должен вас разочаровать. Это лишь умозрительное предположение. Если хотите, научная фантастика. К тому же ваш товарищ должен был рассказать и о выступлении господина Туха, который назвал мою работу полным бредом и абсурдом.

— Да мне плевать, что говорил этот старый пердун. Я