Изольда вздохнула, отчего-то так обидно стало. Ну что ему стоит просто по человечески поговорить с ней, ну, может, улыбнуться…

Хотела было сама начать разговор, но вовремя вспомнила, как рыцарь сердито смотрел на нее и грозился отшлепать за непослушание, и подумала, что лучше уж не провоцировать. А то мало ли, у него слово с делом не расходится. Да и рука тяжелая…

Потупилась и стала ковырять ногтем подсохшие корочки на порезанных пальцах.

Девушка его дичилась и чувствовала себя напряженно. Ему вовсе не хотелось пугать ее, но кажется, все-таки напугал. Следил за Изольдой, словно коршун, и терзался издали, пытаясь проникнуть в ее мысли.

Но когда она стала ковырять ранки на руках. Берт не выдержал.

Мгновенно оказался с ней рядом.

— Покажите.

Хотел мягко, чтобы не пугать, а прозвучало низко, хрипло.

Девушка вскинула него глаза и застыла, приоткрыв рот. Какая тут к черту выдержка и дистанция! Понимая, что не совладает с собой, выругался мысленно. Из последних сил, сдерживаясь, чтобы не завалить ее тут же, рыкнул:

— Руку дайте!

Она зажмурилась и вздрогнула, сжалась.

— Там ничего нет.

Обиделась. Чувствуя себя чудовищем, резко приказал:

— Покажите, принцесса. Мне лучше знать, есть там что-то или нет.

Она протянула маленькую ручку и испуганно на него вытаращилась. При виде ее крови Берту чуть не стало дурно. И почему он не обратил внимания сразу! Вдруг нарывать начнет?

— Сейчас. Потерпите, будет немного щипать.

У него было немного крепкого самогона во фляге. Быстро принес, прижег ранки. Она взвизгнула и зашипела, выдергивая у него руку.

— Терпи! — прорычал глухо.

И чуть сильнее сжал ее пальцы. Не больно, только чтобы не дергалась. Подул, а потом взглянул наконец ей в глаза.

Какие иногда у невинных девушек бывают взгляды…

Как будто бездна, способная поглотить мужчину мгновенно и целиком.

В темноте глаза Берта казались Изольде почти черными. И пляшущие в них отблески костра, словно жидкое пламя. Голос, такой низкий, осязаемый, словно ведет по коже. От него мурашки и трудно дышать.

Он велел ей терпеть? Так ведь она уже не чувствовала боли, ее словно затягивало куда-то.

Берт беззвучно застонал, тряхнул ее за плечи, пытаясь привести в чувство. Но вместо этого будто столкнул в пропасть. Голова у Изольды запрокинулась, с губ сорвался тихий стон.

Его глаза, почему-то оказались совсем рядом, А потом все вокруг исчезло, кроме его рук и губ. И тех ощущений, что они дарили.

Никогда еще Изольду не целовали.

Это… Словно бездна, полная живой воды…

Они падали в эту бездну вдвоем и жадно пили живую воду. Сладостью сводило тело, пронизывая трепетом и молниями неведомых желаний. Хотелось испить все до дна, а потом идти за край и дальше, куда он вел ее…

В угаре Берт не понял, как девушка оказалась у него на коленях. Его самого уже трясло, а руки лихорадочно тянулись расшнуровывать ее платье.

Мучительным усилием заставил себя очнуться. Прижал руки девушки к своему сердцу, пытаясь успокоить дыхание, унять огонь в крови.

Откат отдался болью, терзая его разочарованием.

А девушка не сразу пришла в себя. Но когда ее взгляд обрел ясность, и Берт увидел в нем первый восторг страсти, почувствовал такое удовлетворение… Неведомое прежде, глубокое, перекрывшее и боль, и все его душевные терзания.

Смог. Не растоптал, не смял этот цветок.

Но разбудил.

И с этой блаженной мыслью затих, закрыв глаза.

Теперь еще ночь как-то пережить надо.

Но у Изольды было на этот счет свое мнение.

Только что он подарил ей НЕЧТО. Словно отрыл дверь в неведомый новый мир, полный невероятных ощущений, полета, света.

Девушка была ошеломлена. Какие-то новые границы себя, границы возможного и дозволенного… И все это — ОН.

Но Берт почему-то оторвался от нее и отвернулся, закрыв глаза.

Остановился, когда они так тонко балансировали на краю чего-то прекрасного. Но почему? Ей хотелось заглянуть за край. Изольда потянулась сама, коснулась его щеки, мимолетно отметив, что отросшая щетина щекочет и царапает кожу, и попыталась повернуть лицо Берта к себе. Чтобы…

Он аж отдернулся, мгновенно перехватив ее кисть.

— Что ты делаешь?!

И столько во взгляде чего-то неизреченного и страшного… Глаза рыцаря вновь горели огнем, но теперь в них почти не осталось человеческого.

Все волшебство вмиг рухнуло и осыпалось колючими осколками.

Сразу стало не по себе. Невероятно досадно и стыдно. Да она же ему просто неприятна…

Открытие оказалось хуже пощечины.

— Прости… те. Больше не повторится, — скороговоркой проговорила Изольда. соскакивая с его коленей.

Отвернулась, стараясь трясущимися руками затянуть шнуровку.

Господи… Какая же она идиотка!

Ее почти раздели, а она и не заметила… Наверное, решил, что она такая же доступная тварь, как эта леди Эрмина, и ему стало противно? Может быть.

А может… Все просто. Ему не понравилось, потому что она хуже Эрмины.

Конечно, она же тощая и некрасивая. Самонадеянная дура. Сама все неправильно истолковала.

Мгновенно промелькнуло в памяти слова, что между ними когда-либо было сказаны.

Все время навязывалась ему. А он еще ни разу не сказал, что она ему хотя бы немного нравится… Руки девушки замерли и бессильно опустились.

За ее спиной, ругаясь сквозь зубы, подскочил Берт.

— Изольда! — схватил ее за плечо, пытаясь повернуть лицом к себе.

Рефлекторно вырвалась и отскочила на шаг. Он резко выбросил руку, зацепив ее за локоть:

— Изольда… постой! — рыкнул сдавленно.

Но девушка уже вполне овладела собой. Нет, ошибок больше не будет. Никогда! Повернулась, проговорила спокойно, даже нашлись силы посмотреть ему в глаза:

— Господин рыцарь, прошу прощения за доставленное беспокойство. И… я вам очень благодарна… Но больше не надо прикасаться ко мне.

В глазах Берта метались молнии. Вот только Изольде было непонятно, отчего он злился? Она же извинилась. И почему смотрел так странно, словно ему больно? И сжимал свои кулаки?

— Как скажете, принцесса.

Коротко поклонился и ушел к костру.

Повисла какая-то звенящая тишина. И напряжение как натянутая тетива. Он больше так и не обернулся в ее сторону. Постелил ей у костра, выложил на чистую тряпицу какой-то ужин. Все это молча, двигаясь так быстро, словно его что-то подгоняло.